Это было похоже на метафору моей жизни, и я чертовски ненавидела её.

— И это всё? — Хендрикс усмехнулся. — Ты сдаёшься?

— Перу очень далеко, — без всякой необходимости напомнила я всем. — Это была глупая мечта, глупая цель.

— Ты ведь и раньше собиралась идти пешком, — заметил Нельсон. — Когда были только ты и Хейли.

— Кроме того, у Хаммера всё равно было чуть больше четверти бака бензина. Гэри, вероятно, просто приплюсовал ещё один день к нашей поездке, вот и всё, — добавил Хендрикс.

— К тому же у тебя есть свои цели, Риган, — вмешался Вон. — А что ещё есть, кроме твоих целей?

— Любовь? — с вызовом ответила я.

— Ты нашла любовь? — спросил Вон, потрясённый и не верящий своим ушам.

Именно в этот момент я поняла, что он говорит о себе и обо мне. Негодник. Мне следовало бы знать лучше, прежде чем доверять этим парням свою дружбу. Они все хотели потрахаться.

Ладно, я знала об этом. Но всё равно меня шокировало то, что мы думали не только о том, как помочь друг другу выжить.

— Нет, пока ещё не нашла, — со смехом ответила я.

— Хорошо, тогда у тебя есть твои цели. Перу — это цель. Большая, невозможная, опасная цель.

— Но это моя цель, — согласилась я.

— Чертовски верно, это твоя цель, — серьёзно сказал Вон. — Так что давай уже пойдём, путь туда займёт всю нашу жизнь, а у нас нет времени, чтобы тратить его впустую.

— Знаете, а вы не так уж и плохи, — призналась я, когда мы снова двинулись в путь. — Мне кажется, я решила не бросать вас.

Все пятеро братьев посмотрели на меня так, словно я только что сошла с ума, у всех был один и тот же недоверчивый взгляд, и все они покачали головами, отказываясь верить тому, что я только что сказала.

— Мы целую неделю идём не в ту сторону, в её сторону. Мы потеряли три четверти наших запасов, боеприпасов и оружия. Мы потеряли наш транспорт. Хендрикс рисковал своей жизнью, затем я рисковал, потом снова Хендрикс, а потом Вон. Я провожу ночи, испытывая самую страшную тревогу, которую когда-либо испытывал, теперь у меня наверняка язва и нет способа вылечить её. И вот мы вступаем в пятьдесят шестую битву насмерть с зомби за неё. И она просто решила оставить нас при себе. После всего этого, — проворчал Нельсон. — Риган, тебе так повезло, что ты взяла с собой Хейли.

По-видимому, каждый брат Паркер согласился с этим, потому что все они произнесли подобные заявления себе под нос и опять вернулись к статусу "Патруль Пожирателей 2013"¹⁵.

Мы провели весь день в поисках города, сражаясь со случайными зомби и держась вместе. Мы сливались в единое целое, и было трудно представить себе, какой была жизнь до братьев Паркер, до того, как каждое слабое место было защищено, каждое слепое пятно было прикрыто.

В конце концов, мы наткнулись на заброшенную заправочную станцию, которая стояла изолированно в середине какой-то лесистой местности. В прошлой жизни это было бы идеальным местом для убийцы топором или серийного маньяка. И всё же это была моя жизнь. Моя жизнь — фильм ужасов.

Тем не менее, я предпочла защищать Пейдж и сидеть в качестве прикрытия, пока Хендрикс, Вон и Нельсон осматривали всё внутри. Извините, но не каждый день девушка могла отыскать в себе так много. Они смогут позаботиться о потенциальной угрозе Майка Майерса¹⁶, а я останусь в своей безопасной зоне, уничтожая зомби.

После того, как нам сказали, что всё чисто, мы приступили к обеспечению надёжности изнутри, так чтобы можно было провести ночь в полной безопасности. До заката оставалось около часа, и нам нужно было использовать каждую секунду, чтобы гарантировать себе спокойную ночь.

Мы с Хейли проверили заднюю дверь, заперли её и выставили все тяжёлые предметы перед ней. Дверь открывалась наружу, так что, вероятно, в этом не было никакой необходимости. Но суть была в том, что мы знали, каким жестким будет приземление, если кто-то сможет открыть эту тяжёлую металлическую дверь и войти сюда в кромешной темноте. Затем мы устроили общую спальню в той же задней комнате.

Мальчики заперли входную дверь на ключ, оставленный рядом с кассой, а затем передвинули все стеллажи, где когда-то хранилась еда, забаррикадировав её. Они затемнили некоторые окна брезентом, обнаружив его в служебном помещении, но его не хватило на все окна.

Не самое идеальное место для отдыха, но мы знали, как быть абсолютно тихими и как не показывать никакого света. Пока мы были здесь, мы почти не шумели. Это должно было сработать, ведь у нас не было других вариантов.

Мы приготовили еду из нескольких упаковок сырных крекеров, остатков чипсов "Принглс", кусочков "Твиззлера" и бутылок воды, которые не были разграблены. Это конечно не курица, как прошлым вечером, но с таким же успехом этот перекус можно было расценить как пир.

Я схватила пачку бритв, несколько батареек разных размеров, тампоны, — обязательно, потому что, поверьте мне, мать природа не бросила нас всех, — а также ручки и бумагу. Я была почти уверена, что Пейдж никогда не ходила в школу до того, как она отправилась в путь со своими братьями, и хотя это, возможно, было не самой важной частью нашего дня, и я не была бы таким уж великим учителем, но я могла бы предложить ей уроки чтения и письма. Независимо от того, как выглядел упадок цивилизации для остального мира, любой, за кого я частично отвечала, должен быть способен делать и то, и другое. Я не верила, что настал полный конец для человечества.

Я не могла в это поверить.

Я должна была ради чего-то жить.

Я должна была хоть как-то держаться за надежду.

— Значит, ранее, походу, был нервный срыв? — прошептал Хендрикс, поднося свою импровизированную подушку поближе ко мне, пока я снова укладывала рюкзак, решив частично отказаться от изобилия нижнего белья, чтобы освободить в нём место.

— Наверное, — я пожала плечами, хотя он едва мог разглядеть меня в тусклом свете луны. — Чудовищность того, о чём я прошу вас, ребята, просто поразила меня, и я вдруг почувствовала себя глупо, попросив вас осуществить со мной эту невозможную идею.

— Никогда не чувствуй себя глупой, когда спрашиваешь меня о чём-то, Риган, — приказал Хендрикс. — Мы все вместе в этом замешаны, в глупостях и всё такое.

— Хорошо, — кивнула я. — Спасибо.

— Только не эти, — сказал он вместо "пожалуйста".

— Что?

Я оглянулась, а он рукой накрыл шелковую пару лаймово-зелёных и чёрных кружевных трусиков в моей руке. Совершенно нелепо. Но когда мы грабили "Виктория Сикрет", то не смогли найти ничего практичного.

— Только не эти, — повторил Хендрикс. — Мне они нравятся.

— Как будто ты когда-нибудь увидишь их на мне, — фыркнула я.

— Не в этом дело, Риган, — прошептал он, когда я бросила их обратно в рюкзак и застегнула молнию.

Он потянул меня за руку, и я легла рядом с ним. Он повернулся на спину, и я тоже, наши плечи прижались друг к другу. Он подвинул ногу так, что наши ботинки тоже соприкоснулись, и я подумала, что это, должно быть, самый сладкий момент за всё время.

— Мне просто нужно знать, что они там, что они есть в планах. Я могу терпеливо ждать. Я могу ждать столько, сколько мне нужно, прежде чем увижу их в действии.

Моё сердце неуверенно затрепетало на несколько ударов, но потом я умудрилась спросить:

— Это что, метафора?

Он повернул голову ко мне, я тоже повернула, подражая ему. Мы долго смотрели друг на друга, хотя его лицо было скрыто темнотой. Я знала, что он здесь, и знала, что он смотрит на меня, и это было единственным, что имело значение.

Я услышала улыбку в его голосе, когда он сухо ответил:

— Да, Риган, это метафора.

Я улыбнулась в ответ, хотя была уверена, что он этого не видит, и снова отвернувшись, уставилась в погруженный в темноту потолок.

Вон и Нельсон несли первую вахту. Пейдж лежала рядом со мной и спала так крепко, что её тихое дыхание текло в ритмичном темпе, словно мелодия покоя. Хейли была в безопасности. Кинг и Харрисон были в безопасности. А рядом со мной лежал парень, которого я стала считать кем-то гораздо больше, чем незнакомцем, больше, чем другом. Он поселился где-то между моим будущим и настоящим, просто у меня ещё не было для него определения. Кроме безопасности.

Он был моей безопасностью.

Именно он заставлял меня чувствовать себя защищённой.

Вон был прав, любовь ещё не была тем, что двигало мной. Но я чувствовала, как она приближается, как она медленно, надёжно входит в мою жизнь, так, чтобы её нельзя будет стереть или заменить. И пока я жду любви, я буду бороться с этой гнилью и жить с надеждой. Потому что если у меня было только это, то надежда, когда всё было безнадежно, была не так уж и плоха.