Глава 9

Джорджи никогда не заходила в местный женский бутик. Но по внешнему виду она могла сказать, что это далеко не "Второй шанс Зельды". Да, ей предстояло впервые переступить порог "Блестящих нитей" - и это не должно было так пугать. Большинство нарядов Джорджи были в виде использованных джинсов и ненужных свитеров, но одежда есть одежда, верно?

И всё же она колебалась.

Пора сыграть в игру "Что бы сделала Бетани"?

Сестра Джорджи врывалась и проходила прямо в примерочную, называя свои размеры, не отрываясь от телефона. Одежду приносили ей на утверждение. Бетани Касл не будет рыться в вешалках. О нет. Она не покупала одежду. Одежда должна была быть продана ей.

Если честно, Джорджи умела делать то, на что Бетани была не способна. Она могла жонглировать пятью апельсинами, могла заставить шарфы вылезать из ушей людей и обладала способностью остановить слезы ребенка менее чем за пять секунд. Другие её навыки, не связанные с клоунами, включали изготовление собственных бомбочек для ванны, садоводство и декламацию диалога из классического фильма Тома Хэнкса "Всплеск". Ни одно из этих умений не дало ей толчка, необходимого для работы в магазине. Это должно быть легко. Она даже пришла с подарками.

Джорджи опустила взгляд на карамельный мокко с морской солью в правой руке, надеясь, что в бутике у Трейси нет непереносимости лактозы. Это бы очень испортило её извинения. А Джорджи определенно была ей обязана. Встреча Лиги "Только мы" оставила у неё такое хорошее чувство. Поддержка двух женщин действительно вытащила её из уныния. Теперь она стояла за пределами этой пугающей, гиперженственной среды, готовая отдать дань уважения.

— Я досчитаю до трех, - прошептала она. — Четвертого не будет.

Как только закончился обратный отсчет, Джорджи ворвалась в магазин и остановилась, когда поняла, что Трейси всё это время наблюдала за ней с другой стороны стекла.

— Ну... - Джорджи протянула кофе. — Это отличное начало.

Трейси посмотрела на стаканчик с кофе так, будто в нем были слизни. — Могу я тебе помочь?

— Я просто зашла извиниться. - Она осмотрелась кругом, ища место, где можно поставить кофе, и остановилась на красивой полке, полной ободков/шарфов и разложенной стопкой свежего номера журнала "Cosmopolitan" на сексуальную тематику. — Ты не обязана принимать. Но то, что я сделала, было действительно подло. Я не должна была лгать и ставить тебя в неловкое положение. И я сожалею об этом.

Ничего от Трейси. Ни малейшего движения.

— Ладно, хорошо... это карамельный мокко с морской солью, и это дерьмо. Я сделаю глоток, если хочешь, чтобы убедиться, что он не отравлен...

— Не нужно.

Снова наступило молчание. — Попалась. Я пойду.

Джорджи едва успела дойти до двери, как Трейси схватила её за локоть. — Подожди.

Другая женщина поднялась на ноги. — Я не имела в виду то, что я сказала о твоих коротких ногах. - Она фыркнула. — Но ты носишь действительно нелестные брюки. Я могу помочь тебе с этим, хотя бы. Раз уж ты принесла мне мой любимый напиток.

— Он такой вкусный, правда? - прошептала Джорджи.

— Грешно.

И вот так Джорджи подтащили к примерочная и запихнули внутрь. Это была не обычная примерочная с двумя крючками и скамейкой. Старинное кресло стояло в углу рядом с очень красивым зеркалом. Её ноги утонули в плюшевом ковре пастельных тонов. И освещение. Боже мой. Эта примерочная была фильтром Instagram, в котором девушка могла бы жить. Со всех сторон доносился запах древесного попурри, но сколько Джорджи ни оборачивалась, она так и не смогла понять, где была начинка.

В целом, здесь было мило. Действительно хорошо. Просто стоя в комнате, она чувствовала себя важной.

— Ладно, сучка. - Трейси ворвалась через тяжелый бархатный занавес с охапкой блузок, платьев, юбок и этих повязок на голову и платков. — Почему ты всё ещё в одежде?

Паника сократила волнение Джорджи вдвое. — Я не думала, что ты увидишь меня голой. На мне самое ужасное нижнее белье, которое ты когда-либо видела.

Трейси вздохнула. — Джессика! Трусики!

Так началось преображение. В течение следующего часа Джорджи избавилась от всех предметов одежды, включая базовые хлопковые трусы, спортивный бюстгальтер, древних кроссовок, джинсов и толстовки. Вместо них на ней были фиолетовые шелковые лифчик и трусики, черная юбка-карандаш, ярко-синяя блузка без рукавов и сверкающие серебряные остроносые туфли. Каждый раз, когда добавлялся новый элемент ансамбля, она стояла немного прямее. Это не может быть так просто, не так ли? Они позволяют одеваться так модно всем подряд? Она выглядела... хорошо. Действительно хорошо.

— Это дорого мне обойдется, не так ли? - сказала Джорджи, глядя на неузнаваемую девушку в зеркале.

Трейси собрала ворсинки с плеча Джорджи. — Не думай о цифрах. Думай о том, что ты чувствуешь.

— Тебе легко говорить, человеку, который работает на комиссионные. - Хотя Джорджи не могла не признать... вау. Её ноги теперь совсем не похожи на креветки. Всегда ли её тело было такой формы, или зеркало обладало волшебными, преображающими свойствами? Юбка закруглялась на бедрах и застегивалась на талии. У неё была чертовски приличная грудь! Кто бы мог подумать? В таком наряде её точно не усадили бы за детский стол. Тем не менее, она не могла так одеться на детский день рождения. — Куда бы я могла это надеть?

Трейси застонала. — Почему женщины считают, что им нужен повод, чтобы нарядиться? Одевайтесь для жизни, черт побери! - Закончив драматизировать, Трейси посмотрела на Джорджи в зеркало. — Может быть, намечается какое-нибудь свидание?

— Да, вообще-то. - Ей было приятно говорить об этом, даже если она не была полностью уверена в Пите.

— Что ж. Вот оно. - Она обошла вокруг Джорджи, заправляя и разглаживая. — И в паре с пиджаком ты можешь носить его на собеседования, деловые встречи... или просто чтобы заставить определенного человека ревновать.

— Например, кого?

Бесстрастное сопение Трейси не было убедительным. — Ты помогла человеку подделать воображаемый визит к врачу. Я просто подумала, что там может что-то быть.

— О нет. - Джорджи поспешила поправить её, кончики её ушей нагрелись. — Нет. Он просто друг моего брата. Свидание назначено с кем-то другим.

Медленная, коварная улыбка озарила лицо Трейси. — Правда?

Почему все, кроме Джорджи, казалось были посвящены в большой секрет? — Да.

Джорджи повернулась на бок, немного встревоженная тем, что обтягивающий материал выставляет её попу, как выпечку на витрине, но она могла смириться с этим. — Кажется, я не баловала себя красивой одеждой... никогда. Я никогда этого не делала. - Она драматично приложила запястье ко лбу. — Расскажите мне об убытке, и давай покончим с этим.

— Пока нет. - Трейси расстегнула молнию на юбке Джорджи. — Нам ещё многое нужно примерить.

— О, черт.

К тому времени, как Джорджи вышла из "Блестящих нитей", её кредитная карточка отплясывала чечетку. Сумка, набитая роскошной, совсем не похожей на Джорджи одеждой, отягощала каждую руку, когда она выходила на Главную улицу в своем оригинальном наряде с юбкой-карандашом. Ей показалось, или люди уставились на неё? Нет. Определенно на неё. Верно? Конечно, она знала почти всех в городе, и они никогда не видели её ни в чем, кроме безразмерных свитеров и джинсов со скидкой. Но когда постоянный клиент Джорджи прошел мимо неё по тротуару, не поздоровавшись, она была вынуждена задуматься, не стала ли она неузнаваемой. Если так, разве это не было немного захватывающе?

Не то, чтобы людям приходилось наряжаться дорогой одеждой и трусиками с оборками, чтобы быть важными. Или даже для того, чтобы чувствовать себя хорошо. Но она провела всю свою жизнь под клоунским гримом и сокровищами с гаражной распродажи, поэтому представление новой, более открытой версии себя заставило пульс в её запястьях биться быстрее, мурашки пробегали по спине. Впервые, возможно, за всю вечность... Джорджи чувствовала себя красивой. После того, как она постояла за себя перед Тревисом, она не могла отделаться от ощущения, что начался новый этап.

Начиная с сегодняшнего обеда.

Но когда она повернула к городской парковке, её волнение немного поутихло. Пит казался хорошим парнем. Он был настолько предан своему ребенку, что нанял клоуна на её день рождение и снимал всё это трехчасовое действо на свою GoPro. Но каждый раз, когда она представляла, как садится напротив кого-то в своем новом наряде, на неё смотрел наглый, голубоглазый бабник. Проклятье.

Когда в голове Джорджи пронесся образ Тревиса, ей потребовалась минута, чтобы понять, что мужчина, о котором идет речь, действительно приближается к ней с расстояния пятидесяти ярдов в сопровождении двух женщин. Прижав к уху сотовый телефон, он набрал семь из десяти баллов по шкале раздражения, но они всё равно продолжали с ним разговаривать. Или, скорее, на него. Она много раз наблюдала эту сцену в юности. То, что Тревиса обхаживали, послало быстрый удар в её живот, более резкий и уродливый, чем раньше. И да. Святое дерьмо. Она, должно быть, неузнаваема, потому что, когда она поравнялась с Тревисом возле своей припаркованной машины, он заметил её и отвел взгляд, а затем молниеносно вернулся обратно. Рука, державшая его телефон, опустилась на бок. — Джорджи?

Чувствуя себя самозванкой в своей новой одежде, в то время как для женщин, окружавших Тревиса, выбор одежды казался пустяковым делом, она пошла отпирать свою машину. Она не хотела смотреть на то, как его обхаживают. Она просто хотела убраться оттуда. — Привет.

— Привет?

Тревис преградил ей путь к багажнику и пальцем приподнял её подбородок, сузив её вселенную до этого единственного прикосновения. Щетина на его щеках и хрустящий лосьон после бритья. Черт бы его побрал.