*

Я проснулась от того, что кровать прогнулась под весом Ли.

Я открыла глаза и моргнула, глядя на него.

— Кофе, — возвестил он, и я увидела пар, поднимающийся от кружки в его руке.

Приподнявшись, я поправила подушки, натянула одеяло на грудь и взяла кружку.

Я сделала глоток, кофе был крепким.

— Мой герой, — выдохнула я в кофе.

— Какие у тебя планы на день?.

— Я недостаточно накачана кофеином, чтобы строить планы, — солгала я машинально.

Ли уставился на меня.

Он знал, что у меня есть планы.

Он встал, на нем были очень выцветшие, когда-то темно-синие спортивные штаны, низко сидящие на бедрах, обнажавшие верхнюю часть сексуально рельефных мышц. Штаны были обрезаны, и рваные края доходили до середины бедра. Его волосы были растрепаны не только от сна, но и от моих рук. От вида штанов и волос я начала слегка возбуждаться.

Он пересек комнату и вернулся.

Я сделала еще глоток и рассеянно услышала звон металла, но все еще недостаточно проснулась, чтобы идентифицировать шум.

Кружка исчезла, меня схватили за запястье и я уже была на полпути к изголовью кровати, когда поняла, что у Ли наручники.

Слишком поздно, он надел их мне на запястье, и я услышала, как защелкнулся браслет. Я метнулась, но второй браслет уже надежно приковывал меня к кровати.

Взбешенная, я повернулась к Ли.

— Ты прикалываешься, — огрызнулась я.

Он скользнул в кровать рядом со мной, стягивая одеяло.

— Нет.

Его руки были на мне, а рот приблизился к моей шее.

— Не-а. Ни за что. — Я оттолкнула его свободной рукой. — Ты не прикуешь меня наручниками к кровати и не займешься своими порочными делишками.

Он схватил мою свободную руку и завел ее мне за спину.

— Хочешь поспорить?

Другой рукой он стянул одеяло с моих бедер и я оказалась полностью обнажена.

— Собираешься оставить меня здесь на весь день?

— После… да, — сказал он мне на ухо.

Ррр.

— Сними с меня наручники!

— Нет.

— Ли, это не смешно. И в любом случае, утренний секс — не для нас. Ты начнешь, потом кто-нибудь позвонит в дверь и скажет, что Аламо в осаде, и ты умчишься (прим.: Аламо, изначально известна как Миссия Сан-Антонио-де-Валеро, — бывшая католическая миссия, служившая одновременно крепостью, а ныне — музей в Сан-Антонио, штатТехас).

Его рука блуждала по моей заднице, его рот приблизился к моему.

— Ты переживешь.

— Нет, не переживу!

Его губы скользнули мимо моих к уху.

— Ты делала это раньше.

— Это было до того, как я поняла, что упускала!

Он поднял голову и улыбнулся.

Гребаный Ли.

— Я сниму с тебя наручники, если пообещаешь не искать Рози с Тексом. — Я открыла рот, но прежде чем смогла что-то сказать, он предупредил: — Обещай мне на полном серьезе.

Я захлопнула рот.

Если бы я могла скрестить руки на груди, я бы так и сделала. Вместо этого я объяснила:

— Стиви злится на меня, потому что Тод оказался на линии огня. Элли гоняется за плохими парнями, гробя свой Мустанг. Моя жизнь полностью вышла из-под контроля и тянет за собой других. Я не могу сидеть и ждать, я должна что-то сделать. Я устала бояться.

Я попыталась вывернуться. Ли перекинул ногу через мое бедро и прижал, отпустил мое запястье, приподнялся на локте и провел пальцем по линии моей челюсти, заглядывая мне в глаза.

Он что-то решал.

— Тогда ты будешь работать со мной.

Я замерла. Он что, серьезно? Работать с Таинственным Крутым Парнем Лиамом Найтингейлом?

— Что? — изумленно спросила я.

— Мы будем искать Рози вместе.

У меня отвисла челюсть.

— Серьезно? — охнула я.

Ли кивнул.

Я начала улыбаться, но потом он сказал:

— Есть условия.

Улыбка исчезла, и я, прищурившись, посмотрела на него.

— Какие условия?

Его взгляд засветился нежностью, а в уголках глаз появились морщинки.

— Ты такая милая, — сказал он.

Чего-чего? Милая?

— Условия? — рявкнула я, решив разобраться с комментарием про «милую» позже.

— Ты делаешь то, что я говорю, и держишь рот на замке. Если мы во что-то ввяжемся, и у меня возникнет плохое предчувствие, и я решу, что тебя там быть не должно, ты не будешь спорить, просто уйдешь.

Я подумала об этом и решила, что смогу это сделать.

— Сними с меня наручники, — повторила я.

— Ты согласна?

— Согласна.

Ли снял с меня наручники, я начала откатываться, но он пресек мою попытку, притянув назад.

— Ты куда? — спросил он.

— То, что я согласилась работать с тобой, не значит, что я не сержусь на тебя за то, что ты приковал меня наручниками. Хочешь честности, я дам тебе честность: ты меня разозлил.

Он уткнулся носом мне в шею, очевидно, никак не тронутый моей вспышкой.

— Я могу помочь тебе избавиться от злости.

— Ты слишком самоуверен.

— Знаю, но ты все равно меня любишь.

Я оцепенела.

— Что, прости?

Ли обнял меня, крепко прижимая к себе, будто знал, что я вот-вот рвану с места, и готовился заранее. Он поднял голову и посмотрел на меня. Его глаза были такими темными и теплыми.

— Ты любишь меня.

Я уставилась на него и солгала сквозь зубы (радуясь, что все еще на это способна):

— Я тебя не люблю.

Он притянул меня еще ближе к себе.

— Лгунишка, — прошептал он. — Ты любила меня с пяти лет, с того момента, как я взял тебя за руку на поминальной службе по твоей маме.

И вот тогда у меня сорвало крышу.