Глава 20

ЭМЕРСОН

Я не имела права ревновать. Но ревновала. Так сильно ревновала, что была готова сойти с ума. Просто я слишком много выпила. Да, все из-за этого. Как правило, я позволяла себе максимум два пива, но выпила третье после того, как Санчес продолжил побеждать меня в дурацком индейском покере.

Кинси и Миллер снова разговаривали в углу, и мне потребовалось приложить все усилия, чтобы их не подслушивать. Он не принадлежал мне. У меня не было на него никаких прав. И было несправедливо, что я хотела и его, и Санчеса.

Каким человеком это меня делало?

Почувствовав отвращение к самой себе, я быстро начала бросать в мусор красные пластиковые стаканы и убирать все, что могла.

Руки дрожали к тому времени, когда я подошла к Кинси и Миллеру достаточно близко, чтобы услышать, как они обменивались телефонными номерами. Когда я подняла взгляд, они прощались со всеми нами.

Они уходили вместе?

Какое мне до этого дело?

Парни из команды Санчеса последовали за ними в коридор, разговаривая достаточно громко, что у меня зашумело в ушах.

Остались только мы с Санчесом.

— Ты же остаешься? — Он подошел ко мне сзади и обхватил руками мой живот.

Хотелось бы мне сказать, что я задрожала, что его прикосновение сделало со мной что-то невообразимое (и так и было в некоторой степени), но те чувства, которые вызывал Санчес, были ничем по сравнению с теми, с которыми я всегда их сравнивала. Вот еще одна вещь, которая делала меня ужасным человеком. Санчес участвовал в конкурсе, который никогда не выиграет, и он об этом даже не догадывался.

— Ты напрягаешься, когда я так делаю, — прошептал он мне на ухо. — Я обнимаю тебя, а ты напрягаешься. Я целую тебя и практически слышу, как поворачиваются колесики в твоей голове.

Возможно, все дело было в том, что я выпила, но я опустила голову и прошептала:

— Иногда трудно забыть прошлое.

Санчес крепче меня обнял.

— Нельзя двигаться дальше, если продолжаешь держаться за прошлое, Соблазнительные Изгибы.

Я откинулась назад, прижимаясь к нему.

— Я знаю. Я просто… Часть меня скучает по нему.

— У вас так и не было нормального завершения отношений?

— Нет. — Я не знала, сколько ему можно рассказать. — Я позвонила Санчесу, а мне сказали, что он решил двигаться дальше. А что еще мне оставалось делать? Когда я снова попыталась ему позвонить, его номер был отключен.

Он выругался сквозь зубы.

— Мы были детьми, — сказала я, защищая нас обоих.

— Возраст не делает боль менее травмирующей.

Я обернулась и обняла его за шею.

— Ты довольно умный для футболиста.

Его лоб прижался к моему.

— Я поступил в Стэнфорд и окончил его с отличием, Соблазнительные Изгибы. Я чертов гений.

— И такой скромный, — поддразнила я.

— Ты принижаешь мои достоинства, — быстро произнес он в ответ. — Ну так что, ты остаешься?

— Неа.

— Могу я хотя бы тебя поцеловать?

Я не ответила.

— Знаешь. — Глаза Санчеса вспыхивали от напряженности и были сосредоточены исключительно на мне. Этого было достаточно для того, чтобы в моем животе закружили бабочки. Такие парни, как он, были опасны для таких девушек, как я. Девушек, которые отчаянно хотели отдать свое сердце тому, кто пообещал бы заботиться о нем. — Я не всегда был таким обходительным плейбоем с золотым сердцем.

Я не смогла подавить улыбку.

— Да что ты? Не может быть!

Санчес снова меня обнял, и мое сердце быстрее забилось в груди, когда он медленно облизал свои губы.

— Я рискую быть полностью честным с девушкой, которая не позволяет мне видеть ее обнаженной. — Он тяжело вздохнул. — Раньше я верил в моногамные отношения. Когда-то я мечтал о чем-то вроде: парень влюбляется в девушку, девушка западает на парня, они вместе покупают дом, заводят собаку и две бойцовые рыбки, а не какую-нибудь золотую рыбку. — Уголки его губ приподнялись в улыбке. — Дело в том, что я верил в это, потому что у меня не было причин не верить.

— А сейчас? — спросила я дрожащим голосом.

— А сейчас, — он вздохнул, — ты вынуждаешь меня этого хотеть. Мне просто хочется тебя трахнуть и отправить на все четыре стороны, потому что знаю, ты из тех девушек, которые всегда будут требовать для себя большего, и я, черт побери, уважаю это. Но прошлое имеет странный способ определять то, кто мы есть, да?

Я кивнула.

— Кем она была?

— Она в прошлом.

Как и Миллер.

Санчес не произнес этого.

Ему и не нужно было это говорить.

— Ты сбиваешь с толку, когда говоришь честно, — прошептала я.

— Я был честен с первого дня. Просто то, что на мне никогда не висел ярлык с надписью «хороший парень», не означает, что я не хочу им быть. Некоторые люди стоят того, чтобы рискнуть, а другие… — Санчес пожал плечами, голос сошел на нет, и он уже отстранился от меня.

Мне не хотелось этого.

Санчес был довольно многогранен и мне хотелось узнать его полностью, и я чувствовала себя эгоисткой из-за того, что поставила его в положение, где именно я злодейка, а не он.

Из-за того, что в тот момент я его хотела.

Хотя все еще чувствовала, что хочу Миллера.

Я среагировала.

Просто перестала думать.

Встала на носочки и поцеловала его так сильно, как только смогла; я прильнула к нему, идеально вписываясь в его габариты. Санчес застонал мне в рот, руками скользнул вниз, обхватил мою попку и притянул ближе.

— Извините, оставил свою… — прозвучал голос Миллера, — куртку.

Я отстранилась от Санчеса, но он меня не отпустил.

— Думаю, она на диване, мужик.

— Отлично, — Миллер подошел к дивану, схватил куртку, а затем взглянул на нас обоих, с искренней улыбкой на лице. — Спасибо за приглашение, мужик.

— Без проблем.

Все было неправильным.

Мне хотелось, чтобы все было правильно. Но это было совсем не так.

— А тебе… — Миллер посмотрел на меня безразличным взглядом. Я ненавидела этот взгляд. — Лучше лечь спать. Я слышал, что ваш тренер собирается устроить завтра день берпи.

— О, БОЖЕ! ЗА ЧТО?! — завыла я. Да, я определенно слишком много выпила.

Миллер и Санчес расхохотались.

— Это слишком легко, — крикнул Миллер через плечо, затем махнул рукой на прощание и ушел в свою квартиру. Один.

Я облегченно вздохнула.

— Ты отстраняешься, когда видишь его. — Санчес, наконец, меня отпустил.

— Ты мне этого не позволяешь.

— И никогда не позволю. — Его улыбка увяла, и он взял мусорный пакет у моих ног и продолжил убираться. — Почему бы тебе не пойти принять душ. Нам обоим завтра рано вставать.

— Санчес…

— Грант, — он вздохнул. — Зови меня Грант.

— Грант. — Его имя казалось странным на моих губах. — Ты мне нравишься. Ты ведь об этом знаешь, да?

Санчес выглядел так, словно хотел что-то сказать. Прикусил губу, бросил пакет, затем шагнул ко мне и обхватил ладонями мое лицо. Его рот обрушился на мои губы, и я больше не могла ни думать, ни дышать. Его руки были повсюду. Жар его рта вызывал зависимость, а язык боролся за доминирование. Этот мужчина целовал так же, как играл — без извинений и без страха.

Неожиданно Санчес отпрянул.

— Спать.

— Что? — прошептала я, задыхаясь. — Ты не попросишь меня заняться с тобой сексом?

— Нет. — Санчес повернулся и закинул грязные стаканы в пакет. — Потому что, когда тебе действительно нравится девушка, ты готов ждать до тех пор, пока она не будет готова.

— Готова? — повторила я.

— Ты не готова. Иди. Душ. Постель. Прежде чем я снова тебя поцелую.

— Мне вроде как нравится такая угроза, — пробормотала я, потом тихо ойкнула, когда он рассмеялся. — Я произнесла это вслух, да?

Его смех превратился в стон.

— Я скоро не смогу сдерживаться… — Взгляд Санчеса, бродивший по моему телу и осматривавший меня с головы до ног и обратно, был словно жидкий огонь. — Иди, прежде чем я заберу обратно свои слова и попрошу тебя заняться со мной сексом, потому что я думаю, что ты скажешь «да», а потом будешь меня ненавидеть, и я тоже буду ненавидеть себя и... я не могу поверить, что эти слова сейчас слетают с моих губ. ИДИ!

Смеясь, я пошла по коридору в сторону ванной комнаты.

Но после того как я взяла свой телефон и увидела сообщение от Миллера, улыбка слетела, а сердце начало сильно биться в груди. Я почувствовала себя ужасно из-за того, что мои губы все еще слегка зудели после губ Санчеса, а это даже слегка не соответствовало тому, как горели кончики пальцев, когда я схватилась за свой телефон, словно за спасательный круг, и прочитала сообщение.

Миллер: Мне очень жаль. Я не знал.

Я: Не знал?

Пар наполнял ванную комнату. Руки дрожали, когда я ждала его ответ.

Миллер: Я не знал, что ты пыталась звонить. Твой номер тоже был отключен. Я понятия ни о чем не имел. Однажды я пришел домой, а отец сказал, что мой телефон сломан. Он его выбросил. Пришлось купить новый телефон, взять новый номер. Я не знал.

Я: Я сменила свой номер после того, что он мне сказал.

Миллер: Что, он сказал, черт возьми?

Я: Разве это имеет значение?

— Эй! — крикнул Санчес. — Ты поскользнулась и упала? А ты там уже голая?

— Прекрати! — рассмеялась я. — Я — девушка. А мы долго принимаем душ.

— Нет, парни долго принимают душ по вполне понятным причинам, и мне нужно будет очень долго принимать душ после нашего поцелуя, так что поторопись, Соблазнительные Изгибы!

— Извини!

Пришло сообщение от Миллера.

Миллер: Ты же знаешь, что да.

Я: Он сказал, что ты со своей новой девушкой, что ты решил двигаться дальше и не хочешь иметь со мной ничего общего. Он сказал, что тебе меня жаль и что у тебя новая жизнь. Это было ужасно. Я плакала.

Миллер: Ты даже не представляешь, насколько я сейчас сердит. Как сильно мне хочется убить его, нахер, за все это дерьмо. Я провел весь последний год в школе, сидя один за обедом, выполняя дополнительную домашнюю работу, лишь бы не возвращаться домой к вечно меня оскорбляющему алкоголику-отцу, и, молясь, чтобы меня приняли в колледж, и я смог уехать. У меня был один единственный друг. И этим другом была ты.

Слезы текли по лицу, когда я стояла под душем и думала о его словах.

Почему? Почему его отец сделал это с нами?