Неважно. Дело в том, что... Лука был талантлив.

И удивительно дзен. Я всегда считал себя довольно спокойным, но с Лукой мне было не сравниться. Лука озарял каждую комнату, в которую входил, своей озорной ухмылкой и дьявольским отношением к делу. Он не беспокоился о мелочах. Никогда. Конечно, у него был вспыльчивый характер и склонность идти на самый опасный вариант, когда он чувствовал себя загнанным в угол. Но именно этот пылкий дух и привлек меня к нему в первую очередь.

Мне нравилось, как он реагировал на меня. Когда он злился или расстраивался, я обычно успокаивал его. Когда ему было грустно, я успокаивал его, что все будет хорошо. Я думал, что наша разница в возрасте как–то связана с тем, что мы дополняем друг друга, но теперь я понял, что это работает в обе стороны.

Он успокаивал меня, заставлял остановиться и подумать. И он всегда болел за меня. Всегда. За относительно короткое время он стал моим самым близким другом, моим доверенным лицом, моим любовником. Он мог быть импульсивным и иногда безрассудным, но он был мудр не по годам.

Не буду врать, по мере того, как проходили недели, я начал всерьез беспокоиться о том, что буду делать, когда он закончит школу и уедет дальше.

И нет, он не сказал, что собирается куда–то уезжать, но он был достаточно взволнован возможностью работы помощником тренера в Северной Калифорнии, чтобы настоять на праздничном ужине. С другой стороны, Лука мог найти повод отпраздновать практически все – пятерка за тест заслуживала мороженого; проезд на зеленый свет по дороге домой заслуживал дополнительных десяти минут игры Call of Duty. Я полагал, что вполне логично, что возможное предложение о работе оправдывает ужин со стейком в дорогом ресторане на 2–й улице. Он угощал.

У меня был миллион вопросов к нему, начиная от деталей собеседования и заканчивая тем, как студент колледжа может позволить себе филе за сорок долларов, но он все время переводил разговор на меня. Он утверждал, что у меня не та аура, и он не может расслабиться, пока не узнает, что у меня на уме. Наверное, я должен был разозлиться, что он решил, что я слишком остро отреагировал на неожиданный визит Ханны сегодня, но, честно говоря... он был прав.

И я уже говорил, что он был горяч? Блядь. Если он еще раз проведет языком по нижней губе, мне придется расстегнуть молнию.

Мой взгляд переместился с его рта на глаза, задержавшись на мгновение, пока мы улыбались ни о чем.

Я прочистил горло и сел немного выше в кожаной кабинке. "Разве я сказал, что заказываю картофель фри?"

"Нет, но тебе и не нужно было. Ты всегда заказываешь картошку фри".

"Правда?"

"Да". Лука лучезарно улыбнулся мне, прежде чем поприветствовать официанта в своей обычной дружеской манере. Когда мы сделали заказ, он наклонился вперед, опираясь локтями на стол. "Итак... Ханна. Должен признаться, я не скрывал своей ревности к ней уже несколько месяцев".

"Правда?" Я нахмурился и быстро заверил его. "Не стоит. Серьезно, Лука. Мы расстались давным–давно. Нет причин думать об этом дважды".

"Хм. Расскажи мне о ней", – попросил он.

Я достал кусок хлеба из корзины между нами, а затем принялся намазывать его маслом, прежде чем положить его на свою тарелку, не откусив ни кусочка.

"Мы просто больше не хотели одних и тех же вещей. Хотя это было отстойно. У меня были другие девушки, и я пережил несколько расставаний – они никогда не бывают веселыми. С Ханной было сложнее, чем с кем–либо еще".

"Почему?"

"Думаю, я слишком многого хотел". Я пожал плечами и, наконец, откусил свой слишком намазанный хлеб. "Мы оба хотели".

"Ты любил ее", – мягко сказал Лука.

"Любил. Но не достаточно. Я имею в виду... я любил своего друга. Может быть, до сих пор люблю в какой–то степени. Она та, кто всегда была частью моей жизни. Это сложно".

"Ты упомянул, что вы выросли вместе".

"Да. Я на два года старше, поэтому мы не учились в одних классах, но мы ходили в одни и те же школы, и поскольку наши семьи дружили, наши миры всегда смешивались. Ханна была для меня как младшая сестра. Пока... она не поступила в колледж. Она вернулась домой с зимних каникул после окончания первого курса, и, клянусь, я как будто встретил ее в первый раз. Все, что она говорила и делала, казалось каким–то волшебным. Я был... сражен наповал". Я улыбнулся воспоминаниям.

Лука игриво нахмурился. "Ладно, теперь я ревную".

Я скользнул своим тельцем к его под столом. "Не ревнуй. Влюбленность не длится долго. Или это было не в нашем случае. Я думаю, мы были слишком... удобны в некотором смысле".

"Как это?"

"Ну... в своей голове я сделал из нас то, чем мы не были. Я решил, что нам хорошо вместе, потому что на бумаге так и должно было быть. Моя семья любит ее, мои друзья предполагали, что мы поженимся. И это было слишком прекрасно – влюбиться в девушку, чей семейный бизнес спонсировал мою карьеру серфингиста. Она говорила о создании собственного бизнеса по пошиву одежды, а я разрабатывал дизайн досок, мы взяли бы на себя семейный бизнес, расширили его по всей стране и... бум!". Я скрестил руки вместе. "Долго и счастливо".

"О."

"Оказывается, "долго и счастливо" – это тяжелая работа. Если они вообще существуют. Я сделал все, что, как мне казалось, я должен был сделать. Черт, я даже переехал в Сан–Диего, чтобы жить с ней". Я хмыкнул, а затем уставился в окно, на мгновение потеряв зрение. "Это было ошибкой. А может, это был толчок, который нам был необходим, чтобы решить несколько вопиющих проблем. Я люблю Сан–Диего, но я ненавидел жить там. Я постоянно придумывал отговорки, чтобы вернуться домой, пока однажды она наконец не предложил, что будет лучше, если я останусь здесь".

"Ой. Должно быть, это было больно".

"И да, и нет. Я почувствовал облегчение от того, что отношения закончились, но мне было очень обидно, что я потерял подругу. Я все еще чувствую это. Думаю, она тоже. Мы сделали хорошую работу, чтобы держаться подальше друг от друга... до сегодняшнего дня". Я заметил официанта, направляющегося к нам с ужином, и быстро добавил: "Я не знаю, что думать о предварительном контракте, записанном в договоре купли–продажи. С одной стороны, это стандартная процедура, но это кажется... слишком удобным".

Лука подождал, пока наш сервер уйдет, чтобы ответить. Он поднял вилку и задумчиво покрутил ею в картофельном пюре.

"Чего именно ты боишься? Думаешь, Джей откажется от своей сделки, если ты не выполнишь контракт его дочери?"

"Нет".

"Думаешь, тебе будет трудно с ней работать?" – поинтересовался он.

"Нет".

Он разрезал свое филе и отрезал кусок мяса, прежде чем спросить: "Тогда в чем проблема?".

"Она также упомянула, что встречается с Энди Дуганом".

"Кто это, блядь, такой?"

Я посмеялся над его комичностью. "Он уважаемый серфер, и его рейтинг намного выше, чем у меня".

"О. Соперник. Так что это двойной удар. Твоя девушка приплывает с твоим заклятым врагом и привозит кучу китового снаряжения для продажи в магазине, которым ты еще не владеешь. И я предполагаю, что ты должен победить этого чувака Энди в праздничном вингдинге, если хочешь достичь своей цели".

Я фыркнул. "Она не моя девушка. И это было снаряжение дельфина. Что касается Энди... после того, как я справился с удивлением, я отпустил его. Мне все равно, что они вместе. Но мне кажется, что на меня обрушилось сразу много плохого талисмана".

"И ты боишься, что прошлые неудачи – бывший, соперник – запятнают твой новый старт".

Это было... правдой.

"Возможно, да".

"Абсолютно так", – поправил он, набивая рот едой. "Я понимаю. У нас разные истории, но я знаю, что ты чувствуешь. Я так отчаянно хотел не позволить своему прошлому испортить мое будущее, что уехал из дома и переехал через всю страну. Я не хотел, чтобы кто–то, кого я знал раньше, жалел меня. Мне было достаточно жалко себя. Я думал, что смена географического положения решит мои проблемы. Новость... это была хорошая временная отсрочка, но мне все еще нужно работать над собой. Является ли хоккей тем, кто я есть? Нужна ли мне работа в моем виде спорта, чтобы доказать, что я все еще достоин? Или мне стоит бросить все и заняться чем–то новым?".

"У тебя есть варианты".

"У всех есть, Кэл. У тебя тоже. Ты не застрял. Если владение этим магазином – твоя страсть, ты либо договоришься с бывшей, либо сделаешь все по–своему и будешь действовать сам. Может быть, вы предложите добавить дополнение к контракту. Это было бы разумно, поскольку она новый клиент", – продолжал он с деланным спокойствием.

"Откуда ты все это знаешь?"

"Мои родители – юристы. Одна из моих бабушек – высокопоставленный адвокат. Юриспруденция у меня в крови". Лука взял картошку фри с моей тарелки и улыбнулся.

Я сузил взгляд. "О. Ты не думал о том, чтобы пойти в юридическую школу?"

"Да. Я думал, что никогда этого не скажу, но сейчас я открыт для всего и вся. Колби говорил мне, что скоро может появиться вакансия тренера для детей младшего возраста. Не думаю, что зарплата велика". Он бесстрастно пожал плечами и откусил еще кусочек. "Это больше похоже на подработку".

Лука поставил перед собой задачу познакомиться с Колби и тренером по мужскому хоккею в Лонг–Бич. У них не было для него работы, но он был больше заинтересован в налаживании отношений, которые могли бы привести к другим возможностям после окончания школы. Он вызвался помогать, когда мог, и, по его словам, просто снова выйти на лед – это все, что ему нужно. Я не был так уверен в этом.

Я видел блеск в глазах Луки после его первого посещения катка. Он не мог усидеть на месте и не переставал рассказывать о тренировках, игроках, энергии. Его описания были почти поэтическими. Плотное прилегание коньков после месяцев ношения шлепанцев, шатание по резиновым коврикам на лезвиях и ощущение клюшки в руке.

Его голос благоговейно понизился, когда он вспомнил, как впервые вышел на лед после стольких месяцев отсутствия. Он начал и остановился, затем покачал головой и вздохнул, утверждая, что не может передать этот момент. Не понимая, что он уже сделал это.