Глава 1

Великая гонка за Лиамом

До сих пор у меня никогда не возникало проблем с законом.

Для дочери полицейского это вселенски невозможно.

Я нахожусь под защитой кармы дочери полицейского, и, поскольку я не наркоманка, не торгую наркотиками, не воровка, не проститутка, не гангстер или убийца (все признаки, которые бы отрицательно сказались на карме дочери полицейского), у меня есть иммунитет.

Это не значит, что я не совершала незаконопослушных глупостей, на самом деле, их на моем счету довольно много.

*

Давайте посмотрим…

Мне несколько раз выписывали штрафы за неправильную парковку, но они, в принципе, не в счет.

Иногда меня останавливали за превышение скорости, хотя и не штрафовали.

Как известно, когда я спешу (а это почти всегда), то перебегаю дорогу в неположенном месте.

Следующие, возможно, незаконопослушные подвиги включают то, что я пробралась за кулисы на концерте Aerosmith. И зашла так далеко, что дотронулась до груди самого Джо Перри (Прим.: Джо Перри — американский гитарист и автор песен, наиболее известен как основатель и участник группы Aerosmith), — только кончиками указательного и среднего пальцев, — почувствовав при этом, как по телу (особенно по некоторым его частям) пронесся электрический разряд чистого восторга, которому не было равных ни до, ни после. К сожалению, я успела лишь прикоснуться к нему, после чего телохранитель оттеснил меня в сторону.

Не уверена, что обманом пробраться за кулисы и коснуться груди Джо Перри, — это противозаконно, но, учитывая, что этот опыт намного лучше многих незаконные действий, должно быть, так и есть.

*

Но двадцать минут назад мой сотрудник, Рози, сказал мне то, чего я не хотела бы слышать.

С Рози могло быть трудно, но это уже выходило за рамки.

И он вовлек в это другого сотрудника (и одного из моих самых любимых людей в мире), Дюка.

*

Итак, пять минут назад, мы с Рози заперли мой книжный магазин «Фортнум» и стояли у входа, размышляя, что с этим делать.

К нам подошли два парня, мы побеседовали, но разговор не заладился (и, если честно, причина, по которой он не заладился, — я), а затем, они открыли по нам стрельбу.

Стрельбу.

По.

Нам.

Из пистолетов.

Пистолетов с настоящими пулями.

Мы спешно убежали, к счастью, не оставив за собой кровавого следа.

Теперь мы, тяжело дыша, сидим в моей машине, в дальнем углу темного переулка в недрах исторического района Бейкер, который еще не благоустроили, и я смотрю на свой мобильный телефон, гадая, что, черт возьми, делать.

*

Давайте перемотаем назад.

Я Индия Сэвидж, известная всем как Инди. Дочь Тома Сэвиджа, которую знает практически каждый полицейский, даже новобранцы. Потому что в детстве я много времени проводила в участке, дожидаясь папу или болтая с папиными друзьями.

О, и мы с папой все еще ходим вместе на свиное жаркое Ордена полицейского братства (или О.П.Б.).

А еще у меня очень примечательная внешность. Я не хвастаюсь или что-то в этом роде, просто у полицейских переизбыток тестостерона, а я девушка.

Большинство папиных коллег стали обращать на меня внимание, когда мне исполнилось шестнадцать. К сожалению, если бы кто-то из них прикоснулся ко мне (даже по достижении совершеннолетия), другие бы его пристрелили.

Такова жизнь дочери полицейского. Ты принимаешь взлеты вместе с падениями.

*

Однажды ночью, в моем не отличающемся примерным поведением прошлом, я попалась папиным друзьям, Джимми Маркеру и Дэнни Роузу. Мы с Элли, будучи несовершеннолетними, напились, и нас отвезли в участок.

Отец не рассердился на эту подростковую выходку. Он один воспитывал ребенка, его жена умерла. Он надеялся, что у него родится мальчик, но мама умерла, когда мне было пять лет. Видя, что со мной полно хлопот, они так и не смогли завести второго ребенка, а папа так и не смог забыть маму, чтобы найти другую жену.

Папа всегда говорил, что Кэтрин Сэвидж была из тех женщин, которых невозможно забыть.

Он также говорил, что я очень на нее похожа, и доказательством тому служат фотографии (за исключением, конечно, голубых глаз, которые достались мне от отца).

И все говорят, что я веду себя в точности, как она.

В общем, папа считал, что пьяная я выглядела довольно мило, и, будь я мальчиком и, угодив в руки его дружкам, это стало бы для меня обрядом посвящения. Его лучший друг и давний партнер, Малкольм Найтингейл, согласился с этим.

Жена Малкольма, Китти Сью Найтингейл, лучшая подруга моей мамы и женщина, которая поклялась ей на смертном одре, что поможет папе правильно меня воспитать, не сочла мое недолгое заключение забавным.

Китти Сью не находила ни одну из моих подростковых выходок забавной, ни в каком виде. Китти Сью беспокоилась о моей бессмертной душе.

У Китти Сью было полно забот. Она не только должна была выполнить обещание, данное моей маме на смертном одре, но и заботиться о своих троих детях. Двое из которых были Ли и Элли, и этим уже достаточно сказано.

Китти Сью подговорила священников, школьных учителей и консультантов, тренеров по софтболу, бейсболу и футболу младшей лиги, местных любопытных жителей, всех, кого могла, чтобы создать свою сеть наблюдения за детьми Найтингейл/Сэвидж. Даже при всех этих усилиях это не дало должных результатов.

Эллисон Найтингейл с самого рождения была моей лучшей подругой. Элли — младшая дочь Китти Сью и Малкольма, и она намного безумнее меня, главным образом потому, что ничего не боится.

Ли — совсем другая история, Ли — Плохой Мальчик с большой буквы.

После того, как Джимми и Дэнни поймали нас на обочине дороги, пока мы выворачивали наружу наши пропитанные алкоголем кишки, мы с Элли поумнели. До достижения совершеннолетия, если мы с Элли тусовались на вечеринках, то звонили Ли, и он приезжал за нами.

Неважно, чем занимался Ли, неважно, где, он появлялся в своем винтажном «Мустанге», открывал нам пассажирскую дверцу и ухмылялся, пока мы, пошатываясь, выходили из чьего-нибудь дома и садились в его машину. Ли точно знал, какие звуки издает человек перед тем, как его вырвет, поэтому вовремя останавливался и вытаскивал тело из салона, чтобы оно могло сделать свои дела на обочине дороги, а не в его машине. Ли приобрел большой опыт в том, чтобы придерживать волосы девушки, когда ее тошнило.

В дни нашего несовершеннолетнего веселья мы пару раз пытались вызвать другого брата Элли, Хэнка, но он вечно читал нам нотации. Хэнк — старший из трех детей Найтингейл и поэтому чувствовал необходимость вести себя ответственно. Пусть он и читал нотации, но никогда на нас не стучал, стукачество — это за гранью.

Неудивительно, что Хэнк стал полицейским.

Никто не знает, кем стал Ли.

Хэнри «Хэнк» Найтингейл был капитаном футбольной команды, королем выпускного вечера и победителем в номинациях Лучший спортсмен, Самый популярный парень, Лучший кавалер и Лучшая улыбка. Ростом шесть футов один дюйм, с ягодицами, которыми можно колоть грецкие орехи, у него есть все необходимое, чтобы аппетитно смотреться в джинсах, как спереди, так и сзади, он обладатель убийственной улыбки, густой темно-каштановой, довольно-таки волнистой, шевелюры и глаз цвета виски. В старших классах Хэнк был добродушным, галантным и встречался с одной и той же девушкой. Мало что изменилось (за исключением того, что девушки больше нет).

Лиам «Ли» Найтингейл мог завести любую машину, которая была на ходу, имел и «Мустанг», и мотоцикл, начал курить с тринадцати лет, ходили слухи, что девушка могла забеременеть, лишь от взгляда на него, и он также был победителем в номинации Лучшая улыбка. Из-за его роста в шесть футов два дюйма создавалось впечатление, что выцветшие джинсы были созданы специально для него. У Ли тоже были густые темно-каштановые, чуть волнистые волосы и глаза шоколадного цвета с густыми, длинными ресницами. Ли тоже был добродушен, но совершенно по-другому. Без каких-либо усилий (стоило ему поманить пальцем, бросить взгляд или сверкнуть Улыбкой, и любая несговорчивая девушка была у его ног) Ли клеил всех девчонок, кто дышал, у кого были длинные волосы, большие сиськи и классная задница.

Точнее всех, кроме меня, как бы я ни старалась, а надо сказать, я очень старалась.

У меня тоже большие сиськи, чертовски классная задница, длинные рыжие волосы (достаточной волнистые), и я, судя по всему, не была ходячим мертвецом.

Я вешалась на Ли с тех пор, как себя помню.

Мне следовало выбрать Хэнка. Если бы я выбрала Хэнка, то сейчас была бы замужем, с детьми, вероятно, очень счастлива и, определенно, регулярно занималась сексом.

Но я до ужаса обожала Ли.

Я рок-н-ролльная цыпочка, что тут скажешь.

Когда нам с Элли было по восемь, мы решили, что я выйду замуж за Ли, и тогда мы станем «настоящими» сестрами. Она будет моей подружкой невесты, мы собирались жить через дорогу друг от друга в домах с белыми заборчиками из штакетника, и мы с Ли назовем нашу первую дочь в ее честь.

Мы даже скрепили этот договор кровью, проткнув большие пальцы английскими булавками и соединив их вместе. Следующие двенадцать лет мы провели в попытках воплотить эту фантазию в реальность всеми способами, которые могли придумать наши несколько изощренные и, определенно, сумасбродные умы.

Мне не повезло (учитывая, что моральный кодекс Ли был несколько избирательным), я попала в Книгу этических правил Лиама Найтингейла Правилом номер два (Правило номер один — «Нельзя клеить девушку родного брата») — «Нельзя клеить лучшую подругу младшей сестры».

Я была для них как член семьи, что по умолчанию делало меня практически его младшей сестрой, и во время моей последней попытки броситься ему на шею (когда мне было двадцать, а ему двадцать три) он сказал мне именно это. Было чертовски неловко, опять же, как и все мои предыдущие попытки, но это никогда меня не останавливало.