-- Расскажи, как Лермонтов.

-- Ну, ты того, не очень по моему поводу прохаживайся. Родителей следует почитать, даже биологических. Ладно, хрен с тобой. Приступим. Один личный вопрос. Тебе не жалко из красочного, живого, трепетного мира страстей, эмоций, человеческих судеб перенестись в холодное пространство умозрительных построений, скучных фактов, логических абстракций?

-- Да ты поэт! Стихи пишешь?

-- Что за манера отвечать вопросом на вопрос!

-- Ты еще не позабыл, что я наполовину еврей?

-- На четверть, хотя по еврейским законам ты кошерный и стопроцентный, там счет идет по матери. Разве что необрезанный...

-- Слушай, хватит! Что тебе требуется, чтобы приступить к делу? Чаю, водки, бутербродов, фруктов?

-- Хочу быть дерзким, хочу быть смелым, хочу одежды с себя сорвать!

-- Тебе жарко?

-- Невежа, я Бальмонта читаю.

-- У Бальмонта "с тебя сорвать", с дамы то есть.

-- Это неприлично и непочтительно к родителю.

-- К биологическому.

-- Тем более. Начнем пожалуй. В начале тридцатых годов большевики под водительством Сталина произвели революцию сверху, Великий Перелом. Возникшей тогда системой мы и займемся, притом строго в экономическом смысле. Прочие аспекты -- политические, философские, юридические, исторические, гуманитарные -- нас не будут заботить. В этой системе практически все принадлежало государству или находилось под его полным контролем: земля и ее недра, заводы, фабрики, банки, театры, издательства, плуги, трактора, одним словом, вся серьезная собственность. Крестьянам оставили малые участки земли вокруг домов, но запретили даже лошадей держать. По закону частным лицам не разрешалось владеть средствами производства. В эту категорию марксисты поместили все, что могла быть использовано для извлечения прибыли: станки, машины, орудия. У этой системы не было аналогов в современном мире, разве что в Египте при фараонах. И она, эта тоталитарная система, быстро обнаружила свои преимущества, преимущества для советского государства, разумеется. Перед началом войны СССР производил больше всех в мире танков и самолетов. Стоит вспомнить, что за десять лет до того никакой серьезной промышленности в стране не было. Да что там промышленность, даже в городах канализация и водопрод были далеко не везде. На одном партсъезде, кто-то, кажется, Угланов упомянул об этом, чем дал повод для каламбуров. Мол, что нам нужно проводить -- индустриализацию или сортиризацию. Так вот, в 41-ом году перед началом военных действий у немцев было 3 с половиной тысячи танков, а у русских -- во много раз больше. Знаешь сколько?

-- Нет.

-- Никто не знает. Маленькая история. Гудериан в своей книге написал, что 10 тысяч, ему никто не хотел верить, в первую очередь Гитлер. Реальная цифра на середину 41-го года составила 24 тысячи с лишним. По самолетам разница тоже была разительная: 3 тысячи против 18 тысяч. Да, многие советские модели были устарелые, но мы с тобой говорим о колоссальных производственных мощностях, созданных за короткий срок. Это советское преимущество сохранилось и во время войны. В 42-ом году немцы выпускали примерно 500 танков в месяц, а русские, по германским разведданным, 700-800. Не может этого быть, заявил Гитлер. Получалось, что вести кампанию на Востоке нет смысла. Реальная сила советской промышленности была 2 тысячи танков в месяц. Кончилась война, довольно быстро восстановили экономику, сделали атомную, потом водородную бомбу, потом полетели в космос. Снова технические детали оставляем в стороне. Неважно, что украли какие-то атомные секреты, забрали германские ракеты и т. п. Все равно использовались огромные экономические мощности. Откуда их взяли большевики? Тебе не скучно, юноша? Потому что дальше все пойдет в таком же ключе.

-- Нет, нет, пожалуйста, продолжай.

-- Хозяин-барин. Секрета в моей концепции нет, только трактовка. Сила советской экономики состояла в чудовищной концентрации средств в одних руках, в централизации. В тридцатых годах, в период сталинских пятилеток, большевики могли использовать на развитие промышленности близко к половине ВНП, валового национального продукта. Другим странам, которые прошли через стадию индустриализации, такая концентрация не снилась, они могли вкладывать лишь 15-20% ВНП. Возникает вопрос, а почему, собственно, большевики не продолжали в том же духе. Тогда бы действительно СССР мог догнать и перегнать Америку. Ответ: из-за демографии. В начале индустриализации население СССР распределялось так: 10% в городах, остальные в деревне. Крестьяне, пардон, колхозники, были для государства золотым дном, совсем, как мужик из щедринской сказки. Можно было забирать львиную долю колхозного урожая, а платить гроши. В 32-ом, когда забрали все подчистую, наступил мор, унесший миллионы жизней. Но и в хорошие годы крестьяне редко ели досыта. Мужички поставляли дармовое пушечное мясо для армии и очень дешевую рабсилу для великих строек. Большевики считали себя партией рабочего класса, однако основой их могущества было крестьянство: чем больше, тем лучше. К сожалению, в результате индустриализации происходил рост городов. Перед войной городские жители составляли уже пятую часть населения. После Сталина процесс урбанизации пошел галопом. СССР ввязался в гонку вооружений, строить нужно было все больше и побыстрее, на то и гонка. За время правления Хрущева создали мощностей в 4 раза больше, чем за годы первых пятилеток. В 1960-м, вскоре после твоего рождения, городское население сравнялось с сельским. Для государства это не прошло даром. Каждый человек, перселившийся из деревни в город, наносил удар по бюждету, он обходился государству в несколько раз дороже: жилище, еда, медицинское обслуживание...

-- Но ведь они платили!

-- Что они там платили! Придется тебе объяснить азы социализма. Оплата труда была очень низкая, одновременно цены на основные товары и услуги были твердые, они менялись редко и не отражали затрат труда и материалов, часто субсидировались, особенно на те товары, которые входили в т. н. корзину прожиточного минимума. Ты спросишь, зачем субсидировать, не лучше ли предоставить ценообразование рынку. Но ведь тогда пришлось бы отказаться от тоталитарного контроля, от бешеных темпов роста и прочее. Реальный социализм, сложившийся в СССР, базировался на том, что государство гарантировало городским трудящимся определенный, поспешу добавить, очень низкий уровень жизни, но зато распоряжалось львиной долей ВНП. Кстати, пункт о государственной гарантии уровня жизни был в программе нацистской партии, но это так, в скобках. В СССР государство держало в своих руках и цены, и зарплаты. Однако пользоваться прелестями этой гарантии реально могли только горожане. Деревенские жители фактически были лишены большинства советских благ, как бы от них отрезаны. Вслух этого никто не провозглашал, но разглядеть это просто. Интересно, что во время войны рационирование, обеспечение населения по карточкам, было введено только в городе.

-- Я все равно не совсем с тобой согласен. Кто мешал крестьянам, колхозникам, покупать субсидированные товары после отмены карточек?

-- Не кто, а что. Физическая реальность. Для них не строили жилищ и культурных учреждений, больничных коек для них было во много раз меньше. Наконец, торговая сеть в деревне совершенно зачаточная по сравнению с городом, поэтому теоретически колхозник мог приобрести некий субсидированный товар, но его в местном магазине не было. Нужно было ехать в город, хорошо если таковой имелся поблизости и там в продаже что-то было. И так далее. Вернемся к исходному пункту. Приток населения в города истощал казну. В начале шестидесятых начались серьезные трудности с продовольствием. По той же причине: количество городских, т. е. реальных едоков возросло. Неурожай 63-го года поставил правительство перед тяжелым выбором: или смириться с открытой нехваткой хлеба в городах, или начать закупки зерна за границей. Они пошли по второму пути.

-- Чем породили жалобы, что Россия из житницы Европы превратилась в иждевенца.