*
Я проснулась от того, что кровать прогнулась под весом Ли.
Я открыла глаза и моргнула, глядя на него.
— Кофе, — возвестил он, и я увидела пар, поднимающийся от кружки в его руке.
Приподнявшись, я поправила подушки, натянула одеяло на грудь и взяла кружку.
Я сделала глоток, кофе был крепким.
— Мой герой, — выдохнула я в кофе.
— Какие у тебя планы на день?.
— Я недостаточно накачана кофеином, чтобы строить планы, — солгала я машинально.
Ли уставился на меня.
Он знал, что у меня есть планы.
Он встал, на нем были очень выцветшие, когда-то темно-синие спортивные штаны, низко сидящие на бедрах, обнажавшие верхнюю часть сексуально рельефных мышц. Штаны были обрезаны, и рваные края доходили до середины бедра. Его волосы были растрепаны не только от сна, но и от моих рук. От вида штанов и волос я начала слегка возбуждаться.
Он пересек комнату и вернулся.
Я сделала еще глоток и рассеянно услышала звон металла, но все еще недостаточно проснулась, чтобы идентифицировать шум.
Кружка исчезла, меня схватили за запястье и я уже была на полпути к изголовью кровати, когда поняла, что у Ли наручники.
Слишком поздно, он надел их мне на запястье, и я услышала, как защелкнулся браслет. Я метнулась, но второй браслет уже надежно приковывал меня к кровати.
Взбешенная, я повернулась к Ли.
— Ты прикалываешься, — огрызнулась я.
Он скользнул в кровать рядом со мной, стягивая одеяло.
— Нет.
Его руки были на мне, а рот приблизился к моей шее.
— Не-а. Ни за что. — Я оттолкнула его свободной рукой. — Ты не прикуешь меня наручниками к кровати и не займешься своими порочными делишками.
Он схватил мою свободную руку и завел ее мне за спину.
— Хочешь поспорить?
Другой рукой он стянул одеяло с моих бедер и я оказалась полностью обнажена.
— Собираешься оставить меня здесь на весь день?
— После… да, — сказал он мне на ухо.
Ррр.
— Сними с меня наручники!
— Нет.
— Ли, это не смешно. И в любом случае, утренний секс — не для нас. Ты начнешь, потом кто-нибудь позвонит в дверь и скажет, что Аламо в осаде, и ты умчишься (прим.: Аламо, изначально известна как Миссия Сан-Антонио-де-Валеро, — бывшая католическая миссия, служившая одновременно крепостью, а ныне — музей в Сан-Антонио, штатТехас).
Его рука блуждала по моей заднице, его рот приблизился к моему.
— Ты переживешь.
— Нет, не переживу!
Его губы скользнули мимо моих к уху.
— Ты делала это раньше.
— Это было до того, как я поняла, что упускала!
Он поднял голову и улыбнулся.
Гребаный Ли.
— Я сниму с тебя наручники, если пообещаешь не искать Рози с Тексом. — Я открыла рот, но прежде чем смогла что-то сказать, он предупредил: — Обещай мне на полном серьезе.
Я захлопнула рот.
Если бы я могла скрестить руки на груди, я бы так и сделала. Вместо этого я объяснила:
— Стиви злится на меня, потому что Тод оказался на линии огня. Элли гоняется за плохими парнями, гробя свой Мустанг. Моя жизнь полностью вышла из-под контроля и тянет за собой других. Я не могу сидеть и ждать, я должна что-то сделать. Я устала бояться.
Я попыталась вывернуться. Ли перекинул ногу через мое бедро и прижал, отпустил мое запястье, приподнялся на локте и провел пальцем по линии моей челюсти, заглядывая мне в глаза.
Он что-то решал.
— Тогда ты будешь работать со мной.
Я замерла. Он что, серьезно? Работать с Таинственным Крутым Парнем Лиамом Найтингейлом?
— Что? — изумленно спросила я.
— Мы будем искать Рози вместе.
У меня отвисла челюсть.
— Серьезно? — охнула я.
Ли кивнул.
Я начала улыбаться, но потом он сказал:
— Есть условия.
Улыбка исчезла, и я, прищурившись, посмотрела на него.
— Какие условия?
Его взгляд засветился нежностью, а в уголках глаз появились морщинки.
— Ты такая милая, — сказал он.
Чего-чего? Милая?
— Условия? — рявкнула я, решив разобраться с комментарием про «милую» позже.
— Ты делаешь то, что я говорю, и держишь рот на замке. Если мы во что-то ввяжемся, и у меня возникнет плохое предчувствие, и я решу, что тебя там быть не должно, ты не будешь спорить, просто уйдешь.
Я подумала об этом и решила, что смогу это сделать.
— Сними с меня наручники, — повторила я.
— Ты согласна?
— Согласна.
Ли снял с меня наручники, я начала откатываться, но он пресек мою попытку, притянув назад.
— Ты куда? — спросил он.
— То, что я согласилась работать с тобой, не значит, что я не сержусь на тебя за то, что ты приковал меня наручниками. Хочешь честности, я дам тебе честность: ты меня разозлил.
Он уткнулся носом мне в шею, очевидно, никак не тронутый моей вспышкой.
— Я могу помочь тебе избавиться от злости.
— Ты слишком самоуверен.
— Знаю, но ты все равно меня любишь.
Я оцепенела.
— Что, прости?
Ли обнял меня, крепко прижимая к себе, будто знал, что я вот-вот рвану с места, и готовился заранее. Он поднял голову и посмотрел на меня. Его глаза были такими темными и теплыми.
— Ты любишь меня.
Я уставилась на него и солгала сквозь зубы (радуясь, что все еще на это способна):
— Я тебя не люблю.
Он притянул меня еще ближе к себе.
— Лгунишка, — прошептал он. — Ты любила меня с пяти лет, с того момента, как я взял тебя за руку на поминальной службе по твоей маме.
И вот тогда у меня сорвало крышу.