Пауза.

Я держала рот на замке.

— Что происходит? — Хэнк терял свой добродушный, деловой голос и переходил на голос строгого старшего брата. — Почему вы с Ли ищете одного и того же парня?

Правило номер один в Кодексе жизни Инди Сэвидж: когда у вас есть сомнения или возможные проблемы, лгите.

— Не знаю. Хэнк, слушай, можешь сначала позвонить мне, если что-нибудь узнаешь о Рози? А потом забыть об этом на час, два или двадцать, прежде чем позвонить Ли?

— Нет, если ты не скажешь, в чем дело.

Такой же, как и брат. Будет упрямиться до последнего.

— Забудь. Увидимся в субботу на барбекю у папы.

— Ты придешь с Ли?

— Нет, я не приду с Ли. Я почти уверена, что к тому времени мы расстанемся. Пока.

Я повесила трубку и открыла список контактов в мобильном. Прокрутила вниз до Ли, глубоко вздохнула и нажала «позвонить Ли», кнопку, которую я никогда в жизни не нажимала раньше.

Он ответил после первого гудка.

— Да?

— Ли? Это Инди.

Подошел клиент и попросил двойной эспрессо, я жестом показала ему подождать минуту, и Джейн начала стучать фильтром по раковине, чтобы освободить чашу от гущи.

— Где ты? — спросил он.

— В «Фортнум».

— Кажется, я говорил тебе оставаться в квартире.

Будто я когда-нибудь делала то, что мне говорили.

— Я не могу бросить бизнес, и у меня не хватает двух сотрудников. Мне нужно было выйти на работу

— Менее суток назад в тебя стреляли.

Хм, он казался взбешенным.

— Джейн не сможет управиться с магазином утром в одиночку, она сойдет с ума.

Зачем я ему все это объясняю?

— Послушай, ты должен остановить Китти Сью, она всем рассказывает, что мы вместе.

— Мы вместе.

— Мы не вместе.

— Кому она рассказала?

— Папе, Марианне Мейер, Хэнку, Бог знает кому еще. Ситуация выходит из-под контроля. Это должно прекратиться.

— Мама не говорила Хэнку, ему сказал я.

— Зачем ты сказал Хэнку? — Это было сказано почти криком, и клиент отступил на шаг назад.

Ли помолчал секунду, обдумывая что-то, чего я не могла понять, затем сменил тему.

— Когда ты закрываешься?

— В шесть.

— Не уходи из магазина. Я заеду в шесть и заберу тебя.

— Ли...

— Увидимся в шесть.

Затем он отключился.

Крысеныш.

*

Элли вернулась, чтобы забрать меня, с новостями о том, что Рози дома нет.

Я спросила, видела ли она Ли в доме Рози, и ответ тоже был отрицательным.

Мы отправились навестить друга Рози, экстренный контакт номер один. Он жил в районе Хайлендс. Кругом стояли великолепные старые дома и бунгало, хотя друг Рози жил не в отреставрированном доме. Если уж на то пошло, он жил в квартале, где не наблюдалось хотя бы одного дома со следами ремонта. Или где хотя бы один дом стоял бы во дворе с более чем дюжиной растущих травинок, или приличными занавесками на окнах. Квартал представлял собой полупустыню.

Мы постучали, но никто не ответил.

Вернувшись в мою машину, мы позвонили с мобильного, но ответа не получили.

Мы осмотрели окрестности, и Элли указала в конец квартала.

Мы вышли из машины и направились к магазину «Стоп энд Стаб» на углу, который, как ни странно, не поглотил переизбыток круглосуточных магазинов Денвера. За прилавком стоял парень восточной национальности.

При нашем приближении, он улыбнулся.

— Хотите жвачку? — спросил он.

— Нет, мы... — начала я.

— Сигареты? Они вредны для здоровья, но я должен их продавать, иначе разорюсь. В этом районе все курят сигареты.

Я покачала головой, а затем на мгновение задумалась, почему от Ли пахнет табаком, я не видела, чтобы он курил с тех пор, как поступил на службу.

Я заметила, что Элли уставилась на меня, как бы говоря: «Алло?», и я очнулась от своих Грезах о Ли.

— Вы знаете Рози Колтрейна?

— Вы не будете ничего покупать? — спросил продавец, выглядя одновременно разочарованным и побежденным.

Я ничего не могла с собой поделать, от его вида мне сразу стало грустно.

— Буду, мятные леденцы, — я схватила пачку мятных леденцов и положила ее на прилавок.

Он уставился на мятные леденцы.

Я уставилась на мятные леденцы.

Элли уставилась на мятные леденцы.

Мятные леденцы выглядели одинокими, и покупка мятных леденцов не могла помочь прокормить семью этого человека.

Я положила на прилавок еще одну пачку мятных леденцов, за ней последовали два шоколадных батончика, затем я подошла к холодильнику и взяла две бутылки воды и две диетические содовые.

На обратном пути к прилавку я схватила коробку кексов с кремом. Сто лет не ела кексов.

Продавец радостно начал пробивать мои покупки.

— Повторите, кого вы ищете?

— Рози Колтрейна. Он работает на меня и сегодня не пришел на работу, и я волнуюсь, — солгала я.

Я хорошо умела врать, я лгала с тех пор, как меня, Ли и Элли поймали за гаражом за попыткой курить листья, на тот момент нам с Элли было восемь, а Ли одиннадцать. Я творчески подошла к придумыванию оправдания, что мы хотели поджарить зефир, но не знали, как это сделать. Малкольм купился на это: дети, зефир, моя милая улыбка ангелочка. Ему все показалось безобидным и правдоподобным.

После того, как мы отделались лишь тем, что выслушали лекцию о пожарной безопасности и осторожности обращения со спичками, Ли взъерошил мне волосы.

Счастливые воспоминания.

— Я не знаю человека по имени Рози. Что это за мужчина с таким именем — Рози?

— Рози Гриер? — напомнила Элли (прим.: Рузвельт «Рози» Гриер — американский актер, певец, протестантский священник и бывший профессиональный футболист).

— Рози Гриера я тоже не знаю, — сказал продавец.

— Футболист? Помог поймать Серхана Серхана? — подсказала Элли (прим.: Серхан Серхан — палестинский преступник, известен тем, что 5 июня 1968 года застрелил Роберта Кеннеди, кандидата на пост президента США).

— Я не слежу за американским футболом. Не знаю никакого Серхана Серхана. Он тоже футболист?

— Нет, он убил Бобби Кеннеди, — объяснила Элли.

— О, боже! О нем я точно ничего не знаю! — в ужасе воскликнул продавец.

Я решила прервать урок истории.

— Наш Рози здесь не живет, но живет его друг, вниз и через улицу, примерно в четырех домах. Его зовут Тим Шуберт.

— Тима я знаю, он покупает много сырных слоек и замороженной пиццы.

Если Тим был наркоманом такого же калибра, как и Рози, я не сомневалась, что он покупал много сырных слоек и пиццы.

— Рози худощавый, около пяти футов шести дюймов, светло-русые волосы, немного похож на Курта Кобейна, но овал лица не такой острый, — вставила Элли.

— Я не знаю никакого Курта Кобейна, но видел человека с таким описанием с Тимом. Его на самом деле зовут Рози?

— Это прозвище, — сказала я. — Настоящее имя — Эмброуз.

— Эмброуз — прекрасное имя. Почему он не называет себя Эмброузом?

Элли посмотрела на меня.

Я решила проигнорировать это замечание. Любой ответ охватит историю целого поколения и культурный разрыв. У меня не было сегодня столько терпения, менее чем за двадцать четыре часа, в меня стреляли, силком вытащили из постели и три с половиной раза поцеловал Ли Найтингейл (да, я считала, и половина — это поцелуй в шею).

В данный момент у меня была определенная цель и критическая нехватка времени объяснять значение такого дурацкого имени, как Эмброуз.

— Вы видели его в последнее время, к примеру, сегодня? — уточнила я, расплачиваясь за покупку.

— Нет, не сегодня.

— А Тима? — спросила Элли.

— И Тима тоже.

Он протянул мне пакет, и я взяла его, не зная, что делать дальше.

— Боже, Инди. Ты что, детективных романов не читаешь? Ради Бога, ты ведь владеешь книжным магазином, — прошипела Элли, а затем повернулась к владельцу магазина.

Продавец за стойкой широко улыбнулся.

— У вас есть книжный магазин? Я люблю книги. Как называется ваш магазин?

— «Фортнум», на углу Байо и Бродвея, — ответила я.

— Я его знаю. Туда ходит моя жена. Книги там дешевые, а потом вы можете за наличные продать их обратно.

— Да, именно так. — Я кивнула и улыбнулась, радуясь встрече с доверенным лицом клиента.

Элли была занята тем, что писала мое имя и номера телефонов на листке бумаги, который отыскала в своей сумочке, и, закончив, она протянула записку продавцу.

— Может, вы могли бы позвонить нам, если увидите Рози или Тима. Сможете это сделать?

— Конечно. Я работодатель, на меня работает только моя жена, но я понимаю, как важно доверять своим сотрудникам. Я вам позвоню.

— Спасибо.

Мы вышли, сели в мою машину и уставились на дом Тима, размышляя над тем, что делать дальше. Мы обе были новичками в этом деле. Никто из нас раньше не выслеживал наркомана в бегах. Мы преследовали многих парней, но знали, где их найти.

Чтобы пробудить серые клеточки, мы съели по кексу.

— Хороший парень, — сказала я с набитым кексом и сливочным кремом ртом.

— Ага, — ответила Элли с таким же набитым ртом.

Кто-то постучал в окно Элли, и мы обе, подпрыгнув, повернули головы в ту сторону.

От увиденного я чуть не плюнула кремом «лучшая-жизнь-через-химию» на лобовое стекло.

Там стоял Гризли Адамс, но его версия серийного убийцы (прим.: Джон «Гризли» Адамс — калифорнийский дрессировщик медведей гризли и других диких животных, которых сам же и ловил). Он был огромен, с дикой копной растрепанных светлых волос, густой, очень длинной (как у участников группы ZZ Top) рыжевато-коричневой бородой, и он был одет во фланелевую рубашку, хотя на улице должно было быть почти тридцать два градуса.

В руках он держал дробовик, а на макушке у него возвышался какой-то странный прибор похожий на очки.

— Чего вам надо? — зарычал он.

— Мы ищем Тима Шуберта, — спокойно ответила Элли.

— Его здесь нет, — сказал Гризли, — двигайте дальше.

— Да-да. Мы уезжаем! — воскликнула я, завела машину, переключила передачу и тронулась с места.

— Куда мы едем? — спросила Элли.

— Будь я проклята, если знаю.

— Надо было задать ему пару вопросов, — совершенно спокойно заявила Элли.

— Ну, конечно. Никаких вопросов. Мы пытаемся избежать моей и, определенно, твоей смерти. Я не задаю вопросов людям, которые средь бела дня таскают с собой дробовики.