— Ты злишься? — спросила я сквозь ком в горле.

Он наклонил голову и приложил ладонь к моей щеке.

— Почему я должен злиться?

— Возможно, ты этого не хочешь, не сейчас, когда ты…

— Не надо, — прервал он меня, убрал руку и встал, оставляя меня мёрзнуть без тепла его тела. Я встала, и у меня подкосились колени от его твердого взгляда. — У меня ощущение, будто мне снова семнадцать, и ты собираешься мне сказать…

— Я хочу этого, Деклан, — я переплела наши пальцы, говоря дрожащими губами.

— Хочешь? — спросил он, его дыхание участилось.

Я кивнула.

— Ты не беспокоишься о… — он поднял наши сцепленные руки и показал на свою голову. — Моей болезни?

— Нет, — я покачала головой и резко выдохнула, пытаясь сдержать слезы. Я почувствовала лёгкость на сердце, когда всё, наконец, встало на свои места. — Я не могла забеременеть от Кларка не потому, что мне не было прощенья, а потому что мне было не суждено. Если нам дали шанс, если я беременна, надеюсь, ребёнок будет похож на тебя.

Его глаза наполнились слезами, а мышцы на подбородке задрожали, пока он пытался заговорить.

— Никогда не говори так, не желай такого.

Я отпустила его руку и встала на цыпочки, положив руки на его щеки. Его ноздри раздувались, пока он боролся с эмоциями.

— Я хочу этого, Деклан. Хочу, потому что тогда буду знать, что малыш будет видеть всё, видеть мир вокруг, как видишь ты.

Он прижался лбом к моему, и несколько его слезинок намочили подушечки моих больших пальцев.

— Я тоже этого хочу, — он выдохнул эти слова, и, закрыв глаза, я почти почувствовала, как правда сменяет надежду.

— Проверим?

Он кивнул, и его губы приподнялись в уголках.

Деклан оставил меня и вышел из ванной. Я нашла тест, открыла его и прочла инструкцию. Сделала в точности, как было написано, и оставила сиренево-белую палочку на бачке унитаза. Деклан не мерил шагами коридор, как я думала, он прислонился к стене, лицо спокойное, взгляд прикован ко мне.

— Три минуты, — сказала я, обернув руками его талию, прижалась ухом к его груди, слушая его сердце. Пульс был не частым или встревоженным, он был ровным и сильным.

Он положил руку мне на поясницу.

— Три минуты, — повторил он.

Сто пятьдесят пять ударов сердца спустя, мы вдвоём зашли в ванную, рука об руку, и улыбнулись плюсу, нашему будущему.