Глава 12

Я выполнял долг перед травкой

Почувствовав, как простыня сползла с моего бедра и по нему заскользила ладонь, я проснулась.

Я перевела затуманенный взгляд на Ли, который сидел на краю кровати, насколько я могла судить в утреннем свете, полностью одетый.

— Мне нужен кофе, — пробормотала я.

— Не вставай, я просто хотел попрощаться, — ответил он.

Я моргнула в полутьме.

— Куда ты уходишь?

Но я потеряла его внимание, он смотрел на мои бедра.

— Ты всегда носишь такое нижнее белье или это только для меня?

Я перевернулась на спину и натянула простыню до талии.

— Не для тебя, я ношу такое нижнее белье с тех пор, как бабушка подарила мне на шестнадцатилетие мой первый комплект от Frederick’s of Hollywood. Теперь мой первенец завещан Victoria’s Secret (прим.: Frederick’s of Hollywood и Victoria’s Secret — бренды нижнего белья).

Прежде чем снова заговорить, Ли выждал несколько секунд, которые можно описать только как «напряженное молчание». Пока оно длилось, он снова стянул с меня простыню.

— Хочешь сказать, что с шестнадцати лет, ты каждый год подсаживалась ко мне на Рождественском ужине в таком нижнем белье?

Мне было трудно осмыслить все происходящее, так как было еще ох-как-рано, Ли уже оделся и готовился уйти, а мы говорили о моем нижнем белье.

Сидела ли я каждый год рядом с ним на Рождественском ужине?

Да. Сначала потому, что умудрялась застолбить место возле него, а последние десять лет по суровой иронии судьбы.

— Я к тебе не подсаживалась, — попыталась соврать я.

— Нет, это я садился к тебе.

Услышав это невероятное признание, я приподнялась на локтях и поморщилась. Еще один урок: после кувырков по кустам со скованными за спиной руками, тебе нереально больно.

Я взглянула на часы — пять минут шестого.

— Сейчас пять минут шестого! Куда ты собрался?

Он наклонился вперед и коснулся поцелуем моих губ.

— На охоту.

То, как он это сказал, заставило меня испугаться за всех пушистых маленьких созданий в лесу. Потом я поняла, что Ли не имел в виду охоту, по крайней мере, не на маленьких пушистых созданий.

Ой-ой.

Я раздумывала, что бы сказать, и остановилась на:

— Будь осторожен.

Он обняла меня и притянул к себе. Я не была большой поклонницей утренних поцелуев до того как почистить зубы, особенно если речь шла о поцелуе с языком.

Но поцелуй Ли был так прекрасен, что я сделала исключение и поцеловала его в ответ.

Он притянул меня к себе на колени и углубил поцелуй. Если бы поцелуй стал еще глубже, мои великолепные шелковые трусики цвета шалфея с дымчато-серыми кружевами могли бы самопроизвольно воспламениться.

Когда Ли поднял голову, то сказал:

— Если куда-нибудь соберешься, позвони Хэнку, мои люди нужны мне сегодня на работе. За тобой присмотрит Хэнк.

Поскольку я не хотела, чтобы меня снова похищали, а вчерашний день, когда я позвонила узнать о билетах на концерт Pearl Jam и выяснила, что они все распроданы, стал худшим днем в моей жизни, я ответила:

— Хорошо.

Он быстро поцеловал меня, уложил обратно в постель и ушел.

*

Поспав еще немного, я встала, выпила кофе, проглотила таблетку ибупрофена и позвонила Хэнку, чтобы он приехал за мной. Я не знала, чем собираюсь заняться, но была слишком взвинчена недавними событиями, чтобы сидеть весь день в квартире Ли.

Я оглядела себя в зеркале ванной Ли. Синяк на лице начал исчезать, но все еще был на месте.

Я посмотрела вниз на свое тело.

Добавились синяки на запястьях, бицепсах и бедрах, а также несколько небольших царапин на руках и ногах.

Очень привлекательно.

Чтобы чувствовать себя лучше в таком виде, я обратилась к косметике MAC. МАС никогда меня не подводил. Я нанесла немного румян, тени для век, которые на самом деле были прозрачными, но блестящими, тот фон, который заставляет накрашенные двойным слоем туши ресницы выглядеть длиной в милю. Надела футболку с Lynyrd Skynryd, джинсы, черный матерчатый пояс с большой квадратной серебряной пряжкой, украшенной крошечными розочками, и черные ковбойские сапоги.

Я как раз натягивала второй сапог, когда зазвонил мой сотовый.

— У нас проблема, — скрипучий голос Дюка, а-ля Сэм Эллиотт (прим.: Сэм Эллиотт — американский актер), резанул мой слух.

— Дюк! Боже, как же я рада тебя слышать.

— Я в магазине...

— Я закрыла магазин на выходные, — запоздало сообщила я ему.

— Я видел объявление, это я его открыл. У нас тут чуть ли не мятеж. Народ сходит с ума из-за отсутствия Рози. Все началось довольно мирно, но теперь толпа жаждет крови.

— Ты там один?

Я пришла в ужас. Работать в «Фортнум» по утрам в годы, предшествовавшие появлению стойки с эспрессо-машиной, было выполнимо. После — невозможно.

— Со мной Долорес.

Ой-ой.

Долорес пила растворимый кофе. Дела обстояли не очень хорошо.

— Приеду, как только смогу.

Я отключилась, и домофон издал сигнал как раз в тот момент, когда мой сотовый зазвонил снова.

На экране высветилось «Элли», я попросила ее подождать, чтобы ответить на домофон Ли. Это был Хэнк, я сказала ему, что сейчас спущусь.

— У тебя все в порядке? — спросила Элли.

— Да, мне больно, но в остальном все в порядке.

— Чем сегодня займешься?

— Дюк открыл «Фортнум» и только что позвонил, чтобы сообщить о мятеже во славу Рози. Мы с Хэнком направляемся туда.

— Встретимся там.

Хэнк не пришел в восторг от того, что в качестве первого дела во время своего дежурства с Инди, угодил в мятеж. Я уговорила его исправить это, сославшись на опасения по поводу его мужественности.

Войдя в дверь «Фортнум», я пожалела, что не позволила Хэнку отговорить меня от борьбы с мятежниками. В магазине находилось, по меньшей мере, пятнадцать, может быть, двадцать человек, и воздух потрескивал от враждебности. Совершенно ясно, что завсегдатаи не возражали против нескольких дней без Рози, но теперь начались волнения.

Еще до того, как за Хэнком закрылась дверь, меня заметила Энни. Она приходила каждое буднее утро в течение многих лет, в восемь пятнадцать, в костюме, ее светлые волосы были уложены в прическу, напоминающую футбольный шлем. Мы сотни раз болтали у прилавка, и она всегда вела себя мило, хотя иногда и спешила. Сегодня было воскресенье, а я никогда не видела ее у нас в выходные.

— Какого дьявола здесь творится? Где тот маленький паренек, который готовит кофе? — огрызнулась она.

Я уставилась на нее с отвисшей челюстью.

— Да. Где Рози и почему магазин вчера был закрыт? Эллен никогда не закрывала магазин. Никогда. — Это сказал Мануэль, он был завсегдатаем еще до появления кофеина. Он часами читал Воннегута и Апдайка. Я знала его столько, сколько себя помнила.

— Я прошел семнадцать кварталов, чтобы выпить кофе, приготовленное Кофеваром. Что мне теперь делать? Куда идти? — спросил другой парень. Его имени я не знала, но он последовал за Рози после того, как тот уволился из сетевой кофейни, и обычно заглядывал пару воскресений в месяц, а иногда даже покупал книгу.

Посетители начали напирать, и Хэнк протиснулся передо мной, переходя в режим телохранителя.

Серьезно, я была сыта по горло. Я понимала любовь к кофе, но это уже смешно. У меня были худшие несколько дней за всю мою жизнь. Я стала девушкой Ли Найтингейла, и мы еще не сделали этого. Я была женщиной на грани.

Встав на стул, я засунула большой и указательный пальцы в рот и издала оглушительный свист, которому меня научил папа, когда мне было одиннадцать.

— Внимание, народ! — крикнула я.

Все взгляды обратились ко мне, и я заметила, что в магазин вошел мистер Кумар с азиаткой его возраста и еще одной намного старше, возможно, еще заставшей эпоху динозавров.

Я вновь перевела внимание на толпу.

— Кофевар, которого, кстати, зовут Рози, переехал в Сальвадор, — солгала я.

Сообщение не было встречено радостными звуками.

— Он открестился от кофе и сейчас в глуши Центральной Америки строит дома для бедных. Полагаю, мы все должны на мгновение отвлечься от нашего стремления удовлетворить свою потребность в кофе и подумать о его благородном решении. Пока вы требуете кофеина и ругаете трудолюбивый, но ни в чем не повинный персонал моего магазина, Рози трясется в кузове потрепанного пикапа по грунтовым дорогам, чтобы вылепить из земли дома с одной комнатой для тех, у кого вообще ничего нет.

Я, вроде как, переигрывала и понятия не имела, о чем говорю, но рассчитывала на американскую замкнутость. Поскольку с Сальвадором мы не вели никакие войны, кто бы мог знать о нем что-то?

Теперь люди смотрели на меня так, будто я была артисткой циркового шоу уродцев Джима Роуза.

— Я пойму, если вы решите вернуться в кофейню, работающую по франшизе, но подумайте вот о чем. Через пару лет такие небольшие предприятия, как мое, и мистера Кумара вон там, — я указала на Кумара, и он втянул шею на три дюйма в плечи, — будут захвачены, и Америка станет одной большой франшизой. Франшиза убивает семейные магазины Америки. Спросите себя… вы этого хотите? Именно этого?

Никто не проронил ни слова.

— Я спросила, вы этого хотите? — крикнула я.

Послышалось шарканье, и кто-то тихо буркнул:

— Нет.

Не совсем ясное одобрение или призыв к свободе, но я начинала чувствовать себя идиоткой. Ради Бога, я разглагольствовала как Текс, не говоря уже о том, что стояла на стуле.

— Хорошо. Дюк примет заказы на кофе, и мы обслужим вас в кратчайшие сроки. Спасибо за внимание.

Я спрыгнула со стула, и Хэнк ухмыльнулся мне. Ли, по всей видимости, услышит об этом. Да какая разница, все привыкли к тому, что я учиняю безумное дерьмо. Я отмахнулась от Хэнка и улыбнулась Кумару.

— Привет, мистер Кумар.

— Индия, — поприветствовал он. — Это моя жена, миссис Кумар, и мама моей жены, миссис Салим.

Я улыбнулась женщинам. Миссис Кумар явно была красавицей в свое время, и роза еще не увяла. Она улыбнулась в ответ, отчего ее глаза засияли.

Лицо миссис Салим было морщинистым и неподвижным, и я боролась с желанием прислушаться к ее дыханию.