ГЛАВА 4

КОУЛ

Я отстраняюсь от нее, и мой взгляд падает на ее губы. Привезти ее сюда было ошибкой. То, что она оказалась в моей машине наедине со мной, было ошибкой. Но я все равно их совершил. Я известен своими промахами. Никто не ожидает от меня многого. Ну, никто, кроме Лилли. Но ей не трудно угодить.

Я провожу большим пальцем по ее нижней губе, гадая, как она будет ощущаться между моих зубов. Или обхватив мой член. В данный момент подойдет любой из вариантов. Она облизывает губы, давая мне понять, о чем она думает, и этого пока достаточно.

Я сажусь обратно на свое сиденье и включаю заднюю передачу. Выезжая с парковки, я ни разу не оглянулся на ублюдка, который заплатит за убийство сестры моего лучшего друга.

Мы в десяти минутах езды от Коллинза, когда она наконец заговорила со мной.

— Что Джефф имел в виду, говоря о еще одном твоем риске?

Моя челюсть сжалась. Она услышала больше, чем мне хотелось бы. Я не отвечаю. Вместо этого я достаю из кармана сотовый и звоню старшей сестре Дика. Она отвечает на третьем гудке.

— Привет. Мне нужна услуга, — говорю я, отказываясь смотреть на Остин.

— Ну, привет тебе, Коул, — говорит она с сарказмом.

— Ты можешь мне помочь или нет, Шелби? — огрызаюсь я.

Она тяжело вздыхает.

— Это незаконно?

Я не отвечаю, и между нами повисает тишина. Я сижу с мобильником у уха, ожидая ответа. Она знает, что не получит никакой информации. Через минуту она наконец отвечает.

— Конечно.

— Я буду там через пятнадцать минут.

— Я не хочу никаких проблем, Коул, — мягко говорит она. — Ты знаешь, что я не могу…

— Я знаю. Все не так, — говорю я и вешаю трубку, прежде чем она успевает сказать что-то еще. Я бросаю взгляд на Остин, а она уже смотрит на меня. — Мы пойдем к Шелби.

— Она твоя девушка? — тихо спрашивает она.

Я почти смеюсь. Дик убьет меня, если я попытаюсь что-то сделать с его сестрой. К тому же, она не в моем вкусе. Она хочет обязательств. Стабильности. Любви. У меня нет ничего из этого. Не говоря уже о том, что я старшеклассник, а она на шесть лет старше нас с ребятами. Но я также не реагирую на Остин. Потому что какой-то части меня нравится, что она любопытна. Но почему ее это должно волновать, если я уже занят?

Но у меня нет времени обдумать эту мысль, потому что звонит телефон, нарушая тишину в машине.

Остин смотрит на свой мобильный в руке, испускает долгий вздох, а затем прикладывает его к уху.

— Привет, мам. — Возникает пауза. — Нет, я его не видела. — Она склоняет голову и потирает висок свободной рукой. — Я не знаю… — рычит она. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? — огрызается она. — Это ты отправила меня, как рождественский подарок, который ты хочешь вернуть. — Ее голос растет внутри моей машины. — Если ты хочешь поговорить с ним, то позвони ему. — Я смотрю на нее, а она смотрит прямо перед собой, но я вижу, как ее глаза начинают блестеть от непролитых слез. — Я не буду посылать тебе деньги, мама. — Ее рука сжимается в кулак на коленях. — Поэтому ты послала меня сюда? — требует она. — Чтобы посылать тебе его деньги? — Она мрачно усмехается. — Ты звонишь ему и просишь прислать тебе денег для тебя и твоего куска дерьма бойфренда, — огрызается она. — Я не собираюсь этого делать. — Она отрывает телефон от уха, выключает его и бросает на заднее сиденье.

Тишина снова заполняет машину. Мне неловко.

— Ты хочешь…?

— Нет! — прерывает она меня.

Я не знаю точно, как давно она в городе, и я никогда не задавался вопросом, почему она здесь вообще. Я даже не знал, что у Брюса Лоуза есть дочь. А сегодня, стоя возле церкви, Селеста сказала, что в этом году она будет выпускницей. Я не спал, пытаясь решить, что с ней делать. Как загнать ее в угол, чтобы она не смогла от меня убежать. Потом я вспомнил, что Селеста никогда не пропускает церковь по утрам в воскресенье. Поэтому я сидел в своей машине на парковке, пока не увидел, как они выходят из церкви. Тогда я сделал свой ход.

— Откуда ты сюда переехала? — спрашиваю я.

Она поднимает руку и быстро вытирает слезу со щеки.

— Какое это имеет значение?

— Не имеет. Просто веду светскую беседу.

— Мне больше нравится, когда я думаю, что ты пытаешься меня убить, чем когда ты ведёшь светскую беседу, — огрызается она.

Я улыбаюсь. Да, есть что-то в Остин Лоус, что мне нравится. Очень.

ОСТИН

Мои руки сжаты в кулаки. Мое горло сжато, а сердце колотится. Я так зла на свою мать.

Я не всегда была лучшей дочерью. Я создавала проблемы. Меня исключали из школы за всякие глупости. Ей пришлось уговаривать полицейских не сажать меня в тюрьму за курение травки. Она просто спасала свою задницу, так как именно она снабжала меня ею. Но она устроила большую сцену.

— Это была последняя капля, — сказала она.

Мы заходим в дом, и она захлопывает за мной входную дверь.

— О чем ты, блядь, думала? — требует она.

Я игнорирую ее и продолжаю идти к своей комнате. Я хочу уйти от нее.

— Эй! — Филипп, ее парень, выходит из их комнаты в коридор передо мной. — Твоя мама задала тебе вопрос. — Его темно-карие глаза смотрят на меня.

Я игнорирую его и обхожу. Он тянется вверх, хватая мой рюкзак, и оттаскивает меня назад. Я спотыкаюсь о свои ноги и падаю на задницу. Прежде чем я успеваю прийти в себя, он поднимает меня на ноги и швыряет в стену, отчего мои книги впиваются мне в спину. Затем его рука поднимается, и он бьет меня по лицу.

Я бью его в ответ. Это не первый раз, когда он применяет ко мне свои руки. Но я предпочитаю этот вид, а не тот мягкий и нежный, который он пытается делать, когда мамы нет рядом.

— Ты неблагодарная сука! — кричит он мне в лицо. — Без нас у тебя ничего бы не было.

— У тебя ничего бы не было, если бы не я! — кричу я. — Я не вижу, чтобы ты работал ради чего-то. Мой отец дал нам с матерью все это. Какого хрена ты даешь нам?

Он снова бьет меня. Так сильно, что я падаю на колени. Я чувствую вкус крови и встаю, бегу в свою комнату. Я захлопываю дверь и запираю ее.

Я прислоняюсь к ней, когда гневные слезы застилают мне глаза. Я все еще слышу их в коридоре.

— Отправь эту суку к ее отцу, — рычит он.

— Он никогда не хотел ее раньше. Какого черта она ему нужна сейчас? От нее одни неприятности, — рычит она.

— Мы должны что-то сделать. Я не могу больше держать ее здесь с нами, — говорит он ей.

Наступает долгая пауза. Затем она говорит:

— Я позвоню Селесте. Эта тупая сука захочет забрать ее.

По моей щеке скатывается первая слеза. Я подбегаю к своему окну, дергаю его вверх и прыгаю через него, желая убраться отсюда на хрен.

Три недели спустя я летела в самолете в Орегон.

Моя жизнь не была хорошей. И честно говоря, я не очень удивилась, когда моя мать бросила меня, как дурную привычку, ради своего бойфренда. Но я все еще думала, что она будет бороться за меня. Хотеть меня. Но это не так; все, что ей было нужно, это он. Она стояла в стороне и позволяла ему бить меня. Трогать меня.

Но теперь стало ясно, что у них есть тайный замысел. Она хочет, чтобы я получила доступ к его деньгам и отправила их ей. Нет, блядь! Если ей нужны его деньги, она может позвонить и попросить их. Она никогда не стеснялась просить раньше.

Коул замедляет ход, и я понимаю, что мы въезжаем на подъездную дорожку. И я мгновенно настораживаюсь, как только понимаю, что это не дом моего отца.

— Где мы? — спрашиваю я, когда паника подкатывает к горлу.

— У Шелби, — отвечает он и выключает машину, выходя из нее.

Я следую за ним до входной двери. Он входит, даже не постучав.

— Шелби? — зовет он.

— Здесь, — отвечает мягкий женский голос.

Я следую за ним гораздо медленнее, поскольку вглядываюсь в окружающую обстановку. Дом совсем не похож на дом моего отца. Он намного меньше, более уютный. Пахнет кокосом.

Мы поворачиваем за угол и заходим на кухню. За столом сидит красивая блондинка. Она смотрит на него, тепло улыбается, ее кристально-голубые глаза мягкие. Она встает и идет прямо к нему. Он обнимает ее, и это заставляет меня думать, что у них что-то происходит.

— Это Остин. — Он жестом указывает на меня, не глядя в мою сторону. — Ей нужно наложить швы.

Мои глаза расширяются. Так вот почему мы здесь? Накладывать швы?

Ее глаза тоже расширяются.

— О, Боже, что случилось? — спрашивает она, я слышу беспокойство в ее словах.

— Он приставил нож к моему предплечью, — говорю я, поднимая подбородок.

— Он что? — Ее расширенные глаза переходят на него. — Коул…?

— Просто зашей ее, и мы сможем уйти. Мне нужно домой, — огрызается он.

Она закрывает рот, а затем подходит ко мне.

— Можно посмотреть?

Я снимаю свой красный кардиган и поднимаю правую руку в воздух, чтобы показать ей мое предплечье. Оно покрыто кровью от того, как он разорвал его ранее. Она задыхается.

— Коул Рейнольдс. Какого черта ты сделал это с ней? — требует она.

Мы оба смотрим на него, а он смотрит на нас, губы сжаты. Когда она понимает, что он не собирается отвечать, она снова смотрит на меня.

— Я пыталась заклеить ее.

Она тяжело вздыхает.

— Это не поможет при таком порезе.

У него звонит телефон, и он достает его из заднего кармана. На его лице появляется мягкая улыбка, а затем он выходит, отвечая на звонок так, чтобы мы его не слышали.

— Бедняжка. Пойдем. У меня есть все, что нам нужно, в моей свободной спальне.

Я следую за ней и сажусь на край кровати, как она велела.

— Ты часто делаешь это для него? — спрашиваю я. Она хмурится, проходя в прилегающую ванную. — Зашиваешь людей? — уточняю я.

Она тихонько смеется, выходя с влажной мочалкой, чтобы стереть кровь.

— Для других — нет. Для них — да. — Я наклоняю голову в сторону. — Они часто попадают в неприятности.

— Они?

— Большие белые акулы.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — говорю я, качая головой.

— Ты их не знаешь…

— Я не знаю, кто они такие. Я только что переехала сюда и…

— О. — Она кивает в знак понимания, бросая мочалку в корзину для грязной одежды в углу.

— ББА, Большие Белые Акулы — так их все называют. Коул, Дик, Шейн, Беннет и Киллан входят в школьную команду по плаванию. Они акулы в воде и вне воды. Коул — их капитан. Все они уже получили стипендии для поступления в колледж следующей осенью.