23

Лука

Он проснулся от воды, льющейся на лицо, стекающей в нос и горло. Лука сел и откашлялся, вытер воду с глаз.

- Решил, что тебе нужно остыть, - сказал Джеральдо. – Встань.

Переодеваться не требовалось. Лука уснул в одежде, что пахла дымом. Он скривился, встал, и руки обожгла боль. Он посмотрел на волдыри на ладонях и вспомнил прошлую ночь. Он поджег палатку Тани, чуть не сжег весь лагерь.

- Да, - сказал Джеральдо. – Ты идиот. Железный браслет на тебе?

Лука посмотрел на левое запястье и кивнул. Глупо было возвращаться, не надев его. Он знал, как важно было управлять силой, но забыл об этом. Но будь он с браслетом, горный лев порвал бы его. Может, все было к лучшему.

Брат Аксил вырвался из палатки, Джеральдо отогнал его.

- Пусть мальчик отдохнет, Джеральдо. Ему нужно восстановиться.

- Что скажешь, Людо? Готов к наказанию за глупость?

- Все хорошо, гувернер, - сказал Лука. – Я заслужил наказание.

- За защиту себя и лагеря? Нет!

Джеральдо фыркнул.

- Хорошо же он лагерь защищал. Он чуть не сжег место и нас с ним. Отойти, старик.

Джеральдо толкнул Луку, но Аксил набросился на него.

- Не трогай…

Лука задержал дыхание. Аксил не мог раскрыть его сущность. Не мог.

Джеральдо прищурился.

- Давай, старик. Кого не трогать?

- Мальчик так юн, - Аксил нервно облизнул губы.

Джеральдо толкнул Луку к сгоревшей палатке Тани.

- Могу и буду, если он заслужил. Людо, вот работа, у тебя пара часов. Нико покажет, где материалы.

- Ч-что я должен сделать? – спросил Лука.

- А ты как думаешь, дурак? Построить подруге Тане новый дом. Чем лучше он будет, тем ей приятнее. Справишься?

Лука посмотрел на развалины палатки. Сухая трава почернела, тело горного льва было обгоревшей оболочкой. Запах сдавливал его желудок, напоминал о прахе брата. Но он взял себя в руки и думал о том, что поможет Тане. Она не заслужила такой дом. Она не сделала ничего плохого, он сам это сделал, и он восстановит, даже если придется работать всю ночь.

- Да. Я смогу.

Джеральдо шлепнул его по спине, но это не казалось угрозой, это было почти уважением. Лука склонился и начал убирать обломки палатки. Он работал методично, собирал в груду вещи, что Таня хотела бы оставить, а в другую то, что было уничтожено. Он оттащил горного льва от лагеря и закопал в земле и пепле. Пока он двигался, волдыри болели, трескались и кровоточили. Он привык дуть на руку, другой двигая обломки. Но когда дошло до строительства, ему нужны были обе руки.

- Дай посмотреть, - Нико махнул Луке вытянуть руки перед собой.

- Твоему отцу не понравится, - сказал Лука, потея от боли и солнца. – Он хочет моей боли, - но было так больно, что Лука вытянул руки. Наказание не причиняло столько боли, сколько ладони.

- Отец меня прислал, - сказал Нико. – Он не монстр, Людо.

Лука подумал об ужасах в палатке Нико и покачал головой.

- Уверен?

Лука вздрогнул, Нико обвил ладонями его ожоги. Пока он исцелял его кожу, Лука выдохнул с облегчением, боль утихала. Лука понял, что Нико побледнел.

- Я должен быть сильным, когда будет война, - печально сказал Нико. – Их тысячи, а нас сто. Я должен исцелять нас, пока мы не умрем. Отец это видел.

Лука резко повернулся к нему.

- Видел?

Нико провел рукавом по лбу и выдохнул.

- Я не должен был рассказывать.

- Джеральдо видел будущее.

- Лишь миг. Почему мы тут ведем себя как в безопасности? Потому что отец знает, что будет. В долине мы в безопасности, но война близко. Тут не нападут, у нас есть шпионы в Золотой бухте. Если нас будут хотеть убить, шпионы предупредят нас или остановят их. Но когда мы будем готовы, мы сразимся, как видел отец, и это страшнее, чем любая атака сейчас.

Война была ужасной. Если Джеральдо видел будущее, войну и смерть, то удар по менти будет сильным. Лука с потрясением понял, что прикипел к мятежникам, хоть они были неорганизованны. Он оглянулся на Таню, Вин и Шию. Дети смеялись, бросаясь пеплом, пока старшие занимались делами. Он не мог допустить их смерть. Но что он мог? Он ужасно управлял силами, его навыки меча и щита не были лучшими. Он мог в сражении убить и своих, и врагов. Что он мог предложить им?

- Я просил тебя строить палатку или сплетничать с моим сыном? – голос Джеральдо оживил Луку, но он успел виновато улыбнуться Нико.

Оказалось, строил Лука так же плохо, как управлял огнем. Он забивал столбики в землю, натягивал шкуры, и палатка задрожала и чуть не упала. Он смог удержать ее, но все строение склонилось влево. Лука недовольно посмотрел на него, собрал веревки и потянул вправо. Он работал над палаткой часами под палящим солнцем, не ел, обещая сделать это после работы.

- С наклоном влево неплохо, - улыбнулась Таня. – Почему ты не сдаешься, Лука? Ты не подходишь для этого.

Лука прикусил губу и отвернулся. Он хотел исправить ошибку раньше, чем Таня увидит его жалкие потуги. И он хотел искренне извиниться, но теперь она была здесь, слова застряли, и он ощущал себя глупо из-за произошедшего.

- Лев тебе язык оторвал? – шутила Таня.

- Я не знаю, что сказать. Я разрушил твой дом, а построил жалкую лачугу.

Таня посмотрела ему в глаза, и ему стало неуютно. Она всех успокаивала. Вода и была спокойной.

- Что ты делал, пожар?

- Тренировался, - признался Лука. – Я ходил к Зину, где тихо, но… забыл вернуть браслет, когда напал горный лев.

Таны рассмеялась.

- Ни на кого тут не нападали горные львы. У тебя ужасная удача, Людо. Так я теперь буду тебя звать. Неудачник Людо.

Лука рассмеялся, но ему хотелось рассказать ей, кто он и откуда. Ему не нравилось врать, особенно Тане и Нико, которые помогали ему.

- Не переживай, больше я так не буду. Я урок усвоил.

Таня покачала головой.

- Ошибаешься, неудачник Людо. Тренировка была твоим лучшим решением за все время здесь. Будь осторожнее в следующий раз. Если бы сказал мне, я бы была готова потушить огонь, - она ущипнула его за щеку и ушла, широко улыбаясь.

После пяти ударов сердца Лука вспомнил, как двигаться. Он покачал головой и коснулся места, где его ущипнула Таня. Он поправил палатку вправо, часто думая об ее улыбке. Он не думал об улыбке девушки после Ревы. А теперь он задыхался, желудок болел от голода. Когда палатка была готова, Лука отошел и восхитился работой. Палатка не была идеальной, даже прямой, но это было лучшее, что он мог, и он трудился весь день. И Луке даже понравился труд. Не каждый день принц мог руками что-то создать, и не каждый день он строил дом другому человеку. Может, Людо ему было жить приятнее, чем быть принцем Лукой Саринтией.

- Это самая ужасная палатка, - прорычал Джеральдо. – Устал?

- Да, - Лука вытер лоб рукавом туники. Он сбросил жилетку, пока строил. Некоторые работали с голым торсом, но Лука не хотел снимать тунику, так что страдал от жары. Джеральдо был обнажен по пояс. Его смуглая кожа блестела от пота, грудь покрывали темно-золотые волосы.

Джеральдо бросил ему флягу воды.

- День еще не закончен, Людо. За мной.

Лука пил воду, пока шел за Джеральдо по лагерю. Несмотря на волнение из-за пожара, лагерь был расслаблен. Фиолетовые глаза Шии проводили его, он сменил облик с Джеральдо на Таню, а потом на Луку. Джеральдо накричал на него, и мальчик стал собой, улыбаясь. Таня набивала ногой и коленом мяч из воды, на ее коже блестели капли. Она послала игривый ручеек к Луке, рассмеялась, прикрывшись рукой. Два волка бегали по лагерю. Лука знал, что то была Вин, а другим был Хал или Сарья. Другие мятежники тренировались с мечом и щитом, а Нико разводил костер, чтобы зажарить козу на ужин. Взрослые работали на полях, дети купались в воде, все были заняты. Джеральдо уводил его от этого. Он привел Луку к траншеям вне лагеря, где мятежники справляли нужду. Лука сморщил нос от запаха.

- Сильно, да? – спросил Джеральдо. Он только повернул голову, а потом бросил лопату, что была на земле, Луке. - Закопаешь их. А потом выроешь новую в пяти ярдах отсюда. Иначе лагерь пропахнет. Женщины скоро придут, так что жги травы, чтобы скрыть запах.

Лука не успел открыть рот, Джеральдо ушел сильным шагом. Лука покачал головой. Он не думал, что его наказание закончится на ремонте дома Тани. Конечно. Джеральдо не прощал глупость. И хотя мышцы Луки болели, и ему хотелось пить, он взял лопату и начал закапывать вонючие ямы, стараясь дышать ртом. Работа была долгой, когда Нико уже подавал козу, а Лука был грязным, пальцы были в мозолях. Он замер и посмотрел, как лагерь ест у костра. Но вздохнул и продолжил работу. Солнце садилось, а он копал ямы.

Аксил принес ему воду и еду. Луке оставалось выкопать немного, отходы уже были закопаны. Он был грязным, особенно руки, и ему было плохо, но не от грязи на коже. И все же он съел все, что принес Аксил, слизнул соки мяса с пальцев и вытер руки о штаны.

- Вы трудились весь день, - отметил Аксил. – Я не сожалею, это полезно для вас. Это очищает разум и усиливает тело. Это жестоко, но справедливо. Так будет лучше.

Лука кивнула. Он едва думал о Матиасе весь день, и пока он был спокоен.

- Ты ничего плохо не сделал, Лука, - сказал тихо Аксил, чтобы лагерь не слышал, как он называет его настоящим именем, но лагерь был слишком далеко и сосредоточен на вине, чтобы слышать. – Я восхищен тем, что ты хочешь узнать свои силы. Ты скоро станешь лучшим человеком и менти.

Аксил похлопал Луку по плечу и вернулся в лагерь, оставив Луку думать, были ли менти людьми, или чем-то другим. Может, это было не важно. Он был менти, но был и человеком. У него было сердце, желудок, кровь в нем. Он мало знал о силах, о том, откуда они – говорили, в древние времена люди дружили с магией – но его силы теперь не казались такими злыми. Это не было то, что Просвещенные звали злым или жестоким, но они и не были хорошими. Это были инструменты, от человека зависело, будут они использоваться во благо или во зло. Это его успокаивало, пока он заканчивал яму.

Он пошел не в лагерь, а повернулся к большому вулкану и подумал о прошлой ночи, когда использовал огонь из тела. Он устал к ночи, но, может, это к лучшему. Может, это поможет ему управлять этой силой. Он оглянулся на лагерь внизу, на миг подумал, заметит ли его отсутствие. Им хватало друг друга. Он смотрел в стороне. Конечно, его будет искать Аксил. Таня и Нико тоже. Джеральдо будет рад. Лука не жаловался, подумывал уйти во тьму. Но он решил забраться выше и посмотреть, как остальные пьют и танцуют.