Глава 17

Тяжело, когда не знаешь, чем себя занять. Именно это и произошло с Монце. К несчастью для нее, этим утром, обсудив с подругами возможность перебраться к матери герцога, Хуана снова ушла завоевывать Алистера, а Хулия, едва завидев Фиону, с головой ушла в разговор о растениях. Своем любимом хобби.

С любопытством разглядывая все вокруг, Монце бродила по замку. Не в силах устоять перед искушением она зашла в Большую гостиную и прямиком направилась к портрету герцога. Казалось, что Деклан Кармайкл следит за нею холодным взглядом. Девушка опустила руку в карман юбки и нащупала там смартфон и подвеску. Дрожащими руками она достала украшение и принялась его разглядывать. Оно было точно таким же, как на картине.

— Что же это все означает? — в смятении прошептала она.

Не получив ответа, она продолжила еще некоторое время изучать картину, а потом решила покинуть комнату. Выйдя в сад, она тут же наткнулась на Мод.

— Привет, принцесса, — приветливо поздоровалась она.

— Привет, Синди, поиграешь со мной?

— Во что?

Девочка, грациозно вздернув подбородок, сказала:

— Я играла в куклы.

Усаживаясь рядом с ней на пол, Монце улыбнулась, увидев маленьких куколок и изящные крошечные фарфоровые чашечки, стоящие на подносе. Она довольно долго играла с девочкой и смешила ее. Мод выглядела прелестно, когда улыбалась, и очень походила на своего отца, хотя тот и был отвратительным типом. Немного позже к ним подошла Хуана и спросила:

— Можно мне с вами?

И все трое вместе наслаждались солнечным, хоть и прохладным сентябрьским утром, пока Колин не предупредил малышку, что ее ищет бабушка. Оставшись одни, Монце и Хуана решили сходить на конюшни.

— Матерь божья, как они прекрасны. Ты заметила ту белую? Как она грациозна и величественна. Это просто чудо.

— Да, дорогая. Жаль, что мы не умеем на них ездить, хотя думаю, что это не так уж и сложно. Легкотня!

Монце рассмеялась:

— Я бы ни за что не согласилась залезть на такого скакуна. Ты видела, какого они все роста?

Подруги еще долго глазели на лошадей, и вдруг с удивлением заметили, что рядом стоят несколько осликов темного окраса. С улыбкой на губах поглядев на подругу, Монце произнесла:

— Эти гораздо меньше. Ну, ты как, готова?

— Ни в коем разе!

Монце приблизилась к одному из животных и, погладив его по носу, прошептала:

— Если ты не сдвинешься с места и позволишь мне на тебя забраться, обещаю, что в следующий раз принесу тебе с кухни чего-нибудь вкусненького.

Осел, едва шевельнувшись, равнодушно взглянул на девушку. Настроенная решительно Монце сначала попыталась забраться на него справа. Ничего не вышло. Потом слева. Еще хуже. Она попросила помощи у Хуаны, и та ей помогла. Но подтолкнула так сильно, что Монце перелетела через осла и неуклюже грохнулась на землю с другой стороны. Умирающих от хохота подруг посреди грандиозного бардака, обнаружила Агнес, одна из служанок.

— Что с вами произошло? — спросила она.

Монце, у которой от смеха над абсурдностью ситуации уже болел живот, поднялась и, стряхнув с волос соломинки, глядя на девушку, ответила:

— Ай, Агнес, представляешь, смех, да и только, я пыталась забраться на осла, но так как никогда раньше этого не делала, у меня ничего не вышло. Поэтому с лошадью я даже не буду пытаться, чтобы не свернуть себе шею.

— Да она как слон в посудной лавке, — все еще смеясь, пошутила Хуана.

Агнес удивленно посмотрела на них. Они никогда не сидели на лошади, ни даже на осле? Но она очень торопилась и поэтому сказала:

— Пойдемте на кухню, поможете нам с готовкой.

Зашуршав юбками, девушки кивнули и со смехом и шутками отправились за служанкой. Зайдя на кухню, Монце спросила:

— А что у нас сегодня на обед?

— Курица в соусе из ароматных трав, — ответила Эдель, которая как раз в этот момент заходила, держа в руке пучок свежей зелени.

— Хм, как вкусно! — облизнувшись, воскликнула Хуана. — Посмотрим, может, однажды я приготовлю вам один соус, который варят у меня на родине. Он называется «Мохо пикон».

— «Мохо пикон»? — удивленно спросила Эдель.

— Да, — улыбнулась Хуана. — Это такой канарский соус, который мы добавляем к множеству местных блюд, но особенно хорош он с картофелем в мундире. О нем даже сложили песню…

И без промедления Монце и Хуана затянули песню, под которую и принялись плясать, а две бедные девушки смотрели на них, как на сумасшедших.

Мохо пикон… мохо пикон

вкусный канарский соус зовется

мохо пикон…

Десять минут спустя, после того как в итоге подруги заставили двух умирающих от хохота служанок танцевать вместе с ними, развеселившаяся Агнес спросила:

— Ну, так как вы относитесь к курице?

— Замечательно! — кивнула Монце. — Чем мы можем помочь?

— Идите за мной.

С улыбками на лицах все четыре девушки, захватив корзину, отправились на птичник, Агнес открыла дверь курятника и, абсолютно шокировав гостий, велела:

— Поймайте трех куриц, отрубите им головы, а когда ощиплете, отнесите их на кухню.

— Что?! — в один голос закричали подруги.

— Поймайте трех куриц, а когда обработаете их, отнесите на кухню, мы их приготовим.

Девушки переглянулись. Как они собираются убивать трех бедненьких курочек?

— Я ни за что на свете никому не буду рубить головы, — прошептала Монце по-испански Хуане.

— Ай, подруга, я тоже не смогу этого сделать, — ответила смуглянка, разглядывая птиц.

Заметив, что в курятнике девушки оцепенели, Агнес и Эдель, обменявшись взглядами, поинтересовались:

— Что случилось?

Растерянно и расстроенно глядя на них, Монце объяснила:

— Я… я не могу отрубить голову курице. Бедняжка! Я никогда этого не делала и не чувствую в себе для этого достаточно ни моральных, ни душевных сил. Более того, если я это сделаю, то до конца жизни не смогу спать спокойно.

— Бедные птички. Неужели вам их не жалко? — чуть не плача, прошептала Хуана.

Усмехнувшись, Агнес проворно схватила курицу и под изумленными взглядами не успевших опомниться испанок одним ударом отрубила ей голову. Крик ужаса, который те испустили, не мог не произвести впечатления и на Агнес, и на Эдель.

— Ай, боже мой, что она наделала, — заорала Монце.

— Я не могу… не хочу на это смотреть! — в ужасе воскликнула Хуана.

— Кажется… кажется, меня сейчас стошнит, — прошептала Монце, прислонившись к стене курятника.

От вида этой бедной божьей твари, еще совсем недавно весело скакавшей по двору, а теперь безвольно свисающей с рук служанки, у них выворачивало желудки. Агнес и Эдель не могли поверить собственным ушам, и первая, положив курицу в корзину, спросила:

— Синди, ты же говорила, что тебе нравится курица?

— Да, нравится. Но я…

— Я не понимаю. Вы не умеете забираться на лошадь, и даже на осла, не можете забить курицу. Откуда, вы говорите, приехали? — поинтересовалась Агнес.

— Из Испании.

— А в Испании не водятся куры?

— Водятся, но я никогда их не брала прямо из курятника, — тихо ответила Монце.

— Где же ты их брала? — задала вопрос Эдель, вспоминая странный разговор, состоявшийся у них в тот день, когда они познакомились.

— В супермаркете, — ответила Хуана.

— В супермаркете?! — в один голос повторили девушки.

— Да… ну это такой рынок, — пояснила Монце. — Там мы, как вы здесь, покупаем все необходимое.

Увидев, как на них смотрят девушки, и, догадавшись, что они ничего не поняли, Хуана, как смогла, объяснила:

— Знаю, что это звучит странно, я готовлю курицу, когда она уже мертва и ощипана. Мне остается ее только разделать.

С каждым словом Эдель и Агнес понимали все меньше. Откуда взялись эти женщины?

— Ай, боже, — подойдя к ним, пожаловалась Монце. — Вижу, что вам ничего не понятно, но мы и правда в жизни не убили ни одной курицы, ни любого другого животного. Понимаю, что это звучит странно, но это чистая правда.

— Значит… вы из королевского рода? — удивленно выпалила Агнес.

— Нет! — воскликнула Монце, осознавая, как трудно объяснить то, что с ними произошло и при этом не прослыть сумасшедшими.

— Нет… нет, совсем нет, дорогая, — замотала головой смуглянка. — Мы такие же простые девушки, как и вы, но куры, как и любые другие животные, попадают к нам в руки уже мертвыми. У нас существуют люди, которые их убивают, а потом отправляют нам. Теперь вы поняли?

— Ты продолжаешь утверждать эту чушь, что вы прибыли из две тысячи десятого года, — рассмеялась Эдель.

Монце и Хуана переглянулись. Ну что им сказать? Но прежде чем они успели вымолвить и слово, девушки пожали плечами, и в конце концов чтобы сменить тему Монце добавила:

— Мы хорошо умеем убираться и наводить чистоту. Там, откуда мы, мы отвечаем за уборку. Давайте, мы займемся порядком, а вы будете готовить. Как вам такая идея?

— Какая замечательная мысль! — захлопала в ладоши Хуана.

Но после двух с лишним часов, проведенных на коленях с тряпкой и мылом в руках, замечательная идея перестала быть таковой.

— Ай, боже, я уже ног не чувствую! — садясь на пол, пожаловалась Монце. — И вдобавок у меня отвалились три накладных ногтя.

— «Мы хорошо умеем убираться… мы хорошо умеем убираться», — передразнила Хуана. — Как тебе в голову пришло такое сказать? Я ненавижу убираться.

— Предпочитаешь рубить головы курам?

— Нет.

— Значит, прекрати жаловаться и продолжай работу.

В этот момент одна из дверей открылась, и в нее вошел Деклан Кармайкл, который, увидев распластанных на полу девушек, поинтересовался:

— Вы тут моете или чешете языками?

— Еще одно слово, и я его убью, — завидев его, прошептала Монце.

Но оглянувшись, прикусила язык. Если она ему ответит, ничего хорошего из этого точно не выйдет.

Вот только Деклан что-то услышал и, подойдя к этой бесстыжей брюнетке, уверенный в собственном превосходстве, спросил:

— Мне кажется, вы что-то сказали. Повторите!

Хуана украдкой поглядела на Монце и показала, чтобы та заткнулась.

— Я же сказал вам, что не хочу видеть вас на своих землях, а уже тем более смотреть, как вы болтаетесь без дела и сплетничаете в моем собственном доме. Или вы забыли?