24

Рева

Было непросто, но она была готова к труду. Она могла провалиться, но хотела рискнуть. Ей нужно было убедить остальных, и она была уверена во всех. Кроме одной.

Но ей нужен был помощник. Кто-то на ее стороне, и доверять она могла только Карине. Девушка слушала ее с большими глазами. Карина тихо обдумала слова Ревы. Они дождались, пока остальные уснут, и Рева нашептала свои идеи на ухо Карине, ее губы задевали мочку уха девушки. Рева задержала дыхание, пока ждала ответ Карины. Она кивнула едва заметно во мгле зала.

- Я помогу тебе. Помогу нам.

На следующий день они убирали свинарник вместе, смотрели, как трудятся остальные пленницы. Рева порой кивала девушке, и Карина предлагала свое мнение: «слишком подозрительная» или «слишком робкая».

Чтобы план Ревы сработал, им требовалась девушка с кухни. Два дня назад, когда Валерия бросила ее рыдающей в зале, Рева прошла к двери тюрьмы и осмотрела ее. Она была одна в зале, ее не заметили. Красными опухшими глазами она увидела то, что искала, села на солому и думала, что делать.

Карина была хорошим началом, но Рева всегда знала, что Карина поможет ей. Она всегда хорошо судила о характере, Карина была доброй. Она переживала не из-за тех, кто выбалтывал все мысли, а из-за других, так что не спешила. Им нужно было найти верную девушку с кухни, а потом проверить остальных. Многое могло пойти не так, им нужно было спешить, но Рева осторожничала.

- Плохо дело. Мы не можем им доверять, - Рева яростно убирала навоз.

- Я знаю, что делать, - сказала Карина, Рева склонилась к ней, пока мела. Девушки ни секунды не смотрели друг на друга. Они научились шептаться во время работы. – Мы пойдем к Лотти. Она работает в башнях и знает женщин с кухни. Она может сама туда пройти.

Рева кивнула.

- Хорошо. Сегодня поговорим с Лотти.

Рева ощутила трепет. Части плана соединялись, она ощущала это. Но ее руки все еще дрожали от нервов, она толкала телегу по двору к полям, что тянулись за вратами. Она взглянула на стражу у ворот. Двое смотрели со стены. Оттуда было видно двор и за ним. Рева опустила взгляд на ноги.

Навоз вонял, но она наслаждалась свежестью северного воздуха. Она полюбила его. Почти. Она оглянулась на огромные горы Тасме на севере, а потом на лес Дорвуд на юге. Она смотрела на лес так долго, что ударилась о камень на дороге и чуть не перевернула телегу. Она замерла, перевела дыхание и пошла дальше. Долгое пребывание в маленькой камере ослабило ее тело, но не разум. Рева выпрямила спину и снова проверила план.

Многое зависело на одной идее, которая должна быть правдой. Сестра Мелли, что отвечала за кухни, была старушкой в шестьдесят, ее разум был плох. Пленницы сплетничали, как Мелли путала ложки. Рева нашла одну в курятнике, а на поле как-то увидели ложку, висящую на оливковом дереве. Говорили, Мелли готовила хлеб с монетами и пуговицами. Мелли не заметит, если с кухни пропадет прибор.

Реву днем отправили на мельницу, она часами делала муку и ссыпала ее в мешки. Карину отправили куда-то еще, может, в башню или к зверям, а то и в поле. Рева все снова проверила в голове. Днем тюрьма делилась на зоны работы. Пятнадцать или двадцать пленниц шли в поля с пятью стражами и тремя сестрами. Башня и комнаты сестер были с десятью пленницами, что стирали, убирали и работали на кухне. За ними следили три сестры и страж. Еще десять или двенадцать пленниц работало у зверей и во дворе, где четыре сестры и пять стражей ходили и смотрели. Группа из пяти работала в оливковой роще, две сестры и страж – с ними, а десять – на мельнице, и там был один страж и одна сестра. Все работали в цепях на лодыжках, что не дали бы сбежать. У стражей были мечи, а у сестер – хлыст и кортик.

Реве нужно было обхитрить всех стражей и сестер, включая внимательную Валерию, которая ходила за ней по двору, пока она везла навоз или собирала яйца. Рева знала, когда Валерия следит за ней, кожу покалывало, как когда она превращалась в монстра. Валерия была криками Эмми и ранами Карины. Она была самой жестокостью, вызывала своим присутствием горечь у Ревы. Ее мама говорила, что люди получают то, чего просят от жизни, но Рева не была в этом уверена.

Той ночью после ужина из бульона и сухарей Рева села к Лотти и прошептала весть. Они прошли к залу и встали в очередь, чтобы их посчитали сестры, Рева проверила Розу. Роза была угрозой ее плану. Девушка не должна знать, что она делает. Но Роза вела себя как обычно.

Лотти пришла к ней ночью и легла на солому между ней и Кариной. Они тихо прошептали ей план, как и Карина, Лотти молчала поле этого.

А потом Лотти прижала ладонь к уху Ревы и шепнула:

- Я это сделаю

Рева сжала руку Лотти с колотящимся сердцем. Это было начало.

Рева на следующий день уходила с завтрака последней, изобразила, что проспала, а потом возилась с цепями, пока все ушли. Некоторые обвязывали лодыжки тряпками, чтобы цепи не натирали. Она так теперь и делала, обвязывала ноги. Когда другие ушли, включая Розу, Рева набила полосками ткани свою груду соломы. Ткани пополняли каждое утро, немного оставляли в зале, но сестры забирали их, когда запирали дверь. Воровать их было смело, но Рева неделями следила за Розой и сестрами. Они считали туники на полках, но полоски для ног были в куче, так было быстрее. Она знала, что если будет брать понемногу, то сестры не заметят. Все же ткань все время меняли. Рева знала, впрочем, что делать и тут.

Она смогла съесть корочку хлеба утром, но адреналин поддерживал ее весь день. Она могла лишь ждать, пока Лотти не поможет. Карина улыбалась весь день, но они знали, что надежды зависят от Лотти. Рева до вечера ходила по лезвию ножа. Даже мелкий шум пугал ее. Она чуть не подпрыгнула, когда девочка разбила тарелку, пока они ужинали. Рева упала на солому, нащупала под ней полоски ткани. На месте. Лотти легла рядом и прижала к ее ладони холодный инструмент. Сердце Ревы сжалось. Она смогла.

Пока остальные спали, Рева, Лотти и Карина шептали планы, прикрываясь руками. У них были кости, теперь требовалась плоть. Начать нужно было с лидера каждой рабочей группы. В тюрьме не было официальных лидеров, но самые старшие и опытные часто становились лидерами для остальных. На кухне и в башне это была Лотти. Во дворе и у зверей то была полная женщина по имени Ива. В поле и роще оливок то была Уна. Они решили, что Карина тихо поговорит с Ивой, а Рева – с Уной.

Следующим утром Карина последней пришла на завтрак, Рева следила за сестрой Валерией и Розой. Так было лучше. Валерия и Роза опасались Реву, но Карину не заметили. Только Рева видела, как Карина выбежала в конец очереди, ее лицо и шея пылали. Рева молилась, что Карина успокоится ко времени, когда будет брать хлеб и воду.

Настроение в тюрьме было мрачным. Сестры сильнее издевались над пленницами. Одна из старших – Алис, которой было лет семьдесят – рухнула после долгого дня, и ее бросили в зале сестры. Рева и Лотти прижимали к ее лбу мокрую ткань, когда могли, но женщина была слабой. Если Алис не придет в себя, это будет первая смерть в тюрьме при Реве, хотя о других смертях тоже рассказывали. Чаще всего умирали от усталости, от жестокого обращения сестер. Юные с трудом справлялись с режимом, а старые быстро слабели.

Потому план Ревы должен был сработать, хотя Алис вряд ли удалось бы помочь.

Рева нервничала, толкая телегу к полям. Она плохо знала Уну, они редко общались. Сестра Лори болтала со стражем, едва замечая пленниц. Повезло. Рева вспомнила, как стражи обсуждали отношения между сестрами и стражами. Может, они не врали. Но это только помогло Реве подобраться к Уне, следившей, как она опустошает телегу.

Пленницы занялись опустошением телеги, а она шепнула женщине:

- Если бы мне требовалась ваша поддержка, я бы ее получила?

Уна была крепкой. Она четыре года провела здесь, выжила, работая, не попадая в проблемы и не привлекая внимания сестры Валерии. Лотти рассказала это Реве, но она надеялась, что Уна желала другой жизни. Она надеялась и молилась, что правильно решила включить ее в планы.

- Какая поддержка?

Рева сглотнула и не смотрела в зеленые глаза Уны.

- Остальные пойдут за вами, когда настанет час?

- Какой час?

- Да или нет?

Уна на миг прищурилась, посмотрела на сестру Лори со стражем. Она подвинула ногу в грязной ткани. На ее пальцах ног и у оков была засохшая кровь. Рева видела, как женщина обдумывает значение слов Ревы и понимает их.

- Да. Если хватит ума придумать план.

Рева выдохнула. Она посмотрела на сестру Лори и пленниц, никто не слышал. Они не говорили ничего опасного, но даже мелкого намека на план хватило бы, чтобы вызвать подозрения сестер.

- Хватит. Спасибо.

Рева с другими пленницами разбросала навоз и повезла пустую телегу во двор. Она остаток дня убирала курятник, собирала яйца и унесла их на кухню. Лотти кивнула и улыбнулась ей. Рева видела блеск в глазах Лотти, румянец на ее щеках. План складывался. Желудок Ревы трепетал, как пчелы в банке, когда она заканчивала дела дня. Она определила курс действий, решила набраться сил, значит, нужно было пить и есть как можно больше, делать перерывы и хорошо спать. Последнее было сложнее всего. Кошмары успокоились, но она слишком волновалась, чтобы спать всю ночь. Обычно они допоздна шептались о планах с Лотти и Кариной.

Той ночью Лотти принесла еще вещь с кухни, и Рева спешно спрятала ее в соломе, где уже было полно ткани. Это была последняя вещь, ее было сложнее всего спрятать. План нужно было осуществить завтра ночью, нужно было убедиться, что все пройдет гладко. Рева подумала о стражах на стене и у ворот с трепетом. Она начала плести из обрывков ткани веревку.

Следующим утром Рева шептала на ухо Уне, Карина пошла к Иве, а Лотти говорила с людьми на кухне и в башне. Никто не сказал Розе. Рева работала ближе к Розе, чем когда-либо, стараясь находить повод пройти в поле и проверить, что девушка занята и не замечает происходящее в лагере. И она ожидала, что рука сестры Валерии вот-вот схватит ее за плечи и потащит в камеру.