ГЛАВА 34

Последствия и новые начинания

Мой дом был разгромлен. Река алкоголя пропитывала деревянные полы в течение нескольких часов. Зеркало с гравировкой за стойкой бара было разбито. Повсюду валялись зазубренные осколки стекла. Сам бар видимо оказалось труднее повредить, так как он был выполнен из толстых панелей красного дерева. Однако они повредили его. Никогда не стоит недооценивать взбешённого оборотня.

Должно быть, несколько его волков остались порезвиться, когда Рэнди, Кэм и Джо унесли меня. Стулья сломаны, столы треснули, лампы разбиты. От полного опустошения у меня перехватило горло. Им было наплевать на тех, кому они причиняли боль. Это был знак неограниченной славы. Они были единственными, кто существовал. Их нужды и желания, единственное, что имело значение. Они брали, оскверняли и уничтожали, потому что могли. Это был не волк, вышедший на передний план. Это был человек.

Сдерживая рыдания, я провела рукой по краю бара, желая утешить старого друга. Моя рука оказалась стерта в кровь, мелкая пыль осколков стекла застряла в моей ладони. Толкнув дверь на кухню, я направилась к раковине и обнаружила ещё больше разрушений. Держа руку под краном, я оглядела комнату. Бытовая техника разбита, дверцы холодильника распахнуты, испорченная еда каскадом вывалилась на пол. Вынимая стёкла из ладони, я с трудом дышала, боль тяжело давила на грудь. Я не была уверена, что смогу вынести больше.

Не обращая внимания на жжение в ладони, я направилась в свою квартиру. Я чувствовала себя менее напуганной перед лицом демона, чем в собственном доме. Выдохнув, я шагнула внутрь. От вони меня затошнило. Диван был разодран в клочья и использовался как писсуар. Мои книги! Крошечный вздох вырвался, прежде чем я заблокировала его. Мои книги были разорваны, страницы разбросаны, истории украдены. Маленькие сокровища, которые я собрала за последние семь лет — ничего, что могло бы кого-то волновать, — валялись разбитыми на полу.

Собравшись с духом, я вошла в спальню. Тут был основной источник зловония. Один из волков испражнился на кровать. Ящики были выдвинуты, одежда порвана. Дверца шкафа свисала с петель, коробки с книгами валялись повсюду, и на них тоже помочились. Дыры пробиты в стенах.

Я стояла как вкопанная, ошеломлённая хаотичной яростью, необходимой для того, чтобы сделать то, что они сделали. Огонь был бы лучше, чище. Я бы оплакала эту потерю, но я бы не чувствовала себя оскорблённой.

Они порезали ночной кейс, который дал мне Клайв. Это была всего лишь сумка, и всё же моё сердце заныло почти так же сильно, как когда я увидела книги. Я взяла красивую сумку с цветами и прижала её к себе, скорбя о доме своих последних семи лет.

— Сэм?

Я повернулась и увидела Оуэна и Дейва, стоявших в дверях. Я не знала, что сказать. Моё сердце разрывалось.

— Выходи оттуда, милая, — Дейв рукой позвал меня к себе. — Тебе не нужно этого видеть.

Слёзы текли по моему лицу. Я подошла к ним, всё ещё прижимая сумку Клайва к груди.

— Зачем они это сделали?

— Конченые людишки, — сказал Дейв. — Я постоянно тебе об этом говорю.

— Мне жаль, Сэм, — Оуэн потянулся за разорванной сумкой. — Дорогая, тебе это не нужно. Всё испорчено, — сказал он. — И ты можешь остаться со мной, пока всё это не будет убрано и исправлено.

— Вообще-то у Сэм уже есть комната в моём доме, — сказал Клайв.

Он подошёл сзади к Оуэну и Дейву, не сводя глаз с меня и сумки, за которую я всё ещё глупо цеплялась. Сумка стала больше, чем просто сумкой. Это было что-то редкое и прекрасное, что было отнято, над чем надругались и оставили шрамы. Я не могла её бросить.

— Ты восстановишь, верно? "Убиенная Овечка" не может просто так закрыться, — сказал Оуэн.

— Твою мать, нет. Мудаки не могут победить, — Дейв изучал конфигурацию комнат. — Раз вы занимаетесь реконструкцией, вы должны поменять всё, что не работает.

— Всё это работает, — сказала я. — Работало.

— А вот ни фига. Кухонная обстановка была дерьмовой. Мне нужен остров и плита с восемью конфорками. Двойная духовка. И дозатор для кастрюли над плитой.

— Теперь, когда ты упомянул об этом, я всегда думал, что книжные шкафы должны быть расположены под другим углом, чтобы облегчить просмотр, — добавил Оуэн.

— Почему бы вам двоим не составить список, пока я поговорю с Сэм, — сказал Клайв.

Как только они ушли, Клайв осторожно взял сумку из моих рук и положил её на пол, а потом притянул меня в свои объятия, в объятия, в которых я нуждалась, как в следующем вдохе.

— Мы восстановимся. Мы выпотрошим это и начнём всё сначала. Все следы того, что они сделали, будут сожжены дотла. Ты — феникс, Сэм. Ты восстаёшь из пепла.

Я проглотила рыдание, застрявшее у меня в горле. Он был прав. Когда в семнадцать лет мой дом сгорел, я переехала в Сан-Франциско одна, в одной только одежде, чтобы начать всё сначала. Это было моё суровое испытание, и я должна была восстать из пламени. Снова.

Кивнув, я отступила и самостоятельно оценила ущерб более ясными глазами. Моего бара больше нет, и я буду его восстанавливать. Взяв руку Клайва в свою, я привела в порядок свои мысли. Я больше не была одна. Мы восстановим и продолжим жить дальше.

* * *

Я снова потянула за воротник платья. Оно было идеальное, великолепное, но я не привыкла, чтобы мои шрамы были видны. Я всё ещё боролась с навязчивым желанием спрятать их.

Клайв оторвал мою руку от шеи и сжал её.

— Ты выглядишь прекрасно.

— Да, да.

Я закатила глаза, разглаживая платье. Если что-то здесь и было красивым, так это то, что было на мне надето. Мы с Оуэном ходили по магазинам, и когда я увидела это платье, оно вдруг стало мне нужно. Мягкий, тонкий кашемир обволакивал тело. А цвет, и хотя, я смотрела на него весь вечер, самое близкое, что я смогла подобрать, это мраморный персиково-коричневый. Он был насыщенным и тёплым, и мне это нравилось. Однако мне не нравился V-образный вырез или тот факт, что мои ноги были видны, но я работала над собой, привыкая к мнению Клайва, что шрамы были сексуальными. Это будет долгий и трудный путь, но я уже встала на него.

— Наше первое свидание, — сказал Клайв.

Я фыркнула от смеха, потому что похожа на леди.

— Я почти уверена, что мы выстраиваем эти отношения задом наперёд. Первое свидание после секса?

Клайв усмехнулся, целуя меня в щёку.

— А я вот считаю, что мы делаем это идеально.

— Мы всё ещё говорим о сексе?

Клайв рассмеялся, и от звука его смеха у меня в груди затрепетали крылья. Он так редко смеялся. Его смех был источником радости и гордости.

Метрдотель бросился к нему.

— Мистер Фицуильям, прошу прощения за то, что заставил вас ждать. Ваш столик готов.

Клайв положил руку мне на поясницу, и мы последовали за мужчиной через ресторан. Он находился на верхнем этаже здания в Финансовом районе, со стеной из окон, выходящих на город. Освещение было слабым, ковёр чёрным, стены почти такими же тёмными, но столы были покрыты совершенно белым суровым полотном. Что мне в этом нравилось, так это иллюзия уединения. Большие цветочные композиции белого цвета с бледно-зелёными акцентами были расставлены по всему помещению под точечными светильниками. Они светились в тусклом свете и закрывали вид на другие столы.

Метрдотель провёл нас через главный обеденный зал и провёл по короткому коридору в отдельный зал. Я подошла прямо к окну и выглянула наружу. Я чувствовала себя Бэтменом, стоящим на крыше и обозревающим свой город.

Мгновение спустя Клайв обнял меня за талию и положил голову мне на плечо. Туфли, которые я сегодня надела, сделали нас одинаковыми по росту.

— Тебе нравится?

Я упёрла руки в бока, как супергерой, и сказала:

— Да, гражданин. Кажется, сегодня вечером в нашем прекрасном мегаполисе всё спокойно.

Пощекотав меня, Клайв поцеловал меня в шею.

— Принесли вино. Не хочешь ли присесть?

Непривычно было носить что-либо, кроме кроссовок, да, я более чем была готова присесть. Оуэн выбрал каблуки. Он был прав. Они были великолепны, но было больно как в аду. Я не знала, как женщины всё время носили шпильки. Женщины были чёртовыми воинами.

Стулья были обиты чёрным жаккардом в тон ковру и стенам. По бокам стояли две большие вазы с великолепными букетами цветов. Клайв придержал для меня стул, а затем налил нам обоим бокалы тёмно-красного вина.

Я поднесла свой стакан к свету.

— Это вино, верно?

Он поднёс свой бокал к моему, и мы чокнулись.

— За новые начинания.

Кивнув, я повторила:

— За новые начинания.

Мы выпили. Он наклонился ко мне, я с радостью встретила его на полпути губами. Поцелуй был мягким и медленным, обещающим всё.

Взволнованная, я сделала ещё один глоток вина.

— Вино напомнило мне кое-что. А чем вы питаетесь? Я живу в твоём доме уже несколько дней и ещё не видела, чтобы кто-нибудь, кроме меня, ел.

Клайв помедлил с ответом.

— Можем ли мы? Да. Едим ли? Редко. Наши тела в этом не нуждаются и иногда плохо усваивают. Проще не делать этого.

Встревоженная, я подумала о виски, которое он всегда пил, когда заходил в бар, о вине в его руке.

— Тебя от этого тошнит? Тебе не нужно есть и пить, чтобы мне было удобнее.

Покачав головой, он сказал:

— Нет. Я один из немногих счастливчиков. Впрочем, я давно потерял к этому интерес. До того, как появилась ты и начала всё менять.

В животе затрепетало.

— Итак, как ты получаешь то, что тебе нужно?

Он наклонился и прошептал:

— Мы говорим каким-то шифром?

Ухмыльнувшись, я шлёпнула его по руке.

— Мы в ресторане. Я веду себя разумно.

— Ах, конечно. Образцом благоразумия является наша Сэм.

— А-а-а, кстати, вернёмся к моему вопросу.

Я пригвоздила его взглядом, потягивая вино.

Он уставился в ответ, приподняв одну бровь.

— Ты знаешь, кто я такой. Начинаешь жеманничать, не так ли?

Был ли он прав? Вместо того чтобы обсуждать это, я спросила, что мне нужно знать.

— Есть ли секс, когда ты пьёшь их...

Я оглянулась на закрытую дверь, а потом на пониженных тонах продолжила: