Сердцебиение учащается, ладони потеют. Что за хрень я читаю? Через несколько дней есть еще одно письмо.

Отчетность Райана о том, что происходит в Osborne Corp. Месяцы и месяцы сообщений, которые перестали поступать чуть больше месяца назад. Значит Капитан перестал отчитываться моему отцу не так давно.

— Эй, котенок. Скучала по мне? — Весь мой мир уходит из-под ног, когда входит Капитан и улыбается. Он видит выражение моего лица и понимает, что что-то не так. — Что случилось, Пейдж? Ты в порядке? Твое лицо стало пепельно-белым.

Я отбрасываю ноутбук на пол и бегу в ванную. Не успеваю добраться до туалета, когда меня начинает тошнить. Я слышу его голос где-то позади, но в ушах звенят звуки рвоты. Я больна. Мне физически плохо от его предательства.

Райан знал. Он знал, кто я, прежде чем узнал Майлз. Он работал на моего отца. Человека, которого я хочу убить. Он предал меня, как никто другой, и я любила его. Я люблю его.

Я лезу в шкафчик у унитаза и обхватываю рукой холодный металл. Поворачиваюсь и прислоняюсь спиной к стене, целясь прямо в сердце мужчины.

Капитан поднимает руки и делает шаг назад.

— Пейдж, какого хрена? — Шок на его лице был бы комичен, если бы я не разлетелась на миллион кусочков.

— Убирайся из моего дома, лживый ублюдок. Ты знал, кто он. Ты даже делал то, что он говорил.

Понимание осеняет его, и он делает шаг ко мне.

— Пейдж, это не…

Я наставляю пистолет на стену и стреляю. Звук выстрела заставляет Капитана замолчать, и он делает шаг назад. Я направляю пистолет ему в сердце, желая, чтобы оно разбилось, как разбивается мое.

— Пошел. Вон. — Стискиваю зубы, и он кивает.

— Мы поговорит об этом, — говорит он, медленно выходя из ванной.

— Нет никаких «мы». И никогда не будет.

Я так и держу пистолет, направленным на него, и вижу на его лице боль. Хорошо. Капитан заслуживает этого и многого другого. Он поворачивает за угол, сжав кулаки, и я слышу, как он проходит через гостиную, тихо закрывая за собой входную дверь.

Я опускаюсь на пол в ванной. Не знаю, как долго сижу так, но все мое тело немеет. Меня тошнит, но ничего не осталось. Наверное, стоит принять душ, но меня начинает трясти, и я не могу пошевелиться.

Проходит время, и мой разум отключается, словно не в силах осознать случившееся. Я начинаю смеяться, потому что это не может быть реальностью. Я влюбилась в дьявола. Вот тогда мой истерический смех превращается в рыдания. Я сломлена, как моя мать.