ГЛАВА 13 Адам

Адам вскипел от непринуждённой угрозы брата. Близнецы пытались запугать Ноя? Припугнуть его? Заставить его уйти? Ной начал лениво поглаживать большим пальцем руку Адама, как будто чувствовал его волнение и хотел, чтобы он расслабился. Может, он почувствовал. Может, в этом и заключалась суперсила Ноя. Он умел сопереживать, а Адам не умел вообще. Разве это так плохо? Адаму это казалось равновесием. Чувствовал ли Ной то же самое?

— Я думаю, ты разозлил нашего братишку, — сказал Ави, забавляясь. — Ему не понравилось, что ты угрожаешь его новой игрушке.

— Аттикус сказал, что этот отличается, — хмыкнул Аса.

— Ну, мы это поняли. Когда это Адам приводил домой кого-нибудь из своих игрушек? Черт, когда его в последний раз видели дважды с одним и тем же мальчиком? И вот он здесь, связан по рукам и ногам за... сколько времени? За неделю?

Два дня. Всего за два дня. Но казалось, что прошло больше. Казалось, что он встретил Ноя миллион лет назад, и всё это время они были разлучены. А теперь он вернулся. Вернулся туда, где его место. Рядом с ним. И так оно и останется, кто бы ни пытался встать на их пути. Но Адам держал свои мысли при себе. Ему не разрешалось угрожать своим братьям.

Одно из многих правил его отца. Никогда не ополчаться против семьи. А что, если они первыми ополчатся против него? Такое чувство, что братья угрожают Ною, словно хотят, чтобы Ной их боялся, чтобы он не захотел рисковать связывать свою жизнь с ним. На щеке у Адама играл тик, он весь напрягся от... мысли, что Ной уйдёт от него. Ной никогда его не оставит. Никогда. Ной принадлежал ему. Неважно, насколько это было неправильным. Или сумасшедшим. Или собственническим. Ной был его.

Ной перестал поглаживать Адама большим пальцем и сильнее сжал его руку, вырывая Адама из спирали ярости. Аса и Ави — жуткие близнецы, они специально говорили вслух, чтобы лишний раз позлить Адама и заставить Ноя почувствовать себя неловко. Братские штучки. Так называл это отец. Он говорил, что так они выглядят нормальными. Братья подразнивают друг друга. Братья подшучивают друг над другом.

Его братьям придётся до дома пройтись пешком, потому что, если они не заткнутся к чертовой матери, Адам выбросит их на обочину у шоссе. Они сами напросились. Даже отец понял бы, как только Адам бы всё объяснил. Они могли и такси вызвать.

Ной повернулся, окидывая братьев Адама тяжёлым взглядом.

— Я не знаю, пытаешься ли ты запугать меня или хочешь вывести из себя Адама, но если я скажу, что и так уже достаточно напуган, может, тогда мы зароем топор войны, черт возьми? — спросил Ной, жестикулируя между ними.

Близнецы моргнули друг на друга, затем на Ноя, их замешательство было очевидным. На этот раз Адам сжал руку Ноя, улыбнувшись ему, стараясь передать, как... он гордится Ноем. Тот был в некотором роде таким мягким. Кожа, черты лица, то, как Ной таял в объятиях Адама, а его карие глаза затуманивались, как только он позволял Адаму контролировать себя. Но Ной не был покладистым. Он не отступал, даже если это его убьёт. Именно эта черта необходима для жизни с Адамом.

— Что ты знаешь о деле Ноя? Введи нас в курс дела, — наконец сказал Ави.

Всё напряжение покинуло Адама. Он рассказал им всё, что знал, а затем добавил:

— Один из тех, кого Ной помнил, был лучшим другом его отца, Гари. Он владеет стриптиз-клубом, в котором работает Ной.

— Ты работаешь на человека, который растлил тебя? — спросил Аса.

Ной кивнул.

— Я не помнил об этом, когда начал работать. Мне нужна была работа и место на парковки для трейлера. Он, казалось, удивился, увидев меня. Всё-таки прошло много времени. Сейчас я всё больше понимаю, что Гари определённо проверял меня, помню ли я что-нибудь о детстве. Поскольку я не помнил, он, в конце концов, успокоился.

— Умно. Вот так взять и втереться к нему в доверие. Для этого нужны яйца, — сказал впечатлённый Ави, хотя и с неохотой. — Ты узнал что-нибудь об этом Гари с тех пор, как начал там работать?

Адам взглянул на Ноя, но его лицо наполовину скрывала тень. Когда Ной, казалось, не захотел отвечать, Адам сделал это за него.

— Мы вломились в его дом прошлой ночью и раздобыли ключ и половину зашифрованного жёсткого диска, который пытается взломать Каллиопа. Но это всё. Она пытается выяснить, откуда взялся ключ, но, скорее всего, это тупик.

— Почему скачали только половину жёсткого диска? — спросил Аса.

— Нас прервали. Загрузка длилась почти три часа, — сказал Адам, переведя взгляд на своих братьев в зеркале заднего вида.

— Боже, сколько детского порно. Больной ушлепок, — заметил Ави. — Кто или что тебя прервало?

— Незнакомец, — сказал Ной. — Я никогда не видел его раньше.

— Конан Гриви, — объяснил Адам, сжав руку Ноя. — Каллиопа быстро вычислила его. Он не пытается спрятаться. Руководит городскими молодёжными программами, а значит, учитывая его связь с Гари, он однозначно попадает в наш список.

Адам не счёл нужным уточнять, на какой список он ссылается.

— Эти подонки и правда повсюду, — сказал Ной, немного пустоватым голосом.

— Не показался ли Гари подозрительным сегодня вечером? — наконец-то решил спросить Адам.

Ной отрицательно покачал головой.

— Не больше, чем обычно. Он снова расспрашивал меня о рюкзаке. Я спросил его о хижине.

Адам перевёл взгляд на Ноя, сжимая рот в жёсткую линию, когда его пульс участился.

— Это было опасно.

Ной пожал плечами.

— Я расспрашивал очень деликатно. Он сказал, что хижина принадлежала его отцу и что он давно её продал. Но мне кажется, что Гари врёт. Я думаю, он всё ещё владеет ей.

— Сколько из них ты помнишь? — спросил Ави у Ноя.

— Что? — пробормотал Ной, поворачиваясь, чтобы ещё раз взглянуть на Ави.

— Мужчин. Скольких ты помнишь? Четыре? Десять? Тридцать?

Адам услышал, как Ной шумно сглотнул, и хотел сказать брату отвалить и заткнуться, но Ной сам должен решить, хочет он отвечать или нет. Он устанавливал правила за пределами спальни, и Адам обещал соблюдать их.

Когда Ной, наконец, заговорил, его голос звучал напряжённо.

— Я точно не помню. И не хочу, — уточнил он, как будто думал, что они могут предложить ему покопаться в своих воспоминаниях. — Мой отец и Гари точно... касались меня... но были и мужчины, которые смотрели. Двое или трое. Мне снятся кошмары, в которых меня держат за руки. Голоса, дающие указания. Думаю, если я увижу их лица, то смогу сказать, кто... участвовал.

— Даже если эти люди не трогали Ноя, они определённо тронули чьих-то детей. Они заслуживают всего, что случится дальше, — сказал Адам.

— Каллиопа ничего интересного не добавила? — мрачно спросил Аса.

Только то, что Ной, возможно, не сын Уэйна, и у него, возможно, есть другая семья. Часть Адама хотела забыть обо всём этом. Притвориться, что он этого не знает. Если бы у Ноя была настоящая семья, он мог бы оставить его. Но Адам не настолько эгоистичен. Он не стал бы лишать Ноя шанса узнать настоящую семью. Но он также не собирался тешить себя ложными надеждами. Сначала он возьмёт у Ноя образец ДНК, а потом скажет ему, если будет что сказать.

— Мы выясним, кто это сделал, и заставим их заплатить, — пообещал Адам.

— Да, я знаю, — сказал Ной и ободряюще улыбнулся Адаму.

— Ну, когда вы всё выясните, мы хотим участвовать, — сказал Аса.

Адам не ответил. Он не возражал против помощи своих братьев, и, скорее всего, они ему понадобятся, если окажется несколько насильников, как подозревал Ной.

Адам и Ной высадили близнецов у их дома, а затем отправились к Адаму. Ной мало говорил, всю дорогу ёрзая на пассажирском сиденье, и выглядел напряжённым после разговора с близнецами. Они что-то сказали, что заставило Ноя усомниться в том, что было между ними? Сама мысль, что Ной изменит своё мнение и уйдёт, словно кость встала поперёк горла. Ной — его. Только его. Если Ной не чувствовал того же, тогда Адам не знал, как ему жить дальше.

Аса назвал Ноя новой любимой игрушкой Адама, но это было неправдой. У Адама никогда не было любимых игрушек, он не привязывался к людям или предметам. Он поддерживал связь со своей семьёй, потому что этого ожидало общество, и у них была общая цель. Их союз обеспечивал всем им безопасность и позволял продолжать эксперимент их отца. Адам всегда думал, что если он и сможет сформировать привязанность, то только к ним. Он защищал бы их, оплакивал бы их смерть, но потеря их не ранила бы его так, как мысль о том, что в его жизни больше нет Ноя.

Согласно нормам общества, Адам не должен был говорить Ною ничего из этого, не должен был никому рассказывать, что он каким-то образом влюбился в парня, которого знал всего несколько дней, если не считать двух недель преследования, которое он вёл после угрозы смерти. Но он уже дал понять Ною о своих намерениях, верно? Ной знал, кем он был для него. Он должен был знать. Ной тоже должен был это почувствовать. Может, всё это слишком напряжённо для Ноя. Может, встреча с братьями наконец-то заставила Ноя понять, кем был Адам в глубине души.

Сжимая руль всю дорогу до лофта, Адам бросал осторожные взгляды на Ноя, который не держал больше руку Адама и сцепил пальцы на коленях, наблюдая за миром через окно с пассажирской стороны. Он не выглядел испуганным или даже обеспокоенным, но в машине чувствовалось напряжение, которого не было всего несколько минут назад, атмосфера между ними была такой густой, что казалось, будто можно потрогать её. Это всколыхнуло глубинные инстинкты Адама, те, что отвечали за его выживание, и Ной теперь был необходим для его выживания.

Припарковавшись в гараже, Адам открыл дверь Ною. Он взял Адама за руку и улыбнулся ему нерешительной, почти взволнованной улыбкой. Комок страха немного ослаб в Адаме. Когда они вошли в лифт, Ной снова вложил свою руку в его, и волна облегчения была настолько сильной, что у Адама перехватило дыхание. Но это облегчение быстро сменилось желанием заявить о себе, заставить Ноя понять, кем он является для Адама.