Гром прогремел в небесах, так звезды предупредили нас, но ни один из нас не вздрогнул, не заботясь о том, что они думают, и что мы делаем.

— Мне тоже жаль, — прошептала я, потому что видела это в его глазах. Я чувствовала сожелание в его теле.

Он тоже сломлен. Этот человек, который пытал меня, резал, избивал и ставил синяки на мне ради трона, которого я никогда и не хотела, сгорает из-за разрыва между нами. Он сожалеет, ему больно, но никто из нас ничего не может сделать, чтобы что-то исправить.

Он глубоко вздохнул, его лоб прижался к моему так, что его запах кедра и дыма ошеломил меня.

Я чувствовала на себе взгляды со всей поляны, когда стадо Пегасов смотрело на нас, и земля под нашими ногами начала дрожать и сотрясаться, но мне все равно. Пусть они наблюдают за нами. Что касается меня, то в тот момент мы были единственными двумя людьми в мире.

— Хотя это ничего не меняет, — медленно произнесла я, хотя эти слова разорвали ту маленькую часть меня, которая так упорно боролась за выживание Дариуса Акрукса. — Я сделала свой выбор. У нас не будет другого шанса.

Дариус пристально смотрел на меня, продолжая наклоняться вперед, прижимая предплечье к дереву над моей головой, его вторая рука скользила по моей груди, поглаживая шею, пока он не прижался к моей щеке. Он обхватил мой подбородок кончиками пальцев и запустил их в мои волосы, отчего по коже побежали мурашки.

Его магия переместилась на поверхность его кожи, и ее глубокий жар взвыл к моей собственной силе, как будто они были одним целым, которым суждено быть вместе всегда. Мои стены рухнули, и его магия проникла под мою плоть, наполняя и сжигая наилучшим из возможных способов.

Тихий стон вырвался у меня, а его темные глаза вспыхнули, когда он держал меня в плену своего пристального взгляда. Быть так близко к нему причиняет сладчайшую боль и заставляет мое разбитое сердце кровоточить.

Мы стояли так близко друг к другу, что я чувствовала жар его тела, прижимающегося к моему. Мои руки, казалось, двигались сами по себе, когда я потянулась к нему, мои ладони скользнули вверх по его твердой груди, прежде чем упереться в его грудные мышцы, как будто я намеревалась оттолкнуть его. Но я этого не сделала. Я просто прикоснулась к нему, когда его магия омыла меня, ослепляя, опьяняя, клеймя изнутри мою душу как его.

Мой взгляд все еще был прикован к его глазам. Наши лбы до сих пор прижаты друг к другу, а его губы так близко к моим, что я почти чувствовала их движения, когда он говорил.

— Я люблю тебя, Рокси, — сказал он грубым, мрачным голосом, в котором не было места лжи и фальши, не было места жестоким уловкам. Только правда. Я чувствовала это так остро, как ощущала прилив его магии под своей кожей.

Слеза скатилась с моего глаза, оставляя жгучий след на щеке, когда она пробежалась по моей коже, падая между нами.

Сколько раз мне было больно слышать, как кто-то говорит мне это? Сколько раз я задавалась вопросом, может ли кто-нибудь вообще любить меня так? Возможно, я отказывала себе в этом больше раз, чем могла сосчитать, но я жаждала этого долгое время. Нуждаясь в этом больше, чем когда-либо хотела признать, больше, чем когда-либо нуждалась в чем-либо. И не просто от кого-то. Мне хотелось именно от него.

— И я знаю, что это ничего не меняет. Что это ничего не может изменить, — прорычал он. — Но я собираюсь доказать тебе это. Я собираюсь сделать все, что в моих силах, заглаживая вину перед тобой, даже всю оставшуюся жизнь, если потребуется. Я никогда не прощу себя за то, что навлек на нас это проклятие. И я никогда не перестану любить тебя.

Я не знаю, что на это ответить, и не знаю, как принять, что с этим делать. Люблю ли я его? Как я могу любить чудовище, которое пытало меня? Что бы это сделало со мной, если бы я его полюбила? Просто сломанная, разбитая, избитая, глупая девчонка, которая влюбилась в своего мучителя. Но, может быть, я была такой. Может быть, я ещё хуже, потому что причинила ему боль, возложив всю вину на него. Может быть, мы просто две стороны одной медали.

Его губы коснулись моих, и еще один стон вырвался из меня, когда я подняла подбородок, встречаясь с ним взглядом.

Это было едва заметное прикосновение его губ к моим, и все же мне показалось, что в моей душе произошло землетрясение, которое может соперничать с тем, что сотрясает землю у наших ног.

Мои губы приоткрылись, и он наклонился ко мне, его тело прижалось к моему, его присутствие переполняло меня, пока он не стал всем, что я могла видеть, обонять, чувствовать, пробовать на вкус, и это было слишком хорошо, чтобы отстраняться.

Раскат грома прозвучал над головой, когда мои руки скользнули вокруг его шеи, и я застонала, когда он прижал меня спиной к дереву, его губы двигались с моими, когда отчаянный голод прошел между нами.

Стадо Пегасов заржало и завизжало, когда молния сверкнула достаточно ярко, чтобы увидеть сквозь закрытые веки, и мое сердце колотилось, пока я упивалась этим хрупким мгновением, прежде чем оно погаснет.

Раздался громкий стон, и земля под нашими ногами содрогнулась, когда до нас донеслись крики еще большего количества паникующих Пегасов, и люди начали выкрикивать наши имена.

Слезы текли по моим щекам, и я целовала его ещё крепче, все мое тело сплелось с его, и я подняла воздушный щит над нашими головами, вкладывая в него магию, борясь и выигрывая нам еще несколько секунд.

Он поцеловал меня так, будто умрет, если не сделает этого, будто единственная причина, по которой бьется его сердце, заключается в том, что он может быть моим, а я целовала его так, будто мир вокруг нас может рухнуть, но мне все равно, лишь бы быть в его объятиях.

Молния снова сверкнула за моими закрытыми веками, и нас окружили крики и ржание, топот копыт, мчащихся прочь от нас, когда стонущее эхо вырвалось из деревьев справа от нас.

Что-то врезалось в щит над нами с такой силой, что я ахнула, выпав из рук Дариуса, когда мы оба посмотрели вверх и обнаружили огромный ствол упавшего дерева, давящий на мою магию прямо над головами.

— Я имел в виду то, что сказал, — страстно прорычал Дариус, прежде чем отступить, разрывая контакт между нами и снова разбивая мое разбитое сердце.

Он попятился, и я тоже, удерживая его взгляд, пока добирались до противоположных сторон моего воздушного щита и выбирались из-под падающего дерева.

Я судорожно вздохнула, прежде чем убрать щит и позволить дереву рухнуть на лесную подстилку, где мы только что стояли.

Оно ударилось о землю с гулким грохотом, от которого грязь и гравий облаком взлетели между нами и скрыли его из моего взора.

К тому времени, как пыль осела, Дариус уже исчез. А я осталась с отчаянной болью в сердце, которая, как знаю, никогда не пройдет.

Дарси

Оно ждало меня, когда я вышла из ванной. Кто-то подсунул письмо с печатью Суда Солярии под мою дверь, и я упала на колени с сердцем, подступающим к горлу, когда открыла его и прочитала.

Дорогая мисс Гвендалина (Дарси) Вега,

Настоящим Вы вызываетесь в Суд Солярии 30 марта для суда над Лэнсом Азриэлем Орионом за нарушение Закона 303 конституции. В соответствии с указанным законом (изложенным ниже*), вы обязаны предоставить заявление для определения судьбы ответчика.

Решение судьи Высокого суда также решит, нужно ли подавать какое-либо ходатайство против вас.

Пожалуйста, обратите внимание: ваше место в престижной Академии Зодиака теперь поставлена под сомнение.

Вы ОБЯЗАНЫ явиться в день суда, указанную в повестке, в противном случае вам будет вынесено заочное решение на основании доказательств, представленных в суде.

С уважением,

Равис Даркис

Судья Высокого суда Суда Солярии

Гриффин, Весы, Правосудие Фейри

* Закон 303 Сектора образования Солярии: Любому учителю или преподавателю, занимающему руководящую должность в отношении фейри, обучающихся в их учебном заведении, запрещается вступать в сексуальные отношения со своими учениками под страхом ареста и судебного преследования.

Я вытерла слезы с глаз, прежде чем они успели упасть, обнаружив, что у меня нет сил встать. Все тело болит. А тени продолжают взывать ко мне, умоляя погрузиться в них, чтобы получить хоть какое-то облегчение от этой боли. Но я отказывала им снова и снова. Мне нужна эта жгучая агония, эта ярость. Потому что я собиралаюсь обратить их против Сета.

Я снова прогуляла сегодняшние уроки, не в силах смотреть в лицо миру. У меня до сих пор нет моего атласа, поэтому не могу просмотреть Фейбук, но догадываюсь, что к этому времени я уже была во всех новостях. Слухи обо мне и Орионе будут распространяться повсюду. История, тысячу раз вышедшая из-под контроля. Может быть, причина, по которой я еще не покинула комнату, заключается в том, что в ту же секунду, как я выйду отсюда, все это станет реальным.

Чувство вины грызло меня за то, что я набросилась на Тори. Я не хотела говорить то, что сказала. Точнее, не в том виде, в каком они прозвучали. Но я просто так сильно хотела для нее самого лучшего, и мне настолько больно, что она упустила свой шанс на любовь, бросив вызов звездам. Я бы все отдала за то, чтобы звезды выбрали меня и Лэнса в качестве Элизианской пары. Но этому не суждено было сбыться. Звезды все это время смеялись над нами. И, возможно, Тори все-таки была права. Судьба — это чушь собачья. Тот факт, что звезды предложили нам что-то настолько сладкое только для того, чтобы потом отобрать, вызывало во мне тошноту до глубины души.

Но я еще не закончила бороться за нас. Я должна поговорить с Орионом. Я должна найти способ позвонить ему. Узнать, что с ним все в порядке. Чтобы вместе придумать, как выбраться из этого.

Я прижала руки к глазам, пытаясь сдержать слезы, которые грозили снова пролиться.

Было почти семь часов, и все должны были отправиться на Воющий Луг на урок Боя со Стихиями. Я собиралась выйти из этой комнаты и встретиться лицом к лицу со своими демонами. На самом деле, с одим в частности. Сетом Капеллой. Он был тем, кто дал мне силы подняться с пола.