И вдруг Людмила Александровна услышала и свой бесцветный голосок:

— Борь, а ты не опоздаешь в часть?

— Подумаешь! Отсижу на «губе»! Из-за такой девушки не грех. — Он подхватил ее на руки и посадил на поникшую березу. Близко-близко увидела его твердо очерченные губы и тут же удивилась их неожиданной мягкой теплоте. Он бережно целовал ее, затопляя душу Людмилы нежностью и светом.

— Ничего, ты понимаешь, ничего не надо. Только вот так… ты рядом… Я бы на самые трудные дела… Я бы мог горы свернуть! Понимаешь?…

Он гладил ее по голове, как маленькую, и Людмила удивлялась легкости его такой большой, сильной руки… И разве это не было признанием?

Ну почему, почему она решила тогда, что все это выдумка? Что это еще не любовь?

Бредовым сном теперь казался тот день, слова Бориса, уход его в часть и ее поспешная свадьба с Юрием.

Да! Именно тогда ушло от нее единственно важное, главное в ее жизни. Теперь-то она ясно поняла — ушла судьба.

Людмила Александровна курила сигарету за сигаретой, и вместе с дымной горечью в ней копилось острое сожаление о невозвратно потерянном.