— Но я даже не знаю твоего имени…

И тут мы полетели.

Что-то тяжелое и жестокое отбросило нас в сторону, и, когда в наше убежище ворвался луч фонарика, я заметила силуэт повалившего нас на землю охранника.

В мою куртку вонзились ветки, руки запачкали камешки и грязь. Услышав стон незнакомца, я увидела, что на него навалился другой охранник.

Я неловко повернулась, и у меня заныло плечо. К этому добавился недавний удар в висок, и парк поплыл у меня перед глазами.

Незнакомец боролся, громко матерясь и размахивая конечностями.

— Отвалите от нас!

— Полегче, парень, — появился еще один охранник и схватил его за ногу. — Все кончено. Прекрати.

Навалившийся на меня мужчина медленно поднялся, встав надо мной с самодовольным выражением на пухлом лице.

— Не сбежишь, девочка. Вы окружены.

Сердито на него зыркнув, я рванулась к дерущемуся незнакомцу.

— Отпустите его! — я поднялась на колени и хлопнула по спине какого-то толстяка в светоотражающем жилете. — Слезьте с него!

Мне заломили руки за спину.

— Хватит уже, — кто-то рывком поднял меня на ноги. — Не нападайте на охранника, мэм, если не хотите добавить к своим сегодняшним правонарушениям еще и это.

Я попыталась повернуться. Но державший меня охранник, не дал мне такой возможности. Дернув меня назад, он сказал незнакомцу:

— Не геройствуй. Вы в меньшинстве. Не трать время попусту.

Я встретилась взглядом с парнем, которого только что целовала. Он перестал бороться и, безвольно сникнув уже не дрался с охранником. Пока мы, не отводя глаз, смотрели друг на друга, к незнакомцу шагнул полицейский и, наклонившись, схватил его за запястья.

Оскалившись, парень замахнулся раз, другой, потом сдался. Это было не попыткой к бегству, а скорее его последним "ура". Он гордо вскинул голову, когда ему, как и мне, заломили руки, и в ночи раздался резкий щелчок наручников.

Полицейский рывком поднял его на ноги, не заботясь о том, что из-за падения в кучу земли и сухих листьев, на нем осталась половина парка.

Поваливший его охранник тоже встал, слегка прихрамывая, но с победоносной улыбкой на лице.

Нас вывели из кустов на тропинку, по которой через несколько часов, когда взойдет солнце, будут сновать бегуны и гулять мамы с колясками. На данный момент она стала местом оформления незаконных обжиманий.

С бешено колотящимся сердцем, я ощутила на запястьях холодный, сковывающий меня металл. Оторвав взгляд от незнакомца, я посмотрела на полицейского, затаившегося рядом со своим пленником.

— Пожалуйста, вам не за что нас арестовывать.

Другой полицейский с седеющими волосами и тяжелым артиллерийским ремнем потер подбородок.

— Вот тут ты ошибаешься. Незаконное проникновение на территорию — серьезное преступление. Как и непристойное обнажение. За сегодняшнюю ночь было совершено достаточно правонарушений.

— Непристойное обнажение? — усмехнулась я. — Когда?

— Вы целовались в общественном месте.

— Это не противозаконно.

— Я видел, как он тебя лапал, — проворчал охранник с потным лицом. — Кто знает, как далеко бы вы зашли, если бы я не вмешался. Секс на бейсбольном поле? Это наказуемое преступление.

У меня вспыхнули щеки. Я не хотела обсуждать с этими идиотами секс.

— Это Ваше слово против нашего. Мы бы никогда не зашли так далеко. Мы не дикари.

— Говори за себя, — усмехнулся незнакомец. — Элль, ты можешь спорить до потери сознания, но тебе не победить.

Он с ненавистью прищурился на охранников.

— Я знаю закон, и закону плевать на правду.

— Следи за языком, сынок, — полицейский с тяжелым ремнем указал на незнакомца. — Ты уже в жопе, так что на твоем месте я бы не добавлял еще больше компромата к твоему делу.

«Постойте, на него что, заведено дело?»

Решив не обращать внимания на ненужные вопросы, я покачала головой и посмотрела на офицера, который, казалось, был у них главным.

— Послушайте, простите нас. Можно, мы просто заплатим штраф? — я смотрела на незнакомца, мучимая чувством вины за то, что он спас меня от изнасилования, подарил мне один из лучших вечеров в моей жизни, а теперь его посадят в тюрьму только потому, что я — хреновый бегун. — Отпустите нас. Я обещаю, что мы уйдем и никогда не вернемся.

— Не получится, юная леди, — сказал полицейский с тяжелым ремнем и что-то шепнул коллеге, кивнув на прикрепленную к лацкану рацию.

Он ухмыльнулся незнакомцу.

— По имеющимся у нас данным, сегодня вечером ты избил двух мужчин. Они сказали, что застукали тебя, когда ты собирался ограбить и изнасиловать молодую женщину, и попытались тебе помешать. За это одному из них ты чуть не проломил череп, а другому — пару ребер.

— Бред, — оскалился парень. — Это я пытался им помешать.

Он вздернул подбородок.

— Вот эта девушка, которую они хотели обидеть.

Офицеры и охранники вскинули брови.

— Это правда, мэм?

Я слегка поежилась, но кивнула.

— Да. Он меня спас.

— Спас Вас? — офицер кашлянул. — Спас Вас, а потом привел в закрытый парк, чтобы сделать что?

Я сглотнула.

— Я прекрасно понимаю, как это выглядит, но он не врет. Мы познакомились, когда он меня спас. Они... они собирались мне навредить.

— Не появись тут мы, он бы тоже Вам навредил.

— Нет, это неправда.

— Вы не знаете его так, как мы, мисс.

Полицейский подошел и, похлопав по моей одежде, обыскал меня, а его коллега — моего спасителя. Когда они нашли в кармане его толстовки восемьдесят долларов, у меня остановилось сердце.

— Не ограбил тебя, да?

— Это мое, долбо*б, — незнакомец дернулся в наручниках.

— Конечно же, твоё, — сказал старший офицер. — Сколько раз еще тебе повторять, что своим враньем ты делаешь только хуже?

Я застыла на месте.

«Сколько раз?»

Сколько раз он уже попадал в подобные ситуации?

Я попыталась поймать его взгляд. Чтобы извиниться. Но он не сводил глаз с офицера, который сунул себе в карман его восемьдесят долларов. Деньги, которые могли бы на одну ночь обеспечить ему хорошую еду и крышу над головой.

На место происшествия прибыл еще один человек, я узнала его тяжелые шаги еще до того, как он вышел на свет фонариков охранников. Мне следовало догадаться, что он появится. У него был полицейский сканер, и, скорее всего, он искал меня с тех пор, как я не позвонила и не попросила отвести меня домой. (Полицейский сканнер — УКВ-сканнер с настройкой на полицейские частоты — Прим.пер.)

Я опустила плечи, желая провалиться сквозь землю и исчезнуть.

Он сверкнул своей ксивой, которая, как я знала, свидетельствовала о том, что он бывший морской пехотинец и работает на меня и моего отца. Дэвид Сантос, мой водитель, телохранитель и иногда личный помощник.

«Вот дерьмо».

Он быстро посмотрел на меня, затем сосредоточил взгляд своих пронзительных черных глаз на главном офицере. Его широкая грудь, большие руки и черный костюм в тон черной коже впитывали в себя ночь.

— Я здесь из-за мисс Чарлстон. Она не сделала ничего плохого.

Стоявший рядом со мной полицейский стал возражать:

— Её поймали за незаконное проникновение…

— Подожди, — главный офицер шагнул к моему телохранителю и, осветив его удостоверение, направил луч фонарика мне в лицо. — Как, Вы сказали, ее зовут?

— Чарлстон. Ноэль Чарлстон, — Дэвид стиснул зубы. — Это имя ни о чем Вам не говорит?

Я была благодарна ему за то, что он сюда пришел, но мне совершенно не хотелось, чтобы он сражался в заведомо проигранных мною битвах.

— Дэвид, все в порядке…

— Помолчите, мисс Чарлстон. Дайте мне разобраться, — он выпрямился, сжав затянутые в перчатки руки. — О «Бэлль Элль», например?

Старший офицер напрягся.

— Подождите, дочь Джо?

— Она самая.

Полицейский помолчал.

Секунду спустя он приказал:

— Отпустите ее.

Наручники мгновенно разомкнулись, и меня подтолкнули вперед. Я бросилась к мужчине, который меня спас, целовал и подарил мне лучший День рождения, о каком я только могла мечтать.

— А что с ним?

Офицер рассмеялся.

— О, он поедет с нами.

— Но вы... вы не можете. Он меня спас. Он сделал доброе дело. Не наказывайте его за то, что он прыгнул через забор и прогулялся по парку.

Офицер ухмыльнулся.

— О, мы арестовываем его не за это.

Я не могла отвести взгляд от лица незнакомца. Мои губы жаждали снова его поцеловать. Его глаза блуждали по мне, полные все той же нежной симпатии и почти благоговейного влечения. Я не могу с ним расстаться, пока не пойму, что все это значит. Что между нами происходит.

«Они не могут его забрать».

— Тогда за что? — спросила я, витая в мечтах о том, чтобы отвезти его домой, дать ему комнату, где он мог бы вымыться и отдохнуть, а потом приготовить ему черничные блинчики и утром представить его папе. — Он ничего не сделал.

Офицер расхохотался, как будто услышал шутку.

— Он много чего сделал. У него несколько действующих ордеров на арест. Нам сегодня неслыханно повезло.

Дернув незнакомца в сторону, старший офицер добавил:

— Теперь он к нам надолго.

Парень опустил голову и с силой стиснул зубы.

— Вы не можете этого сделать.

Полицейский раздраженно поморщился.

— Думаю, Вы вскоре убедитесь, что можем, мисс Чарлстон. А теперь, если не хотите неприятностей, ступайте домой со своей охраной и забудьте об этом.

Он встряхнул незнакомца.

— Попрощайтесь, потому что теперь Вы вряд ли когда-нибудь с ним увидитесь.

Я шагнула к нему, не зная, что делать. Поцеловать его, убежать с ним — как-то все исправить, чтобы это так не кончилось.

Он грустно улыбнулся.

— Делай, что он говорит, Элль. Иди домой.

— Я не могу уйти. Только не без тебя.

— Теперь ты знаешь дорогу. Тебе не нужен провожатый.

Я помотала головой.

— Я не это имела в виду, и ты это знаешь.

Парень усмехнулся.

— Ты сама говорила. Все это слишком безумно, чтобы быть правдой.

Мне ужасно хотелось схватить его за руку, обнять, но, увидев вокруг столько осуждающих глаз, я оцепенела. Я никогда себе этого не прощу. Что не протянула руку, когда он больше всего во мне нуждался.