— Это точно, — поддержала меня Кира. — Никто не выживет, если тронет доктора.

Джорджи снова появилась в поле моего зрения. В руках она держала бутылку с коричневой жидкостью.

— Что это?

— Виски. — Она дала мне скрученную тряпку. — Держи. Закуси это.

Что за черт?

— Зачем?

— Я собираюсь прочистить твои раны.

— Черта с два. — Только не алкоголем. Он дезинфицирует рану только при полном погружении, убивает живые клетки и наносит больше вреда, чем пользы. Не говоря уже о том, что рана будет заживать целую вечность после обработки алкоголем. Если вылить виски на открытую рану, то получишь гарантированный шрам.

— Кейт, — произнесла Джоррджи неожиданно терпеливым голосом. — У тебя нет иммунной системы оборотня. Твои раны необходимо промыть.

— Ты не будешь промывать их с помощью виски. Ты спятила?

— Так всегда делают в книгах и фильмах. Так много людей не могут ошибаться.

Я старалась, чтобы мой голос звучал так грозно, как только это возможно в данный момент.

— Джорджи, если ты подойдешь ко мне с этой бутылкой, я сделаю тебе больно.

— Верно. — Джорджи повернулась к Барабасу. — Нам может понадобиться помощь подержать Консорта.

Барабас посмотрел на Дерека. Дерек пожал плечами, будто говоря: «Ну, не знаю». Барабас прижал мои руки к полу.

— Хотите, я помогу подержать ее? — отозвалась Десандра. — Я отлично справлюсь.

— Джорджи! — зарычала я.

Она открыла бутылку.

— Извини, но будет больно. Я не хочу, чтобы ты заработала сепсис.

— Барабас, отпусти меня. Это приказ. — Я напряглась, но во мне не осталось сил. Я с тем же успехом могла пытаться поднять автомобиль.

— Это для твоего же блага, — сказал Барабас.

Джорджи с бутылкой сделала шаг в моем направлении.

— Отпустите меня, идиоты!

— Я постараюсь все сделать быстро. — Джорджи наклонилась ко мне.

— Стой! — произнес Дулиттл.

Все замерли.

— Джорджетта, поставь бутылку.

Джорджи поставила бутылку на пол и отошла от нее на шаг.

Дулиттл приподнялся в ванне и посмотрел на нас.

— У меня сейчас нет сил объяснять вам всю ошибочность ваших действий. Освободите Консорта немедленно.

Барабас тут же поднял руки, и я рухнула на покрывала. Спасибо тебе, Господи. Он пришел в себя. Спасибо! Спасибо, Вселенная.

— Дерек, найди большую голубую бутылку с надписью «Стерильный физраствор». Джорджетта, поищи зеленую деревянную коробку с чистой марлей. Кира, ты стукнулась головой?

Глаза Киры резко увеличились в размерах.

— Да. Среди прочего.

— Полотенце на твоей голове холодное?

— Аммм…

— Оно должно быть холодное. В идеале, ледяное. Есть помутнение в глазах?

— Нет.

— Тебя тошнило?

— Немного. Сейчас все в порядке.

— Тебе нужно охладить полотенце. Почему Эдуардо голый? Неужели никто из вас не подумал о мужском достоинстве? Найдите ему чистую простыню. Кто-нибудь проверял его жизненные показатели? Здесь сидит беременная женщина, испачканная кровью, и никого это не настораживает. Никто не помог ей привести себя в порядок. — Дулиттл посмотрел на всех нас. — Я оставил вас всего на несколько минут, а вы чуть не устроили здесь настоящую катастрофу.

Все внезапно оживились.

— Я рада, что вы в порядке, Док, — сказала я ему.

— Я не должен был выжить. — Он посмотрел на меня. — Видимо, настала моя очередь побыть пациентом.

— Давайте не будем такое повторять, — сказала я. — Вы намного лучше справляетесь с ролью доктора.

Дулиттл замешкался.

— Что за исцеление…

Я прочитала вопрос по его глазам. Он видел, как я исцелила Джули. Он смотрел, как моя кровь смешивается с ее кровью, уничтожает вирус и привязывает Джули ко мне, и теперь он хотел знать, не сделала ли я что-то своей магией, что может помешать его воле. Я смотрела в его глаза и не видела там благодарности или радости от того, что он остался в живых. Я видела подозрения и страх. Он боялся, что я превратила его в темное отродье. В этот момент я поняла, что Дулиттл предпочел бы умереть, чем вернуться к жизни с моей помощью.

Вокруг словно появилась невидимая стена, отгораживающая меня. Я все еще лежала в комнате, все еще слышала людей, видела, как передвигаются и разговаривают мои друзья, но они казались сейчас невероятно далекими. Я сидела здесь одна, оторванная ото всех.

Абсолютно не важно, сколько времени я являюсь частью Стаи, сколько раз я жертвовала собой или насколько я особенная, глаза Дулиттла говорили мне, что разница между мной и ними никуда не денется. Мужчина, который снова и снова возвращал меня к жизни, сейчас смотрел на меня с ужасом, боясь оказаться зараженным.

Я заставила себя заговорить.

— Просто очень могущественная исцеляющая магия. Обычного вида. Это была не я. Вас исцелил медмаг. — По крайней мере, я была уверена, что Хью мог бы им называться, если бы потрудился получить сертификат. — Вы все еще вы, Док. — Я не превратила вас во что-то другое.

Напряжение исчезло с его лица.

Меня внезапно охватило желание уйти оттуда. Оно было настолько сильным, что я бы непременно ушла, если бы могла встать. Я не хотела находиться в комнате с другими людьми. Мне хотелось побыть в одиночестве.

Появилась Джорджи с физраствором и зеленой коробкой в руках.

— Я нашла марлю.

— Сначала Десандра, — сказала я ей.

Джорджи повернулась к Десандре.

— Пойдем со мной. Самое время почиститься.

— Но мне нравится моя боевая одежда.

— Если нужно помочь подержать ее, — заворчала я, — я отлично справлюсь.

— Ладно, ладно. — Десандра вздохнула и последовала за Джорджи в ванную. Они захлопнули дверь за собой.

Дулиттл посмотрел на меня.

— Тебя связать?

— Я в порядке.

— Ложись, Кейт. — Кира вошла в комнату, взяла еще одну бутылку стерильного физраствора и марлю.

Я даже не поняла, что сижу. Я заставила себя лечь.

— Отлично. Смочи раны и промой их, слегка надавливая. Убедись, что внутри не осталось грязи, — велел Дулиттл.

— Поняла. — Кира налила физраствор на марлю и начала промывать мою ногу.

— Кэрран говорил, что вы хотели поговорить со мной.

— Я все думал про тот отрывок от Даниила, — сказал Дулиттл. — В частности, про один момент. Там говориться: «Я смотрел, доколе не вырваны были у него крылья, и он поднят был от земли, и стал на ноги, как человек, и сердце человеческое дано ему». При этом там не говорится, что львиная шкура или когти исчезли. Только то, что крылья вырвали, и в этом состояла разница между зверем и человеком.

— Я не понимаю, — призналась я.

— Помнишь, я говорил, что эти существа могут скрывать свою чешую?

— Да.

— Я подумал, раз уж Даниил упоминает конкретно крылья, они могут быть финальной стадией их превращения. Большинство оборотней имеют две итоговые формы — человеческую и звериную.

— И еще боевую форму, — добавила Кира.

— Это нечто среднее между первой и второй, нужно лишь обладать определенной концентрацией, чтобы ее удержать, — сказал Дулиттл. — Я же говорю о финальной форме, которую оборотень удерживать неограниченное время. Я считаю, что наши рыжие знакомые обладают тремя формами: человек, зверь и крылатое существо. Думаю, в своей звериной форме они могут выглядеть так же, как один из естественных животных видов.

Мне это совсем не нравилось.

— Почему?

Дулиттл понизил голос до шепота.

— Помнишь, как я тестировал кровь от отрезанной головы на других образцах крови?

— Да.

— Я брал образцы жидкостей у Десандры. Кровь, мочу и околоплодные воды. Так как я закончил свои исследования за неимением других образцов, я решил протестировать кровь существа, используя кровь и околоплодные воды Десандры, чтобы точно ничего не упустить. Ее кровь дала реакцию. Околоплодные воды — нет. Один из ее детей не тот, кем кажется.

О, Боже мой.

Кира замерла с марлей в руках. Если мы сообщим Десандре, что один из ее детей является монстром, еще неизвестно, что она может сделать.

— Эта информация не должна покинуть этой комнаты, — сказала я.

— Я согласен, — поддержал меня Дулиттл.

Я посмотрела через дверной проем в основную комнату.

— Я ничего не слышал, — отозвался Дерек.

— И я тоже, — сказал Барабас.

Варианта тут только два. Первый вариант — Десандра переспала с каким-то третьим мужчиной, кроме Радомила и Жерардо, что маловероятно. Не смотря на весь ее флирт и скандальные слова, она ни разу ни к кому не приставала, а ее боль во время рассказа о том, как Жерардо выставил ее, была вполне искренней. Она переспала с Радомилом, так как знала о его доброте, которой ей очень не хватало тогда. Второй вариант — либо Жерардо, либо Радомил в свободное время расправляют крылья и развлекаются тем, что воруют караульных с башен.

Если Дулиттл прав, крылатые оборотни могут удерживать человеческое и животное обличие, что позволяет им соответствовать другим оборотням. Это объясняет тот факт, что крылатые твари начали внезапно появляться во дворце — они входили в группу сопровождения Belve Ravennati или Волкодавов, а когда нужно было сражаться, они принимали свой финальный облик. Вопрос на миллион долларов — который клан? Существо напоминало кошку, но это еще ни о чем не говорит.

— Как на счет второго ребенка?

— Это волк, — ответил Дулиттл.

Это тоже ни о чем не говорит. Ребенок двух оборотней играет в генетическую рулетку: он может унаследовать зверя от своей матери или от своего отца. Десандра превращается в волка. Ребенок Жераждо будет волком. Ребенок Радомила может быть как волком, так и рысью. Мы все еще ничего не знаем, если не считать того, что внутри нее растет монстр. Рано или поздно мне придется ей это рассказать. Разве может быть еще хуже?

У двери Мэхон сложил руки на груди и произнес:

— Кто вы?

Ему ответил тихий женский голос. Огромный медведь-оборотень отошел в сторону, и в дверь вошла высокая женщина лет сорока пяти. Темнокожая и изящная, она походила на арабку. За ней следовали мальчик-подросток и девочка чуть помладше.

— Меня зовут Демет, — медленно произнесла женщина. — Меня послал Лорд Мегобари. Исцелить. — Она положила руку на грудь в области сердца. — Целитель.