ГЛАВА 14

КОУЛ

Я открываю рот, но ничего не выходит, когда она обхватывает губами мой член. Она позволяет мне управлять ее головой, когда я оттягиваю ее назад и двигаю бедрами вперед. Я завороженно наблюдаю за тем, как трахаю ее красивый рот. Несколько дней я думал только об этом, и вот она стоит передо мной на коленях.

Но этого все равно недостаточно.

Она не может кричать, если ее рот полон. Она не может умолять, если не может говорить. Мне нужны ее крики наслаждения, ее мольбы о большем — больше, чем то, что она стоит на коленях в этот момент.

И я всегда получаю то, что хочу.

Я отвожу ее голову, и она задыхается. Слезы наворачиваются на ее зеленые глаза. Я дергаю ее за волосы, и она вскрикивает.

Я улыбаюсь. Это больше похоже на это.

Я знаю, что она делает. Она пытается обыграть меня в мою же игру. Но этого не произойдет. Я лучше, чем она.

— Коул… — Она задыхается.

Я кручу ее, не выпуская из рук ее волосы, и она с шипением вдыхает, затем я вдавливаю ее бедра в стойку.

Моя свободная рука проникает между ее ног, и она раздвигает их для меня еще шире. Я улыбаюсь, легко просовывая в нее палец.

— Ты вся мокрая, милая. — Она стонет, покачивая бедрами, чтобы заставить меня двигаться быстрее. Я убираю палец и хватаю ее за горло, притягивая к себе.

Она смотрит на меня через зеркало. Оно начинает запотевать от нашего тяжелого дыхания.

— Черт, ты прекрасна, — честно говорю я. Невозможно отрицать, что Остин Лоус великолепна. На ее коже нет ни единого изъяна. Ну, разве что швы на предплечье. Но даже это заставляет меня гордиться. Осознание того, что я сделал это. Я сделал ее немного менее совершенной в чьих — то глазах. Для меня это просто напоминание о том, какая она сильная. Как много в ней борьбы.

Она сглатывает, прижимаясь к моей руке, и я наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо.

— Ты моя, милая. — Отпустив ее горло, я заменяю руку губами. Я целую ее нежную кожу, и она наклоняет голову в сторону. Я пирую на ее шее, словно умираю от голода. Поглаживая и посасывая. Звуки, которые она издает, заставляют меня напрягаться так сильно, что становится больно.

Я отстраняюсь, чтобы увидеть два засоса на ее шее, и улыбаюсь.

Она сгибается в талии, опуская голову на столешницу, и ее тело начинает дрожать от желания.

Я шлепаю ее по попке. Она стонет, поднимаясь на ноги. Я шлепаю ее снова, звук отражается от стен ванной. Она толкается в меня. Моя рука возвращается между ее ног, и она такая мокрая, что по ее бедру стекают капли.

— Тебе нравится немного боли вместе с удовольствием, Остин? — спрашиваю я. В ответ раздается только звук ее тяжелого дыхания.

— Я тоже люблю грубость.

Не в силах больше сдерживаться, я беру свой член в руку и ввожу его в нее. Даже презерватив не нужен. Я собираюсь, блядь, владеть Остин Лоус и отказываюсь, чтобы между нами что-то было.

Она поднимает голову от стойки и вскрикивает, когда я широко раздвигаю ее, чтобы вместить свой размер.

Блядь! Как же в ней тесно!

Она кладет руки на зеркало перед собой, и я хватаю ее за бедра, отступая назад и вбиваясь в нее снова и снова.

Ее крики удовольствия заставляют меня улыбаться, потому что я знаю, что все могут услышать ее по ту сторону этой двери. Вот почему мы с Диком появились здесь, в конце концов. Это было для того, чтобы доказать свою точку зрения. Я не собирался уходить, пока не добьюсь своего.

Я отрываю ее тело от столешницы, и ее руки падают с запотевшего зеркала. Наклонившись, я прижимаюсь грудью к ее спине. Я вдавливаю ее в столешницу, и моя правая рука тянется вокруг ее тела, чтобы найти ее клитор.

— О… Боже… — Ее голос прерывается и превращается в крик, когда я довожу ее до оргазма.

— Вот так, милая. Кончи на мой член, — рычу я, прежде чем укусить ее за плечо.

Ее киска сжимается вокруг меня, и она выкрикивает мое имя, когда кончает несколько секунд спустя.

Я убираю руку и встаю во весь рост. Мои руки хватают ее за волосы, и я отрываю ее голову от прилавка, набирая темп. Я знаю, что мне нужно для того, чтобы кончить.

Я должен вырваться сейчас. Она кончила, и это все, что имеет значение. Эта часть не про меня. Но когда я смотрю вниз на свой скользкий член, движущийся внутрь и наружу из ее бритой киски, я чувствую, что мое дыхание участилось, а яйца напряглись. Я не могу остановиться.

— Блядь! — рычу я, врезаясь в нее так сильно, что наши колени ударяются о шкафы под прилавком. Она выкрикивает мое имя, и это звучит так, будто она вот-вот кончит снова.

Я не останавливаюсь.

Не могу. В этот момент я на пределе.

Она, блядь, моя!

Ее глаза закрываются, и она выкрикивает мое имя, когда кончает еще раз. Я вытаскиваю член из нее как раз вовремя, чтобы кончить на ее идеально круглую попку, на которой остался отпечаток моей руки.

_________________________________

Я подъезжаю к дому ее отца на ее машине, а Дик подъезжает ко мне на своей с Бекки.

— Дай мне десять минут, — говорю я ему, когда он опускает пассажирское окно.

— Не торопись. — Он улыбается, а затем тянет Бекки к себе через центральную консоль, чтобы поцеловать.

Я вытаскиваю Остин из машины и несу ее в дом. Она потеряла сознание еще до того, как я выехал на шоссе. Поднявшись в ее комнату, я кладу ее на кровать. Я снимаю с нее туфли на каблуках, рубашку и джинсы, а затем накрываю ее одеялом, прежде чем выйти. Я уже подхожу к входной двери, когда слышу голос Селесты.

— Коул?

Я поворачиваюсь к ней лицом. Она спускается по коридору и стоит в фойе. Ее светлые волосы распущены и немного спутаны, давая мне понять, что я ее разбудил. На ней шелковый персиковый халат в пол, а вокруг талии обернут соответствующий поясок, но я могу сказать, что под ним она голая. Воображению ничего не остается, а соски у нее твердые.

Она смотрит на верхнюю ступеньку лестницы, а затем снова на меня. Ее глаза медленно осматривают мою помятую рубашку и взъерошенные волосы. Засос на моей шее.

— Ну, это не заняло много времени. Не могу сказать, что я удивлена. Ты всегда получаешь то, что хочешь.

Моя челюсть напрягается, но я не обращаю внимания на ее слова.

Она тихо смеется, подходит ко мне и кладет свою правую руку мне на щеку. Затем поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать меня в губы. Я не целую ее в ответ.

— Ты не торопишься? — Она отстраняется. — Пойдем, я приготовлю нам кофе. — Она поворачивается и уходит.

— Я знаю, что ты трахаешься с Килланом.

Она останавливается и медленно поворачивается ко мне лицом.

— Я не знаю…

— Я позволил ему взять мою машину на прошлой неделе, пока его машина была в мастерской. Он приехал повидаться с тобой, не так ли?

Она нервно провела рукой по своим светлым волосам. Я надеялся, что у нее хватит смелости признаться в этом. Она такая же, как ее жалкий муж.

— На днях я разговаривал с отцом. Он сказал, что Брюс знает, что я трахаю тебя. — Ее глаза расширились. — Что его надежный персонал сообщил ему, что моя машина была здесь всю ночь. — Я окидываю ее взглядом и затем говорю: — Я никогда не трахал тебя, но я сразу понял, кто это был.

— Коул…

— Я не отрицал этого.

— Господи, Коул! — шипит она.

Я пожимаю плечами.

— Мне все равно, что он думает обо мне.

— Он мой муж, — огрызается она.

Теперь она заботится о своем браке.

— Видишь ли, я никому не говорил, что я знаю. Даже Киллану. — Я делаю шаг к ней и улыбаюсь, радуясь, что мой отец дал мне эту информацию. — Теперь, пока я буду хранить твой секрет, ты будешь мне обязана.

Ее глаза сузились на меня.

— Я не такая, как она, Коул. Ты не можешь меня шантажировать.

— Да неужели? Ты трахаешься с несовершеннолетним мальчиком. — Киллан — самый маленький из всех нас. Ему исполнится восемнадцать только после окончания школы. — Ты хочешь попасть в тюрьму, Селеста? Ты все время будешь видеть это в новостях. Этот город разорвет тебя на куски. Брюс, конечно, бросит тебя. У него есть деньги, он может найти другую женщину. Для таких мужчин, как он, они на одно лицо. — Ее губы сжались. — Он не собирается оплачивать судебные счета жены-изменницы. — Я быстро оглядываю его многомиллионный особняк. — Вот почему ты остаешься с ним, верно? Ради того, что он может тебе дать? — Она открывает рот, чтобы заговорить, но я продолжаю. — Ты бы потеряла все.

Ее дыхание перехватывает, и она смотрит на меня с ненавистью.

— Я дам тебе подумать об этом. — Я отступаю от нее и иду к двери. Моя рука уже коснулась ручки, когда она снова заговорила.

— Чего ты хочешь?

Ее голос дрожит от гнева.

Я поворачиваюсь к ней лицом.

— Я хочу, чтобы ты отцепила Киллана от Остин.

Она вздыхает.

— Он злится, что я никогда не рассказывала ему о ней.

— Никто из нас не знал о ней, — огрызаюсь я.

— Он хочет, чтобы она ушла. Боится, что она будет предана ему. Что она расскажет Брюсу о нас. Я пыталась объяснить ему, что она ненавидит своего отца. Она не…

— Она никогда не узнает, — уверяю я ее. — Я сохраню твой секрет, если ты сделаешь то, что я хочу. — Она нервно прикусывает нижнюю губу. Я не уверен, как ей удастся уговорить его отступить, но, черт возьми, ей лучше это сделать. — И я скажу Брюсу, что не спал с тобой. — С таким же успехом я могу очистить свое имя. Но ему не понравится, что я трахаю его дочь, больше, чем если бы это была его жена.

Она наконец кивает.

— Хорошо.

ОСТИН

Весь субботний день я провела в постели, лелея свое похмелье. Все болело. Очень сильно. Плюс ко всему, мое тело болело из-за того, что мы с Коулом делали в ванной на вечеринке.

Я то и дело отсыпалась, а к воскресенью пришла в себя, но из своей комнаты не выходила.

Я ничего не слышала от Коула до вечера воскресенья, около девяти. Пришло сообщение, в котором говорилось: Я буду завтра в 7:30.

Я проигнорировала его, зная, что ему все равно, что я отвечу.

Наступило утро понедельника, и я была готова вовремя. Теперь, когда я знаю, что он отвозит Лилли в школу, я не хочу опаздывать просто назло ему.

Как и в те два раза, когда он отвозил меня в школу, мы не разговаривали. Лилли сидела сзади и пела в наушниках, а я копалась в своем телефоне. Просматривала страницы моих друзей в социальных сетях в Калифорнии. Вроде бы ничего не изменилось, но я по-прежнему ни от кого ничего не слышала. Большой сюрприз.