Глава 17

Лайла, 6 лет назад

В небе гремел гром, и она бежала так быстро, как только могла, с маленьким комочком, завернутым в одеяло, на руках, по лицу текли слезы, а легкие горели.

Между ног у нее болело, и она была уверена, что истекает кровью, но другого шанса у нее не было. Комок в ее руках плакал от толчков.

Она плакала вместе с ним.

Все девять месяцев, что она носила его в своей юном утробе, прекрасный продукт ужасного, чудовищного акта, она клялась себе, что спасёт его. Она знала, что делают с детьми, рожденными в этом аду, как их забирают и начинают обхаживать еще до того, как они начинают нормально говорить.

И она поклялась, что бы ни случилось, ее ребенок не вырастет в том аду, в котором выросла она.

Каким-то образом, каким-то образом, она вытащит его или умрет, пытаясь это сделать.

И поскольку боль между ног усиливалась, а слабость в теле после родов вызывала головокружение, она понимала, что это вполне вероятно.

Но если ей придется умереть, она умрет после того, как доставит его в хоть какое-то подобие безопасности.

Ей просто нужно было держаться подальше от основных дорог, которыми они пользовались, и надеяться, что она попадет на другую. В мире должен был быть кто-то, кто мог бы ей помочь.

Остановившись, чтобы перевести дух, она прислонилась к дереву, покачивая своего маленького мальчика на руках, чтобы немного успокоить его.

Она ничего не знала о материнстве, не была уверена, что из нее когда-нибудь получится хорошая мать, но была одна вещь, которую она могла дать своему ребенку, и она умрет за это.

Она прижалась к нему на мгновение, тяжело дыша, и осмотрела местность в поисках следующего пути.

Зная, что не сможет отдохнуть дольше нескольких минут — слишком велик риск, что охрана уже прочесывает лес, — она снова начала бежать и бежать изо всех сил, тонкие подошвы ее ботинок почти не защищали. У нее на ногах будут волдыри, но это будет стоить того, если он будет в безопасности.

Спасти его. Спасти его. Спасти его.

Повторяя эти слова, она продолжала бежать, чувствуя влагу между ног и замечая, что лес редеет. Это могло означать, что поблизости есть цивилизация, а значит, и помощь.

С приливом энергии, наполнившим ее, она направилась туда, где лес выходил на какую-то улицу.

Остановившись, чтобы перевести дух, она лихорадочно огляделась. Там была улица, одно здание, больше ничего, и одна машина. Она узнала в ней одну из машин охраны комплекса. Они патрулировали, возможно, искали ее.

Остановившись в тени деревьев и повернувшись, чтобы снова побежать, она наткнулась на что-то твердое.

Голова уже кружилась от слабости, обезвоживания и потери крови, она начала падать, ее руки инстинктивно сжались вокруг связанного мальчика, и тут же две большие руки обхватили ее за талию, поддерживая.

— Полегче, девочка.

При звуке голоса она подняла шею и увидела высокого мужчину, вероятно, лет двадцати с небольшим, с непонимающими глазами, смотрящими на нее сверху вниз. Она никогда ни у кого не видела таких глаз.

— Помоги мне, — прохрипела она пересохшим горлом, опираясь на него всем весом. —Помоги мне, пожалуйста,

— Что тебе нужно? — спросил он, и серьезность его тона заставила ее почувствовать себя немного более уверенной в своем решении.

Она изучала его как можно лучше, инстинкт подсказывал ей, что она должна ему доверять. Подняв сверток на руки, она сказала.

— Возьми его. Забери его отсюда, в безопасное место, где он будет расти в любви и заботе. Пожалуйста. Они придут за мной, и он должен быть далеко, когда они найдут меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Непохожие глаза мужчины переместились на ребенка, завернутого в тонкое одеяло.

— Он твой?

Она кивнула, ее глаза снова слезились, боль от того, что она отдала его, как бремя, которое она с радостью понесла бы за его шанс на лучшую жизнь.

Мужчина пристально посмотрел на нее, глубже, так глубоко, что ей показалось, что он ищет ее душу.

— Ты доверишь мне своего ребенка?

Вопрос заставил ее задуматься, но инстинкт внутри нее, тот самый, который в первую очередь бежал с ее ребенком, оставался твердым, непоколебимым.

Обняв ребенка в последний раз, она прижала поцелуй к его лбу, ее подбородок дрожал, и передала его мужчине.

— Я доверю его тебе. Но пообещай мне…, — вскрикнула она, когда боль внутри нее усилилась, оборвав ее слова. Она сделала глубокий вдох и продолжила. — Обещай мне, что будешь беречь его. Если ты не сможешь оставить его у себя, отправь его к тому, кто полюбит его. Обещай мне.

Гром прокатился по небу, громко грохоча в облаках, вторя ее боли.

Он держал ее сына на руках, наклонив голову набок, и смотрел на нее с чем-то близким к восхищению.

— Я обещаю. Он будет в безопасности. — Ее колени подкосились от облегчения, и он обхватил ее за талию, удерживая ее одной рукой, а другой придерживая ее ребенка.

Поддержка его сильной руки сломила ее. Она начала истерически рыдать в грудь этого странного человека, держась за лацканы его пиджака, плача обо всем, что она теряла, и о неожиданной поддержке, которую она нашла.

— Как тебя зовут, flamma? — мягко спросил он, и она подняла на него глаза, удивленная его словом, не понимая, что он имеет в виду.

— Лайла.

— Бесконечная ночь.

Так вот что это значило? Бесконечная ночь? К черту, если это не соответствовало ее жизни.

Крик из леса заставил ее срочно выпрямиться.

— Пожалуйста, уходи, — попросила она незнакомца. — Возьми его. Сейчас же!

Ее глаза метнулись к круглому лицу, выглядывающему из-под одеяла, и мучительная боль пронзила ее, когда она наклонилась, чтобы снова поцеловать его щеки, не зная, увидит ли она его снова, не зная, какой будет его судьба, но доверяя единственному выбору, который у нее был.

— Будь в безопасности, маленький Ксандер. — прошептала она, прижимаясь к его мягким щекам. — Будь сильным. Будь любим, мой прекрасный малыш.

Мужчина не шевелился в течение долгой секунды, наблюдая за ней, пока она прощалась, а затем повернулся на пятках и ушел в темноту с единственным, кого она любила в этом мире.