Глава 12

Виктор

Я смотрел, как она лежит в постели, окруженная белыми пушистыми подушками и одеялом. Ее глаза были закрыты, и она не заметила, как я вошел в ее комнату.

Она была погружена в свои мысли, в то время как я наблюдал за ней.

Ее грудь вздымалась при каждом вдохе. Я всматривался в ее лицо, наблюдая, изучая каждый дюйм ее черт. Она выглядела как воплощение невинности, лежащаятам.

Золотистые волосы. Карие глаза с намеком на зеленые крапинки. Нежная кожа, к которой хотелось прикоснуться. Покраснеет ли она под моими руками? Будет ли она стонать от моих поцелуев? Как и прошлой ночью...

Она была невинной душой, которую я хотел развратить. Запретной красотой, которую я хотел украсть.

Я вспомнил, как она извивалась подо мной, как ее губы раскрылись в беззвучном вздохе, когда я целовал ее сладкую киску.

Ее запах опьянял.

Я вспомнил ее сладость, вкус ее насыщенной медом плоти на моем языке, и облизнул губы.

Черт, я хотел попробовать ее снова. Жаждал этого. Я попробовал ее лишь раз, и уже был одержим.

Проведя пальцами по губам, я уловил слабый слабый запах ее киски. Я знал, что его там нет. Все это было у меня в голове. Она так глубоко укоренилась в моей голове, что я до сих пор ощущал запах ее цветочно-ароматных соков. Розы и персики. Самая сладкая киска, которая у меня когда-либо была.

Я продолжал сидеть, давая ей время почувствовать мое присутствие. И когда она наконец это сделала, ее глаза распахнулись в шоке. Ее губы приоткрылись от удивления, и она уставилась на меня. Наши глаза встретились, а затем ее взгляд переместился на меня, как будто она действительно хотела убедиться, что я здесь. На самом деле здесь, в ее спальне, наблюдаю за ней, как гребаный преследователь.

Я был чертовски сексуальным преследователем. И я точно знал, как заставить свою жертву растаять в моих объятиях, а затем растаять в луже желания у моих ног, стоя на коленях.

Приподняв бровь, я кивнул в сторону ее тумбочки, где она держала мою ручку—теперь ее ручку—и блокнот. Валери села и быстро выудила вещи. Я заметил, как она сглотнула. Милая мышка нервничала. Бьюсь об заклад, ее сердце колотилось прямо сейчас, немного испуганное, взволнованное с намеком на переживание.

- Что ты здесь делаешь? - написала она на листе бумаги.

Ей не нужно было знать мои мысли...мои темные...грязные мысли.

Вместо этого я кивнул в сторону подноса с едой на ее тумбочке. Я попросил горничную принести его Валери после некоторых “исследований". Как я уже сказал, я был одержим.

Потребность знать о ней всё, была непреодолимой.

В том числе и о ее любимой еде. Я вошел в кухню и тонко задал свой вопрос.

Черт, если бы Алессио услышал меня сейчас, он бы хохотал до хрипоты.

- Я не очень голодна, - попыталась сказать она, но я проигнорировал слова, написанные на бумаге.

- Ешь.

Я скрестил руки на груди, откинулся на спинку дивана и стал ждать. Она тихо вздохнула, и я наблюдал, как она сделала то, что я требовал.

Валери взяла свежеиспеченный круассан и откусила маленький кусочек.

Она мгновенно закрыла глаза, когда почувствовала вкус. Шоколад. Ее любимый. Она быстро откусила еще кусочек, с энтузиазмом жуя. Мне нравились женщины, которые наслаждались едой и не толкали салаты в тарелке.

Черт, я действительно был в заднице.

Когда она издала тихий стон, самый слабый звук, я заерзал на стуле, когда чудовищная выпуклость между моих ног стала неудобной.

Интересно, издаст ли она такой же благодарный стон вокруг моего члена?

Валери Солоник умела превратить мою голову в кашу. Она была опасна для меня, но мне нравилось танцевать с небольшой опасностью.

Не успел я опомниться, как вскочил и направился к ней. Она сидела, свесив ноги с кровати. Между нами возникло притяжение.

Я обнаружил, что сижу рядом с ней на кровати, так близко...достаточно близко, чтобы протянуть руку и провести пальцем по ее шее и лицу, чувствуя под кончиками пальцев ее шелковистую кожу.

Мгновенно почувствовав тепло, я скользнул ближе, пока наши бедра не соприкоснулись. Мне хотелось погнаться за этим чувством, схватить его, удержать и насладиться.

Было так трудно не прикасаться к ней, когда она была так близко. Я мог делать все, что хотел, и я знал,что она не оттолкнет меня. Я успешно соблазнил ее разум, и ее тело реагировало соответственно. Я видел, как ее губы приоткрылись, а грудь вздымалась с судорожным вздохом.

Ее язык высунулся наружу, и она облизнула губы, прежде чем нервно пожевать нижнюю. Мой взгляд наткнулся на маленькое шоколадное пятнышко, и, не думая...не задумываясь...прежде чем я смог остановить себя, я протянул руку и коснулся ее.

Кончики моих пальцев покалывало, когда я встретился с ее мягкой кожей, почти как будто меня ударило озарение. Жар прошел по моему телу, толкая меня вперед. Мое сердце билось странной песней, с перебоями.

Мой большой палец коснулся уголка ее губ и вытер шоколад. Она сделала глубокий вдох и выдохнула. Ее глаза, казалось, были прикованы к моим, как будто она не могла отвести взгляд. Я чувствовал то же самое...ту же интенсивность...то же сюрреалистическое чувство пронзило меня.

Валери была молчаливой девой, запертой и плененной в своей башне. Я не был ни Прекрасным Принцем, ни героем, но я был безвозвратно захвачен этой очаровательной красотой. У нее не было голоса, но она была сиреной, которую привели сюда, чтобы соблазнить меня.

- Ешь, - подтолкнул ее я глубоким голосом.

Валери прикончила свой круассан в несколько быстрых укусов, но мы не сводили глаз друг с друга.

Она заставляла себя не ерзать, не двигаться...не показывать своей нервозности, но я мог сказать, что она чувствовала по каждому неровному вздоху, который она делала.

Мои пальцы дрожали от желания снова прикоснуться к ней. Я никак не мог перестать прикасаться к ней и придумывал себе всевозможные отговорки. На этот раз я поймал рукой прядь ее волос и накрутил ее на указательный палец. Слегка потянув, я снова привлек внимание Валерии к себе, когда заметил, что ее взгляд скользит по коленям.

Нет, молчаливая мышка. Мне нужен твой взгляд. Мне нужно было, чтобы она увидела меня, всего меня...и я хотел, чтобы она почувствовала меня.

Она дрожала, а я даже не прикоснулся к ее коже. Она снова подняла на меня глаза, и я поймал ее, поймал в ловушку своим непоколебимым взглядом. Казалось, она погружается в пустоту.

Когда я улыбнулся, довольный тем, что полностью завладел ее вниманием, я заметил, как слегка дернулись ее губы. Она боролась со своей улыбкой.

Красивая.

- У тебя красивые волосы, - прошептал я. Ее волосы были рекой золотистого шелка. Мне нравилось чувствовать их на пальцах. Я снова легонько дернул ее за локон и увидел, как алый румянец залил ее шею и щеки от моего признания.

- Мои пальцы так и чесались прикоснуться к ним, пощупать. Такие шелковистые.

Это было неосмотрительно с моей стороны, но я был импульсивным ублюдком, и теперь, когда мы оба упали в кроличью нору, я не мог остановиться. Я поднес прядь волос к носу и вдохнул. Я улыбнулся сладкому аромату роз. Я также уловил намек на персики.

Я улыбнулся этой мысли. - Они напоминают мне солнечный свет. И твою киску. Но эту часть я приберегу для себя.

Все еще держа ее в плену, я кивнул в сторону подноса и потребовал, чтобы она доела свой завтрак.

Я вдыхал. Она выдыхала.

Я вдыхал. Она выдыхала.

Это был танец, два сердцебиения дышали в симфонии.

Что за странный способ, но не было других слов чтобы описать это.

Я не был гребаным поэтом, но, черт возьми, у Валери был способ заставить меня хотеть описать ее как стихотворение. Она молчала, но глаза ее были громкими. Она говорила своим прикосновением, а взглядом рассказывала безумную историю запретной страсти. Она была молчаливой, живой, дышащей поэзией.

Мои руки сжались от этой мысли. Что она со мной делает?

Я лизал и поедал ее киску лишь раз, и вот я здесь, сам как киска.

Я чуть не рассмеялся над этим. Я, Виктор Иваншов...киска? Мне нужно было, чтобы кто-то ударил меня.

Пока она ела, я играл с ее светлыми волосами, чувствуя шелковистые пряди между пальцами и желая запомнить ее запах.

- Ты хорошо спала прошлой ночью? - спросил я, ухмыляясь этим словам.

Тебе снился... я... мы...как мой язык ласкает твою киску?

У нее перехватило дыхание, и я понял, о чем она думает. Бинго, детка.

Если бы она только знала...что ее прекрасный, грязный сон был реальностью.

Но так для нее будет безопаснее, если она не будет знать.

Когда ее дыхание сбилось и она густо покраснела, я произнес свое маленькое признание. - Я плохо спал. Я был довольно...расстроен.

Валери склонила голову набок, не понимая моих слов. Мне нравилась искорка смущения в ее глазах. Поэтому я оставил всё, вместо того чтобы вдаваться в подробности.

Она не должна была знать о моей маленькой болезненной дилемме прошлой ночью, той, что у меня между ног.

В конце концов я отпустил ее волосы. Мне показалось, что я оторвался от тепла и облился холодной водой.

Но пора было уходить. Время для кое чего другого, вместо того, чтобы позволять моей одержимости этой молчаливой мышкой овладевать моей жизнью, днем и ночью.

Мне нужно было на чем-то сосредоточиться. Валентин Солоник. И все же я был здесь, болтал с его женой и крал прикосновения.

Встав, я повернулся к ней. Я должен был уйти, должен шагать прочь, но я обнаружил, что стою перед ней, мои ноги не работали.

Валери уставилась на меня, ее карие глаза были круглыми и потерянными.

Моя рука полезла в карман, и я вытащил что-то маленькое.

Разжав кулак, я показал ей маленькую бело-оранжевую фигурку оригами.

Ее глаза расширились, а затем она удивленно посмотрела на меня. - Возьми его. Он твой, - сказал я.

Я не дал ей возможности подумать. Вместо этого я взял ее сжатый кулак в другую руку и заставил разжать пальцы, прежде чем вложить оригами ей в ладонь.