В течение многих лет мы втроем подтрунивали над Дариусом по поводу его помолвки с этой странной девушкой, и все это казалось какой-то дурацкой шуткой, которой на самом деле никогда не суждено было сбыться. Но теперь, когда Лайонел все больше и больше сближал их, перенес дату их свадьбы и продолжал заставлять прессу писать о них статьи, это уже было не совсем смешно.

— Я так понимаю, ты владеешь магией Огня и Земли, — сказал Орион, когда Милдред подошла и встала перед его столом, а мы трое отступили назад.

— Да, — ответила она, гордо выпрямляя спину.

— Тогда мне придется настоять, чтобы ты выбрала Дом Терра. Мы не разрешаем студентам заниматься сексом, пока вы находитесь на нашем попечении, и, зная, что вы состоите в отношениях с мистером Акруксом, я не могу со всем здравым смыслом позволить вам подвергнуться искушению.

Я прикусил язык от этого заявления. Да, я был почти уверен, что где-то в студенческом путеводителе есть правило «никакого секса», но ученики в этой школе трахались, как кролики, в каждом шкафу, углу и на лесной поляне при каждом удобном случае, и он это знал. Учителя никогда не применяли это правило и явно знали, что мы его не придерживаемся, предлагая уроки сексуального воспитания вместо задержаний. Но поскольку Милдред была новенькой, она поймет это, только когда окажется в Доме Терра, но уже не сможет изменить решение. Это был извращенный вид гениальности.

— Но дядя Лайонел сказал, что он снимет мне комнату прямо по соседству с моим снукам и…

— Абсолютно нет. Это было бы неуместно. Как бы я объяснил ему незапланированную беременность? Нет. Сегодня вечером после занятий вы отправитесь в Дом Терра, и мистер Альтаир выделит вам комнату.

Милдред надулась, когда Кэл отсалютовал ей средним пальцем, и она в отчаянии потопала из комнаты.

— Теперь я ненавижу тебя чуть меньше, — промурлыкал Сет, ухмыляясь Ориону, и мудак даже ухмыльнулся в ответ.

— Я думаю, что в этой конкретной ситуации, это хорошая идея для нас четверых работать вместе, чтобы помочь защитить Дариуса от Милдред и всего, что, черт возьми, Лайонел решит бросить в него. Вы согласны? — спросил Орион.

— Черт возьми, да, — прорычал я.

— Хорошо. И на этой ноте я подумал, что мог бы также сказать вам, что пытаюсь найти способ снять проклятие, которое наложили на себя Дариус и Тори. Если, блядь, есть какой-то способ для них получить еще один шанс на это, то я собираюсь его найти.

— Но все знают, что у тебя нет другого шанса, — беспомощно сказал я. — Вот и все. Они обречены на вечную разлуку, тоскуя и скучая, и никогда не любя друг друга, и…

— Было так мало случаев, когда люди становились Несчастными, что я отказываюсь склоняться и верить в это так легко, — прорычал Орион. — Так вы трое собираетесь мне помочь или как?

— Но как? — спросил я, желая сделать это больше всего на свете и в то же время чувствуя себя бесконечно беспомощным.

— Я могу заняться исследованиями, — сказал он. — Но что мне нужно, чтобы вы трое сделали, так это помогли ему завоевать Тори. Потому что мне нет смысла искать способ заставить звезды изменить свое мнение и дать им еще один шанс, если она все еще не хочет его.

— Она действительно хочет его, — прорычал я. — Я чувствую страсть между ними за милю.

— Может, она и хочет его трахнуть, но она не хочет его любить, — мрачно сказал Сет. — И в этом то и проблема, не так ли?

— Как мы должны заставить ее полюбить его? — спросил я. — Мы ей даже не нравимся, не говоря уже о том, чтобы ценить наше мнение.

— И эти двое не могут даже приблизиться друг к другу без того, чтобы гребаная земля и небо не попытались снова разлучить их, — добавил Калеб.

— Ну, это те проблемы, с которыми мне нужно, чтобы вы трое разобрались, — огрызнулся Орион. — Или вас это не волнует настолько, чтобы пачкать из-за этого руки?

— Нам не все равно, — прорычал я, мое сердце дрогнуло при мысли о том, что мы можем изменить его судьбу.

— Хорошо. Потому что вы трое самых могущественных фейри из ныне живущих. И я верю, что если мы все приложим к этому свои сердца, то, возможно, мы сможем этого добиться. — Орион посмотрел между нами тремя, протягивая руку в знак предложения.

— Ты хочешь, чтобы мы поклялись в этом? — спросил Сет, забавляясь.

— Да, хочу. Я хочу, чтобы мы все поклялись, что сделаем все, что в наших силах, чтобы преодолеть трудности ради нашего брата. Так что скажете? — спросил Орион.

— Черт возьми, да, — согласился Кэл, хлопнув ладонью по кулаку Ориона, прежде чем я с усмешкой накрыл его своей.

Сет и Орион обменялись многозначительными взглядами, прежде чем он положил свою руку сверху, и мы все поклялись в этом одновременно.

Магия зазвенела между нами, и мы ухмыльнулись, прежде чем отступить назад. Возможно, у нас были не самые лучшие шансы на успех, когда звезды были против нас, но было чертовски приятно хоть что-то делать.

Орион вылетел из комнаты со своей вампирской скоростью, и мы втроем последовали за ним.

— У меня есть идея, но она может быть безумной, — медленно сказал Кэл, когда мы начали идти.

— Что это? — спросил Сет.

— Есть дыры в том, как звезды заставляют их разделяться. Я не уверен, что они следят за ними так пристально, как кажется. Но мне нужно изучить это подробнее. Может быть, я попрошу Габриэля о каком-то понимании будущего, чтобы он дал мне знать, есть ли у меня зацепка или нет.

— Ладно. Но сближение их друг с другом поможет только в том случае, если она не будет думать о нем как о худшем человеке, которого она знает, — задумчиво сказал Сет. — Я думаю, ему нужна помощь в планировании грандиозного жеста.

Я фыркнул от смеха, задаваясь вопросом, добьется ли он там какого-нибудь успеха. Я имею в виду, что мотоцикл был довольно большим жестом, но я предполагал, что Сет имел в виду что-то более публичное, и я просто не мог представить, чтобы Дариус пошел на это. Особенно учитывая, что его отец следит за каждым его шагом и заботится о безопасности Ксавьера ради выкупа.

— Ну, я не думаю, что Тори Вега будет слушать меня, если я начну рассказывать ей о лучших качествах Дариуса, — медленно сказал я. — Но так случилось, что я знаю Цербера, который может быть ей небезразличен настолько, чтобы выслушать.

— Ты просто хочешь использовать Грас, чтобы снова попытаться залезть к ней в штаны, — поддразнил Кэл, и на самом деле, он был чертовски прав. Но это был также и надежный план. Она была подругой Тори. Она была против Наследников. Если бы я мог убедить ее в Дариусе, то Тори была бы прогулкой в парке.

— Нет, это надежный план. Но если мне случится снова оказаться с Грас в моей постели, как часть этого, я определенно не буду жаловаться.

Остальные засмеялись, когда мы вышли на солнце за пределы Юпитер Холла, и я почувствовал легкость в груди при мысли о выполнении этого плана. Конечно, вероятно, один шанс на миллион, что это сработает. Но мы должны были попытаться. Я не мог просто смотреть, как Дариус страдает всю оставшуюся жизнь, не сделав все, что в моих силах, чтобы это исправить. Так что теперь все, что мне было нужно, — это оставить Джеральдину в покое.

Я сидел в одиночестве на одном из верхних этажей Библиотеки Венеры, работая над своим заданием по составлению карт звезд, одним глазом поглядывая на Грас, Вега и некоторых их маленьких друзей из отряда Ослов.

Они сидели за одним из групповых столов на нижнем уровне библиотеки и занимались. Никто из них не заметил меня здесь. Я вычислил их маленький распорядок и устроился здесь сразу после ужина, используя заклинания сокрытия и отвлечения, чтобы стать почти невидимым. Они смутно догадывались, что здесь сидит и работает еще один студент, но, поскольку у них не было причин присматриваться, я был уверен, что никто из них не догадается, что это я. Кроме того, мне не нужно было, чтобы мои друзья, последователи или подражатели отвлекали меня сегодня вечером — потому что я был на задании.

Остальные друзья медленно выходили из комнаты, прощаясь и осыпая друг друга воздушными поцелуями. Парень в шапке задержался, бросая взгляды на Вега, которые заставили меня задуматься, не влюбился ли он в кого-нибудь из них, прежде чем тоже уйти, и в конце концов в темной библиотеке остались только они трое и я.

Они остались там, выполняя различные задания и поручения, разговаривая негромкими голосами и время от времени смеясь.

Я старался не смотреть на Тори слишком часто. В ней была какая-то тьма, от которой у меня по коже побежали мурашки. Глубокая печаль, из-за которой дары моего Ордена давили на поверхность моей кожи и подталкивали меня пойти и напитаться ее магией. Это была первобытная потребность — видеть такого могущественного фейри, как она, в эмоциональном смятении.

Мой Орден был назван паразитическим Орденом по классификации, и я предположил черным по белому, что это было правильно, но Сирены были не просто пиявками, созданными для высасывания эмоций и магии из других. В нас была врожденная потребность обеспечивать мир и спокойствие, успокаивать других своими дарами и помогать им справиться с бременем их эмоций, когда они становились слишком сильными. Была причина, по которой мне нравилось питаться болью и печалью, которая не имела ничего общего с наслаждением страданиями других, а была связана с моей инстинктивной потребностью помочь им. И прямо сейчас Тори Вега нуждалась в такой помощи. Если бы она позволила мне, я мог бы унять эту сердечную боль и наполнить ее чувством спокойствия, которое, по крайней мере, позволило бы ей хорошо выспаться одну ночь. Но я знал, что она не согласится без моего предложения. Даже Дариус не позволил бы мне так ему помочь. Он был слишком чертовски уверен, что заслужил такое чувство, что вообще отказался позволить мне облегчить это бремя, настаивая на том, чтобы чувствовать каждую душераздирающую, выворачивающую наизнанку минуту этого для себя, независимо от того, какую боль это ему причинило.