То, как он использует слово "удовольствие" и то, как он это произносит, заставляет меня думать о…вещах.

Плохих вещах.

Что он делает для удовольствия?

“Что еще, Птичка?” - спрашивает он тихим голосом. Исследует.

“Я люблю искусство”, - признаюсь я.

“Какого рода?”

“Все виды. Когда тебя всю жизнь таскают по разным художественным галереям, ты начинаешь ценить то, что видишь. Картины в конце концов начинают говорить с вами. Внезапно у вас появляется растущий список художников, которыми ты восхищаешься”. Вздох покидает меня.

“Сначала я сопротивлялась. Я никогда не хотела ходить в музеи или художественные галереи. Я думала, они скучные.”

“Когда ты маленький, они такие и есть. Чрезвычайно скучные”, - говорит он.

“Вот именно. Я начала ценить это больше, когда мне исполнилось тринадцать. Есть картины, в которые я влюбилась”. В уголках моих губ появляется дразнящая улыбка. “Есть одна, в частности, которую я обнаружила пару лет назад и которая является моим абсолютным фаворитом”.

Его глаза светятся любопытством. "Что это?"

“О, это пустяки”. Мне не следовало этого признавать. Ему было бы все равно. Не совсем. ”Просто произведение, к которому меня потянуло“.

”Расскажи мне об этом", - настаивает он, и я поспешно качаю головой.

“Это скучно”.

“Давай, Рен”.

Несмотря на то, что он звучит совершенно раздраженным на меня, именно то, что он использует мое настоящее имя, побуждает меня продолжать разговор.

“Это произведение, созданное в 2007 году художником, который исследует множество сред и использует самые разные материалы. Когда он создавал мое любимое произведение, я прочитала, что он все еще был зависим от наркотиков”.

“Наркотики? Это противоречит твоему моральному кодексу, Птичка.”

“Теперь он чист. Люди иногда ошибаются. Никто из нас не идеален," - говорю я, пожимая плечами.

“Кроме тебя.” Он ухмыляется мне. “Ты самая идеальная девушка в этом кампусе”.

“Пожалуйста. Я определенно не идеальна”, - подчеркиваю я, ненавидя то, что он мог подумать, что я идеальна.

Трудно соответствовать всеобщим стандартам. Мои родители. Мои учителя. Девочки в школе, которые смотрят на меня снизу вверх. Даже люди, которые считают меня смешной.

Он полностью игнорирует то, что я сказала. “Как выглядит эта картина?”

Я сажусь прямее, взволнованная возможностью объяснить это. “Это гигантский холст, покрытый поцелуями”.

“Поцелуями?”

"Да. Он заставил одну и ту же женщину оставлять следы разных оттенков помады Шанель на холсте”. Я улыбаюсь, когда Крю хмурится. “Она каждый раз целовала холст по-разному. Сложнее. Мягче. Ее губы открываются шире или плотно сжаты.”

"Хорошо."

“Изначально у нее не было названия, но в мире искусства она известна как "Миллион поцелуев в твоей жизни". Мой отец пытался купить ее мне в качестве сюрприза на мой день рождения в прошлом году, но тот, кто владеет ею сейчас, не хочет расставаться с ней. И есть еще одна похожая картина, но её так же сложно достать.”

“Сколько стоит та, которая тебе нужна?”

“Очень много”.

“ 'Много' понятие относительное. Это может означать самые разные суммы.”

“Когда она была выставлена на аукцион, то была продана частному коллекционеру более чем за пятьсот тысяч долларов”.

Он издает насмешливый звук. "Её можно было бы спокойно купить у нее”.

“Не тогда, когда владелец не хочет продавать. Для него она бесценна”. Я хватаю свой телефон. “Хочешь увидеть ее?”

“Конечно”.

Я открываю гугл, и менее чем через минуту у меня на экране появляется нужный фрагмент. От одного взгляда на нее у меня болит сердце в хорошем смысле этого слова. В том интуитивном смысле, когда что-то зовет тебя, касаясь глубоко спрятанной части тебя.

Меня никогда не целовали, но я могу только представить, каково это - целовать мужчину и оставлять свою помаду на его губах, когда заканчиваешь поцелуй. Это кажется таким... романтичным.

“Вот она”. Я протягиваю свой телефон Крю, и он берет его, изучая картину в течение долгих, спокойных секунд. “Что ты думаешь? Ты видишь, как она почти колышется? Художник заставил женщину прижиматься губами к холсту в определенных местах, чтобы создать иллюзию.”

“Я вижу это”, - говорит он, щурясь на экран моего телефона.

“Разве это не прекрасно?” Мой голос звучит задумчиво, как обычно бывает, когда я говорю о своем любимом произведении искусства. Это все еще такое разочарование, что эта работа не моя. Мой отец так старался сделать ее стартовым экземпляром для моей собственной коллекции.

Когда он не смог достать эту картину, он купил другую работу того же художника. Это прекрасно, но не то, чего я хотела больше всего.

“Я думаю, ты могла бы воссоздать это самостоятельно, без проблем”. Он возвращает мне мой телефон.

“Но я не хочу воссоздавать ее”. Я смотрю на свой экран, на покрытый помадой холст, который я обожаю. “Я хочу эту”.

“Сколько у тебя помад от Шанель?”

“Ни одной. На самом деле я не часто пользуюсь губной помадой.” Только бальзам для губ и тушь для ресниц. Это примерно все, что касается моего косметического режима.

“С такими губами тебе стоит купить немного помады”, - говорит Крю.

Незнакомое ощущение разливается по моей крови, заставляя меня осознать, как он сейчас изучает мои губы. “Что ты имеешь в виду?”

“Тебе никто никогда не говорил?”

“Говорил мне что?”

Он протягивает руку, его большой палец прижимается к уголку моих губ, задерживаясь. Едва заметное прикосновение, от которого у меня мурашки по всему телу. “У тебя очень сексуальный рот”.