Я плетусь за мамой в гостиную и, присев на самом краешке дивана, осматриваю комнату. Даже без мебели дом выглядит уютно, опрятно. Каминную полку украшают сушеные цветы и свечи, придающие камину розовое сияние. Что касается планировки, то их дом — точная копия нашего, только наоборот. Зеркальное отражение.

— Кофе? Вы пьете с двумя ложками сахара или одной? С молоком? — тараторит Мэри, поправляя непослушные кудри, ее яркие глаза мечутся между мной и мамой.

— Вам помочь? — в свою очередь предлагает мама, и на лице Мэри появляется облегчение, которое тотчас сменяется отрицанием.

— Вы уверены? Все-таки вы гость и…

Мама прерывает ее твердым кивком, и они вместе удаляются на кухню, оставляя меня с доставучим братцем. Я поворачиваюсь к Джеку, тот играет в планшете.

— Джек, — шиплю я. — Это невежливо! Убери сейчас же.

— Но ее здесь даже нет! — протестует Джек, его взгляд приклеен к ярко освещенному экрану. Жить не может без своих игрушек. Такой у него способ борьбы с реальностью — побег в виртуальные королевства. Заманчивая, конечно, идея.

Я нажимаю на кнопку блокировки.

— Джек. Это невежливо, — повторяю.

— Ладно, как скажешь, мам.

Сколько бы мы ни ссорились, порой он может быть милашкой. К моему несчастью, во внешности он унаследовал все лучшее: папины взъерошенные каштановые волосы и большие зеленые глаза, мамину легкую россыпь веснушек и курносый нос. Да-да, он очарователен, но в свою защиту скажу: за этим ангельским личиком скрывается дьяволенок.

— А вот и мы. — Мэри ставит на журнальный столик тарелку с печеньем и графин с лимонадом. Она с улыбкой отмахивается от моих благодарностей и, подойдя к лестнице, зовет сына. Затем опускается на диван напротив меня, рядом с мамой.

— Сейчас нас всего трое, — объясняет она. — Любовь моя на данный момент в армии.

— В чем дело, мам? — Слышу шаги на лестнице и недовольное бурчание Алека. Затаив дыхание, наблюдаю, как парень входит в комнату, одетый в выцветшие джинсы и черную облегающую футболку. Наши взгляды встречаются, он, сразу узнав меня, округляет глаза и тушуется.

— Что ты здесь делаешь?

— Вы знакомы? — удивляется мама, переводя взгляд с него на меня и обратно.

— Нет! — тут же вырывается у меня одновременно с возгласом Алека:

— Да!

— Мы познакомились вчера вечером, — поясняет Алек, глядя на меня. — Наши окна напротив друг друга.

Я бросаю быстрый взгляд на маму, оцениваю ее реакцию, но она совсем не выглядит обеспокоенной. Удобно устроившись на серо-бежевом элегантном диване рядом с Мэри, она кажется рассеянной, разговор ее мало волнует. Думаю, мама больше сосредоточена на том, чтобы произвести хорошее впечатление.

— Отлично! — восклицает Мэри. — Так хорошо, что в новой школе у тебя будет еще один знакомый. Может быть, вы даже сможете ходить туда вместе.

— Я буду ездить на мотоцикле, мам, — отзывается Алек. — Райли, наверно, не поклонница быстрой езды.

Я чувствую на себе взгляды и медленно качаю головой, слегка морщась. Джек многозначительно улыбается и тянется за печеньем.

— Мне и пешком нормально.

Алек самодовольно улыбается.

— Так и думал.

— И все равно, — не унимается мама, — вам чудо как повезло жить рядом. Особенно, если у вас будут общие уроки. Это может пригодиться.

Алек садится рядом со мной и кладет руку мне на плечо.

— Ага, будем дружить, как Микки и Минни, — дразнит он.

Он не смотрит на меня, но я знаю, что это издевка над моим лифчиком: красным в горошек, на левой чашечке которого изображены оба этих персонажа. Покраснев как помидор, я незаметно втискиваю между нами локоть и больно толкаю парня в ребро. Неудачник, он только что напомнил мне цель прихода. Мэри и мама заговаривают о карьере, и Алек убирает руку с моего плеча, отталкивает мой локоть. Он улыбается, но на меня не глядит.

— Где у вас ванная? — спрашиваю я, снова толкая его в ребро. Мне прекрасно известно ее расположение, просто хочу остаться с ним наедине и вернуть лифчик.

— Хочешь, чтоб я показал? — Он поворачивается. Его лицо так близко, глаза поблескивают озорством. Он уловил мой намек.

Поколебавшись секунду, я киваю. Алек встает на ноги и, схватив меня за руку, поднимает за собой.

— Покажу Райли уборную.

— Не шалите только, — дразнит Мэри, и мама рядом тихо посмеивается.

Я борюсь с румянцем, но это бесполезно. Мы поднимаемся по лестнице, на пути перешагивая и огибая многочисленные коробки, и Алек тычет меня в щеку. Вообще не знает границ.

— Кто-то чуток смущен.

— С чего мне смущаться? — Я кашляю, пряча пылающие щеки.

— Действительно, у меня ведь нет твоего лифчика.

— Ты когда-нибудь слышал, что сарказм — низшая форма остроумия?

— На самом деле, сарказм — это возможность оскорблять идиотов без их ведома.

— Ты меня идиоткой назвал?

— Ну что ты, — очаровательно улыбается парень. Разумеется, когда я говорю «очаровательно», то имею в виду «раздражающе».

Мы входим в спальню Алека, и я кривлю губы. Стены темно-синие с белым, вокруг раскиданы плакаты. Узнаю на них Metallica и еще кое-какие хэви-метал группы. Кроме этого хлама да картонных коробок в комнате ничего нет, и она выглядит жутко пустой. Замечаю следы вчерашней тусовки: упаковку с пустыми банками джин-тоника.

— Ну и где он? — Сразу перехожу к делу, оглядываясь по сторонам: лифчика нигде нет. Должно быть, он спрятал его в том комоде. Решительно подхожу к нему и выдвигаю ящик. Неловкости нет места — он первый вторгся в мое личное пространство. Будет лицемером, если начнет возникать. Верхний ящик заполнен боксерами, я быстро хватаю пару и бросаю в него. — Не вынуждай меня брать в заложники твои трусы.

— Кто сказал, что лифчик у меня? — отвечает парень с показным равнодушием. Но меня не обдурить. Сам же вчера признался, что должен его «сохранить».

— Ой, да ладно тебе, — стону я, вскидывая руки. — Я уже устала от этой игры.

— А может, все-таки стоит принять в ней участие? — Он пожимает плечами. — Это весело.

— Я найду его.

— Такая уверенная, но я уже сказал, его здесь нет. — Алек равнодушно плюхается на кровать. Я ощетиниваюсь. Откуда мне знать, что он не врет?

— Ты не оставишь его у себя. Придурок, просто верни мое!

— Придурок, — повторяет Алек, точно пробуя слово на вкус. Он прислоняется к стене. — Да, это похоже на меня. К сожалению, пари есть пари. Я должен следовать правилам.

Он закрывает глаза. Само спокойствие.

— Кто придумал это пари?

Глаза открываются.

— Конфиденциальная информация.

— Иди ты.

Алек нахально улыбается.

— Это приглашение?

— Сначала я верну лифчик, а потом тебе должок. Вот увидишь.

На щеках Алека появляются ямочки, и он снова прикрывает глаза.

— Вот это другой разговор.