Финн подхватил меня на руки и отнес в дальний угол соседней комнаты.

— У кого-нибудь есть вода? — закричал он.

Один из солдат принес флягу, и Финн заставил меня попить.

— Что с ней не так? — спросил доктор Чопра, подходя к двери.

— Телепатия. Она слышит их в своей голове. Их присутствие ослабляет ее.

Доктор Чопра остановился рядом с нами.

— Я видел, что она сделала снаружи. Это не телепатия. Это была какая-то сверхъестественная сила.

Он опустился на колени и положил свою руку на мою.

— Кто ты, дорогое дитя?

Глаза Финна сощурились.

— В смысле "кто она"? Она человек.

Его руки обхватили меня, словно он хотел меня защитить.

— Ваше долбаное правительство обнаружило, что она обладает даром телепатии, и заставило ее участвовать в программе Чтецов, где ей вводили непроверенные препараты, расширяющие сознание. Им было все равно, что это сделает с ней. Им было важно только то, что она сможет для них сделать.

Доктор нахмурил брови.

— Мне очень жаль. Я не знал.

— Не извиняйтесь. Вы не могли знать.

Я взглянула на Финна, слегка кивнув ему, и он ослабил хватку.

— Ты знаешь, какой препарат они тебе давали? Они вводили его перорально или делали инъекции?

— Инъекции, — ответила я.

— Чего они пытались добиться с помощью этого препарата?

— Они сказали, что это должно было усилить наши телепатические способности.

Я села и вытерла руки о штаны.

— Как и сказал Финн, это был какой-то усиливающий препарат, но мы понятия не имеем, что они нам вводили. Все, что я знаю, это то, что он был сильным, и он сотворил что-то странное с моим разумом. Их конечной целью было использовать нас, чтобы проникнуть в головы Арви и остановить их.

— И они проводили на тебе опыты?

Я взглянула на Киану, который закончил набивать хламом камин.

— Да. И поскольку они видели, на что я способна, они не остановятся, пока не вернут меня.

— Мне очень жаль, — доктор Чопра покачал головой. — Я не понимаю. Я видел, что ты сделала снаружи, но, похоже, что это еще не все.

— Она может намного больше, — отозвался Киану. — Я видел это своими глазами. То, что вы видели снаружи, — это лишь малая часть того, что она может сделать. Она сдерживалась.

— Тогда мы должны быть благодарны Эби за то, что она на нашей стороне.

— О, да. Вам точно не понравится, если она окажется против вас, — добавил Финн, одарив меня своей очаровательной кривой усмешкой.

— И прежде чем мы пойдем дальше, — я оперлась на плечо Финна, чтобы встать. — Я хочу, чтобы вы все знали, что мы с Финном не вернемся в бункер. Как только мы выберемся отсюда, мы — сами по себе.

— Я так и думал.

Хитрая улыбка Киану заставила меня улыбнуться.

— Куда вы направляетесь?

— На север, — солгала я. — Чтобы найти члена семьи.

— И вы не знаете, жив ли этот член семьи?

— Не знаем.

— Ну, для начала нам нужно выжить здесь.

— О, мы выживем, — сказала я.

— Ты видела, сколько там было Арви? Больше, чем я когда-либо видел, — ответил один из других солдат. Это был тот самый молодой голос, который я слышала в вертолете.

Киану повернулся к парню.

— Потому что это твоя первая миссия, малыш. И нам не нужно напоминать об этом. Мы их слышим.

Он засмеялся и покачал головой.

— Кстати... Финн, Эби, эти двое — члены моей новой команды. Фишер и Малкольм.

Каждый из них кивнул в знак приветствия, и мы кивнули в ответ.

Молодой голос принадлежал Фишеру, и как только я взглянула на его лицо, я поняла, насколько он был молод. Ему не могло быть больше шестнадцати. Он был высокого роста, худощавый, со светлыми волосами и детскими голубыми глазами.

Малкольм казался застенчивым и сдержанным. Он был примерно моего роста, плотного телосложения, лет восемнадцати, со светло-каштановыми волосами и карими глазами. Он отвел глаза, но я не обиделась. Вероятно, он был напуган ужасными историями, которые правительство рассказывало обо мне.

Крики эхом разнеслись в дымоходе, и мы все подпрыгнули, когда громкий грохот разнесся по комнатам. Мы бросились к двери, чтобы посмотреть, выполняет ли барьер свою функцию. Жидкость алого цвета потекла по трубам и начала пропитывать землю. Ни один Арви не прошел бы через это отверстие, особенно после того, как они начали скапливаться внутри дымохода.

— Один готов, — обрадовался Фишер.

— Да, и там еще тысяча, — фыркнул Киану.

Фишер прислонился к стене, не сводя с меня глаз.

— Все истории о тебе и Финне — правда? Что он отправился на задание, а его вертолет упал, и тогда ты отправилась на его поиски?

Как он мог узнать об этой истории?

— Да, — улыбнулась я.

— Это правда, что ты нашла его, потому что он оставил тебе подсказки, о которых знала только ты? — спросил он. Его лицо было ясным и таким невинным.

Я кивнула и рассмеялась, глядя в красивые карие глаза Финна.

— Когда я услышала о том, что вертолет Финна упал, я потребовала, чтобы меня отправили со спасательной миссией. Когда мы прибыли на место, казалось, что никто не выжил. А затем, посмотрев вниз на мертвого Арви у моих ног, я нашла его первую подсказку. Именно тогда я поняла, что он жив, и что если я буду следовать его подсказкам, они приведут меня прямо к нему.

Финн крепко меня сжал.

— Если бы она не отправилась на это задание, я был бы уже мертв. Я был тяжело ранен и едва добрался до бункера.

— Ты почти умер? — спросила Фишер.

— Да, — взгляд Финна сделался отстраненным. — Моё сердце несколько раз останавливалось, но они смогли меня реанимировать.

Его глаза нашли мои.

— Все это заставляет меня еще больше ценить жизнь, каждое биение сердца, каждое мгновение. Никогда не знаешь, когда ты сделаешь свой последний вдох.

Фишер медленно покачал головой туда-сюда.

— Ого. Вот это история. Я надеюсь, что мы выберемся отсюда живыми, чтобы я мог рассказать её всем, кто с тобой знаком.

Его улыбка сделалась шире, а его детские голубые глаза заблестели, когда он перевел взгляд с меня на него.

Громкие крики и стук доносились теперь не только из трубы, но и за пределами комнаты.

— Они внутри, — сказал Малкольм, вытянувшись по стойке смирно и проверив свое оружие.

— Разве нам не стоит поискать выход? — спросил доктор Чопра дрожащим голосом.

— На данный момент мы в безопасности. Но если ты откроешь эту дверь, мы станем обедом, — сказал Киану, проверяя свои патроны.— Второй вертолет должен прибыть с минуты на минуту. Тогда мы уйдем.

Пронзительный крик заставил доктора Чопру подпрыгнуть. Его рука хлопнула по поясу, на котором висел маленький черный футляр. Футляр оторвался и с грохотом упал на землю. Его крышка открылась, и по бетонному полу покатился какой-то пузырек, и остановился у ботинка Финна.

Финн наклонился и поднял пузырек, наполненный прозрачной белой жидкостью.

— Что это? — спросил он, осматривая его.

— Будь осторожен.

Доктор Чопра подошел, взял флакон у него из рук и осторожно поместил его обратно в черный контейнер.

— Надеюсь это не какой-нибудь долбаный яд, — прорычал Киану.

Доктор Чопра захлопнул коробку и покачал головой.

— Нет. Этот пузырек содержит первый вирус ARV-3.

— Что? Антирадиационная вакцина? — спросила я.

Доктор Чопра кивнул.

— Она действительно в каком-то смысле должна была защищать от радиации — и правительство хотело, чтобы люди поверили в это. Но на самом деле этот флакон содержит рекомбинантную ДНК аденовируса.

Фишер почесал в затылке.

— Значит, АРВ — это не сокращение от антирадиационной вакцины, как утверждало правительство?

— Нет. АРВ — это сокращение от «Аденовирусная рекомбинатная векторная вакцина», — поправил его доктор Чопра.

— Что значит векторная? — спросил Фишер.

Я была рада тому, что он задавал эти вопросы, так как мне самой было интересно.

— Вектор — это просто способ доставки, — объяснил он.

Фишер кивнул, нахмурив брови.

— Так что же именно должна была сделать эта вакцина? Разве она не должна защищать тело от радиации, чтобы люди могли выжить?

— Согласно исследованиям в области геномики, рекомбинантный аденовирус может доставлять гены со стопроцентной эффективностью, поэтому мы решили поработать с ним. Вирус может быть модифицирован для переноса новой ДНК в клетку-хозяина. Наша цель состояла в том, чтобы изменить более слабые гены ДНК человека, укрепив их и сделав их способными противостоять радиоактивным осадкам, а также некоторым заболеваниям, что, в конечном счете, сохраняло жизнь его хозяину.

— Вы проверяли её на людях?

— Нет, мы никогда не проводили опыты на людях, так как ничего не знали о побочных эффектах. Мы использовали крыс и обезьян на первоначальных стадиях клинических испытаний, — ответил он.

Киану покачал головой.

— Сотни тысяч взбешенных мутантов, оставшихся наверху, вероятно, не готовы с этим согласиться. Итак, почему первые две вакцины оказались неэффективными? Что случилось с животными, которым сделали инъекцию?

— Вся первая партия АРВ-препаратов оказалась провальной. Все испытуемые умерли в течение трех дней после воздействия на них дозами радиации.

— Какими дозами вы на них воздействовали?

— Высокими. Именно такие дозы мы ожидали во время выпадения радиоактивных осадков.

— Ого. Хреново, — добавил Киану. — А вторая партия?

— Ну, вторая партия показала потенциал. Организмы, которым ввели вакцину, пережили воздействие больших доз радиации и прожили в десять раз дольше, чем первые испытуемые, но, в конце концов, все они умерли ужасной смертью.

— Что вы понимаете под "ужасной смертью"? — спросил Киану.

— Они страдали от тяжелой гемофилии — внутреннего кровотечения. Оно было настолько сильным, что вызывало повреждение суставов, органов и тканей хозяина и, в конечном счёте, приводило к смерти.

— Вот дерьмо, — выругался Киану. — Так в чем же была разница между той второй вакциной и третьей, которая была одобрена и массово распространена?

— Разница большая. Мы начали все сначала и заново модифицировали гены, чтобы передать в клетки новую, более сильную ДНК. Во время клинических испытаний двое из десяти испытуемых умерли в течение нескольких дней, что является обычным явлением, так как некоторые испытуемые реагируют иначе, чем другие. Однако остальные восемь испытуемых показали еще большую устойчивость к излучению. У них не было никаких признаков гемофилии, и единственным неблагоприятным эффектом было помутнение в глазах, которое, казалось, не влияло на их зрение. Мы посчитали, что так организм приспособился к окружающей среде и создал барьер против радиации.