— Ты в порядке? — пробормотал он, прижимаясь ко мне.
Я выдавила в ответ «да», но мой разум кричал: «Да, да, тысячу раз, ДА!»
Кончики его пальцев скользнули за пояс моих трусиков, и я поняла, что мы близки, очень, очень близки. Или, по крайней мере, я близка. Паника улетучилась, эйфория и возбуждение взяли все чувства под жесткий контроль, мои руки задвигались, и я зарылась пальцами в его волосы.
И тут раздался звонок в домофона: три коротких, три длинных, три коротких.
Ли немедленно остановился и приподнялся на мне.
— Бл*ть! — взорвался он. — Боже, прости меня. Мне очень жаль.
Он встал и голым вышел из спальни.
Я лежала полуголая и в абсолютном шоке.
Снова облом.
Что это за удача такая? Или это божественное вмешательство?
Я перекатилась, почувствовав, как ноющее от неудовлетворения тело вскрикнуло в запоздалом протесте, схватила с пола сброшенную футболку и натянула ее. К тому времени, как я ее надела, в спальню вернулся Ли.
— Одного из моих парней подстрелили, — сообщил он.
Все неудовлетворение исчезло, и я вскочила с кровати.
— О, Боже!
— Бобби и Мэтт уже поднимаются, мне нужно в душ. Впусти их, ладно? — и он исчез в ванной.
Я побежала на кухню, порылась в шкафах и поставила кофе вариться, когда раздался стук в дверь.
Я посмотрела в глазок и впустила Бобби и Мэтта.
Они выглядели мрачнее тучи.
— Парни, вы как?
Кивки, ни слова в ответ.
— Кто это? Как он?
— На нем был жилет, но в него стреляли бронебойными, — только и сказал Мэтт. Однако, других слов и не требовалось.
— О, нет.
Я пересекла кухню. У Ли была целая коллекция дорожных кружек, определенно мужчина постоянно находился в пути, а не слонялся без дела, потягивая кофе. Я взяла три и поинтересовалась:
— Вы уже завтракали? Хотите? Я могу быстро приготовить тосты.
— Не голодны, — выдавил Бобби.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Мне больше ничего не оставалось, как взять кофейник, сунуть носик в дорожную кружку и наполнить две другие. Я завинчивала крышки, когда вошел Ли, свежевыбритый, с мокрыми волосами.
— Поехали, — сказал он, и Мэтт с Бобби пришли в движение.
Я отдала две кружки парням, вылила остатки кофе в последнюю и поставила пустой кофейник обратно. Завинчивая крышку, я последовала за Ли.
— Она не полная, — сообщила я Ли у двери, чувствуя себя глупой и бесполезной.
— Все нормально. — Он взял ее.
— Позвони, как только что-нибудь узнаешь.
Он наклонился, быстро поцеловать меня, а затем исчез.
*
Пока мы со Стиви упаковывали накануне наряды Бургунди, Ли заскочил ко мне домой и забрал мою сумку с вещами. Прошлым вечером он принес ее в квартиру. Хорошо, у меня была чистая одежда, а так как было еще рано, я могла добраться до «Фортнума» и помочь с открытием. Увлекшись в понедельник варкой кофе я бы отвлеклась от того, чем в настоящий момент занимался Ли, и преследовавшего меня страха, что, кем бы ни был тот парень, его подстрелили, когда он каким-то образом помогал мне.
Я хотела взять «Кроссфайер» Ли, почти уверенная, что он не станет возражать.
Приняв душ, я запила ибупрофен кофе и решила не сушить волосы, нанесла легкий макияж, стараясь не смотреть на фингал, который, наконец-то, начал бледнеть. Надела желтую футболку с изображением «полосатого помидора», машины Старски и Хатча, на груди (прим.: «полосатый помидор» — прозвище автомобиля главных героев, красно-белого Форда Гран Торино, в детективном телесериале «Старски и Хатч»). Натянула потертые джинсы, красный ремень и красные ковбойские сапоги и спустилась в гараж.
Я была уверена, что сидеть за рулем «Кроссфайера», — абсолютный рай для водителя, но моя голова была забита слишком большим количеством мусора. Я гадала, поймали ли вчера копы Седого Рика. Мне не нравилось думать о Ли, человеке действия, бессильно ожидающего вердикта врачей в приемной больницы, и о том, каков он будет. Я не хотела думать о том, что может принести сегодняшний день.
Сейчас было десять минут восьмого, мы открывались в семь тридцать, и когда я подъехала к «Фортнуму», то увидела Джейн, стоявшую у магазина и смотревшую на тротуар. Припарковав «Кроссфайер» прямо перед входом, я вышла, не сводя глаз с застывшей, как статуя, Джейн.
Затем посмотрела туда, куда был устремлен ее взгляд, и остановилась как вкопанная.
В дверях «Фортнума», развалившись, полулежал Седой Рик. Двери выходили на угол, его зад и поясница лежали на тротуаре, а плечи и то, что осталось от головы, прислонялось к двери. Он был мертвецки мертв, совсем как Тим Шуберт, только без разбрызганных мозгов.
— Джейн, милая, отойди оттуда, — тихо сказала я.
Она стояла неподвижно, и я заметила в ее руке сотовый.
— Джейн, — позвала я чуть громче, пытаясь привлечь ее внимание.
Она подпрыгнула, сотовый вылетел у нее из руки, спикировав прямо на грудь Седого Рика, и с грохотом приземлившись рядом с его рукой.
Мы обе наблюдали за траекторией полета.
— Упс, — сказала Джейн, и мне кажется, я увидела, как она мысленно приняла решение купить новый телефон.
Достав из сумочки сотовый, я поразмыслила, кому позвонить, и остановилась на Хэнке.
— Да? — ответил он.
— Эм, это Инди. Неприятно тебе сообщать, но у дверей «Фортнума» валяется мертвый чувак.
Тишина.
Из-за угла показался Дюк, и мы с Джейн повернулись к нему, его лицо озарилось приветственной улыбкой, но затем он опустил глаза и резко остановился.
— Гребаный ад! — прогремел он.
— Дюк пришел, — сказал Хэнк мне в ухо.
— Ага.
— Я пришлю кого-нибудь, мы знаем этого мертвого чувака?
— Могу сказать, мне больше не нужно беспокоиться о том, что меня снова похитят.
Хэнк отключился, а Дюк перевел взгляд с телефона возле мертвого тела на меня.
— Он кому-то звонил?
Мне хотелось рассмеяться, но прежде чем эта мысль полностью сформировалась в голове, я решила, что хочу заплакать. Понимая, что плакать для меня — не вариант, потому что я не была неженкой, то решила, что хочу закричать.
Через пятнадцать минут тротуар возле магазина был окружен полицейскими, включая Хэнка, папу и Малкольма, и огорожен желтой лентой. Полицейские отгоняли зевак и посетителей кафе.
Я отошла в сторону, пролистала контакты до имени «Ли» и набрала номер.
— Все в порядке? — сказал он вместо приветствия.
— До тебя долетела весточка из офиса, — ответила я, думая, что таинственные силы, стоящие за его картелем коммандос, уже предупредили Ли о моем последнем приключении.
— Весточка из офиса?
Упс.
— Не хочу тебя беспокоить, но подумала, что должна сказать, прежде чем твой офис услышит это на полицейской волне. Сегодня утром труп Седого Рика оставили у дверей «Фортнума».
Тишина, затем:
— Подарок.
— Что?
— Я скоро приеду.
— Ли, тебе не обязательно... — но он отключился.
Ко мне подошел Джимми Маркер и, задав несколько вопросов, уставился на меня.
— Инди, скажи, что ты ничего от меня не скрываешь.
После того, как Текса подстрелили, в больнице я рассказала Джимми все: о Рози, травке, бриллиантах, Терри Уилкоксе, обо всем. Ну, не совсем обо всем, взлом с проникновением я опустила, так что, почти обо всем. Говорить было больше нечего, и если Джимми раздражался и терял терпение, пусть встанет на мое место.
— Джимми, может, я и сумасшедшая, но не дура, и что бы ты ни думал, я отличаю хорошее от плохого. Я рассказала тебе все, что знаю, еще в больнице.
Ко мне подошел папа и обнял за плечи.
— Я только хочу выяснить, почему ты стала эпицентром всего этого, — сказал Джимми.
— Мне бы тоже хотелось это знать, — вставил папа.
— Что же, как узнаете, скажите мне, потому что это начинает бесить! — по мере того, как я говорила, мой голос повышался, и к концу я уже кричала.
Джимми отступил на шаг, и несколько человек повернули головы в мою сторону.
Я увидела, как припарковался внедорожник, и из-за руля выскочил Ли. Он смотрел на меня, но Малкольм и Хэнк остановили его, прежде чем он смог до меня добраться.
— Я так понимаю, ты в курсе происходящего, — сказала я папе, отводя взгляд от Ли.
— Только о том, что нужно. Копы болтают, а ты моя дочь. Джимми держит меня в курсе.
— Почему ты ничего не рассказывашь?
— Я верю, что Лиам разберется с этим, а ты поступишь правильно.
Вот так просто.
Папа не возражал. Где-то за последние пару дней Ли получил отцовское благословение. Вероятно, когда со мной начали происходить определенные инциденты, в которых любой отец хотел бы, чтобы Лиам Найтингейл был парнем его дочери.
Я подошла к Найтингейлам. Малкольм стоял ко мне спиной, Ли и Хэнк — по бокам от него, в основном, спиной ко мне.
Приблизившись, я услышала слова Малкольма:
— Хэнк, я знаю, что ты используешь Ли, чтобы его руками разгребать всякое дерьмо, которое может тебя запятнать, и, Ли, я в курсе, что ты довольно свободно ведешь игру. Я позволяю вам, парни, играть так, как вы считаете нужным, потому что до сих пор, какая бы сделка вас ни связывала, она работала. Но мне не нравится то, что я чую, и...
Ли повернул голову и бросил на меня косой взгляд.
— Инди, — сказал он больше Малькольму, чем мне.
Все мужчины Найтингейл повернулись ко мне и замолчали.
Здорово. Ну и плевать. Меня устраивает.
Я подошла к Ли и остановилась, хотя и недостаточно близко, чтобы это ему понравилось, потому что его рука обвилась вокруг моей шеи, притягивая к себе. Хэнк, папа и Малкольм отошли.
— Как твои дела, красавица? — спросил он меня.
— Теряю терпение. Это уже надоедает, — сказал я ему. — А как твой парень?
— Никаких известий, мне нужно возвращаться в больницу. Вижу, ты конфисковала «Кроссфайер».
— Ты не против?
— Нет.
Я развернулась к нему и положила руку ему на пресс.
— Твой парень, он делал... что-то… для меня?
Рука Ли на моей шее переместилась вверх, и он нежно потянул меня за волосы.
— У него было другое задание, не имеющее ничего общего ни с тобой, ни с бриллиантами.
Я испытала огромное облегчение. Меня уже травмировало случившееся с Тексом, разбитая машина Элли и все остальные заботы, легшие на мои плечи, не хватало еще и этого. Осознав все, плюс то, чего я еще не знала, я посмотрела на Ли и уверенно заявила: