Глава 5

Тренировочный лагерь А.У.Ч.

День седьмой

Боже, помилуй. Если бы Гектор умер от обширного инфаркта этим утром, во всем была бы виновата Ноэль Тримейн. Он приблизился к максимальному количеству эрекций, которые может испытать мужчина... и проигнорировать... за неделю, прежде чем просто возьмет и умрет.

Не только Гектор страдал от неразделенной страсти. Все мужчины, наблюдавшие за ней, находились в различной степени возбуждения. И это не разозлило его, он просто проснулся в плохом настроении. Снова.

Он совсем не спал. Ни до их страстного поцелуя, ни, тем более, после. Каждую ночь он мечтал о ней. О поцелуях и прикосновениях, и это только быстрее превращало его нужду в одержимость.

Потому что он постоянно думал о том, как переплетаются их языки, как не обхватил ее грудь или не почувствовал ладонями набухшие соски. Как не погрузил пальцы в ее влажное лоно.

И никогда так не сделает.

Но теперь он хотел этого сильнее, чем сделать следующий вдох.

То, что начиналось как слабое влечение, стало полномасштабным безумием.

Это закончится сегодня.

Хотелось бы надеяться.

Если такое произошло за семь дней, трудно представить, что случится за четырнадцать. Затем за двадцать восемь. И, не дай Бог, за пятьдесят шесть.

Гектор не мог. Не вспотев.

Он не должен был приближаться к ней той ночью, но Ноэль смотрела на него с таким вызовом, что Гектор практически навис над ней в попытке запугать. По крайней мере, он себя в этом убеждал. Все это время он упивался ею, наслаждался блеском глаз, знойным ароматом, женскими изгибами тела.

А тот поцелуй? У него нет оправданий. Глупейшая вещь, которую Гектор когда-либо совершал. Он знал это тогда и до конца понял сейчас. Тем более, что его желание обладать ею стало всепоглощающим, его руки загорелись, но ему было наплевать.

Он подпалили ее майку, чуть не обжег кожу, рискуя ее безопасностью и своей собственной. Даже своей свободой.

Никто в А.У.Ч. не знал о его способности, и он не хотел ничего менять. Если кто-то обнаружит, они либо запрут его и выбросят ключ, либо нашпигуют его пулями двадцать второго калибра. И он этого заслуживает!

Даже сейчас Гектор не позволит никому его запереть. Он провел почти все детство в клетке четыре на четыре, обсмеянный, голодный, страдающий от синяков и переломов после драк с такими же одноразовыми детьми, снова и снова.

Большую часть подобрали на улице, но некоторых, как его, родители продали. Родители, которые натравливали своих детей друг против друга, пока взрослые мужчины и женщины ставили на победителя и состояние проигравшего.

Гектор заработал свободу, и по пути ему пришлось убить много людей. Но об этом он не жалел. Может быть, его жизнь не проста и не весела, но он сделал свой выбор. Изменил мир к лучшему. Помог тем, кто страдал, как он когда-то. Задался целью.

К счастью, Ноэль не заметила свечения. Иначе что-нибудь бы сказала. Она не из тех, кто молчит. О чем-либо.

"Ты готов, но если продолжишь думать, то перестанешь. Сосредоточься на настоящем. На важном. На чем угодно, кроме поцелуя".

Стажеров подняли менее десяти минут назад. Конечно, они спали до этого всего два часа, так что большинство из них были ходячими мертвецами. После гудка, который сигнализирует, что пора вставать, у них было пять минут на сборы и построение снаружи.

Ноэль появилась в самых крошечных, обтягивающих розовых шортах, какие он видел, и такой же майке. Она выглядела как любая другая женщина в этом лагере, но, черт возьми, он мог видеть низ ее задницы. Ни у кого во всем долбаном мире не было такой попки. Подтянутой, округлой, идеальной. Манящей укусить.

"Даже не начинай".

Ее волосы были собраны в конский хвост на макушке, а пряди раскачивались взад и вперед, взад и вперед при каждом дерзком шаге. Дерзкие шаги, почти похотливые, из-за красных шнурков на ее военных ботинках.

"Да. Именно поэтому".

Ее лицо не покрывала косметика, придавая лицу свежий, наивный вид. И благодаря восходящему солнцу, обрамляющему ее золотым, розовым и оранжевым светом, она воплощала фантазию любого сексуально активного мужчины.

Фантазия. Только ею она может быть для него. Поэтому Гектору придется притвориться, что он не заметил ее напрягшихся сосков от прохладного утреннего воздуха. Соски, которые он чувствовал своей грудью.

О, Боже, мурашки побежали по соблазнительной полоске кожи между майкой и поясом шорт. Ее пупок выглядел так изящно, что стал бы идеальной игровой площадке для его языка.

"Не смей думать об этом, придурок". Мольба была призвана защитить его от глубоко укоренившейся потребности.

- Побежали! - выкрикнул он двадцати четырем новобранцам, оставшимся в лагере. Двое уже выбыли из строя из-за травм, двоих выгнали за плохие результаты, а один женоподобный мужчина с маленькими усиками и привычкой спать в женской спальне просто исчез.

Удивительно, но Ноэль не было среди выбывших.

- И не останавливайтесь, пока не скажу, - добавил Гектор. - Иначе поедите домой.

Группа побежала так быстро, что их стоны "только не снова" он едва отметил. Отчаянно нуждаясь в отвлечении... которое бы действительно сработало... Гектор тоже побежал, решив направить ход мыслей в другое русло.

Это его последний день здесь. По крайней мере, до следующего месяца. Как и другие, он должен был остаться, но из-за своей способности получил разрешение покинуть лагерь до момента, пока вновь не станет главным. Хотя босс не знала всей правды.

Когда Гектор только присоединился к А.У.Ч., он солгал о состоянии здоровья. Кожная болезнь, которая требовала, чтобы его коллеги держали руки подальше, а ему иногда приходилось надевать перчатки и иногда, когда "агония" становилась невыносимой, оставаться дома. Большинство уважали первое, все смеялись над вторым, и в редких случаях некоторые приносили ему куриный суп с лапшой из-за третьего.

Теперь у него осталось меньше двенадцати часов до отъезда, а значит, у него двенадцать часов, чтобы выкинуть из головы Ноэль. Ему пришлось поспорить с Мией, когда она сказала: "Тримейн сбежала? Что тут такого. Мне нравятся инициативные девушки. Она останется". Затем он запрыгнул в машину и жег резину, чтобы побыстрее добраться до города и найти беглянку.

Всю дорогу Гектор твердил себе, что она слишком молода. Что трахать стажера неэтично, но его разум зацепился за слово "трахать" и остальное перестало иметь значение.

Он говорил себе, если и уговорил ее лечь с ним постель, то Ноэль посчитает его настолько плохим любовником, что будет смеяться над их свиданием многие годы, но его разум зацепился за слово "любовник" , и Гектор стал придумывать способы попробовать ее на вкус.

"Дерьмо".

Итог: она не должна продержаться так долго.

Да, она оказалась умнее, чем при первой встрече, но для успехов в этой работе требуется намного больше, чем ум. Как она отреагирует на место кровавого убийства? Ее стошнит? Или она рухнет в обморок? Вероятно, оба варианта.

Прежде чем приехать сюда он завершил большинство своих дел, и все они были паршивыми. Особенно последнее. Человеческий подросток подрался с подростком с Терана, но никто не вышел победителем. После них осталось кровавое месиво.

Когти Терана разрезали человека на тысячи рождественский лент. Затем, зная, что иных строго судят и не принимают во внимание самооборону, Теран покончил с собой, не желая провести остаток жизни в тюрьме А.У.Ч.

Это же дети. Такие убийства и самоубийства действовали на Гектора сильнее других преступлений. Они еще не жили по-настоящему и не узнали, что где-то там есть лучшая жизнь.

Ноэль баловали. Что она знала о боли и страданиях?

А ее аресты. Он до сих пор на это не купился. Если она выживет в лагере и каким-то образом станет агентом А.У.Ч., то ее растерзают на кусочки прямо на улицах. Более того, она станет обузой своему напарнику. Она точно испортит улики и тому подобное дерьмо. Для нее правила ничего не значат.

Прошлой ночью Ноэль удалось получить еду контрабандой... не через туннель. Гектор не понимал, как ей это удалось. Она молчала, как и все остальные. И, поскольку ему не удалось доказать нарушение правил, Миа опять самодовольно заявила: "Она остается!"

Гектор никогда бы не узнал о контрабанде, если бы не Даллас, который всегда голоден и идет по следу еды, как гончая. И Гектор, считая, что придурок хочет подсмотреть за Ноэль в душе, последовал за агентом. А обнаружил стажеров, сбившихся в кучу и отдирающих куриное мясо от костей, словно они на Тайной вечере.

За это они расплачиваются пятнадцатимильной пробежкой. И поэтому стажеры будут жить на улице в течение следующего месяца.

Наказание та еще сука.

Опять же. Гектор не думал, что смена места проживания сломает Ноэль. Она скажет что-то мучительно оптимистичное, например: "Кемпинг - это весело", и закружится. Поэтому пришло время ужесточить наказание. Время... сделать ее больно.

- Думаю, я забыла пожелать тебе доброго утра, - сказала Ноэль, пробегая мимо, и ее томный голос вернул его к реальности. - Поэтому позволить исправить упущение. Доброе утро, Гектор.

Он едва не споткнулся. Честное слово, она произнесла его имя, словно он уже погрузился в ее лоно. 

- Для тебя я агент Дин, - рявкнул он. Не от гнева, а от возбуждения.

Проверка руки. Легкое покраснение, легкий зуд. Никакого свечения. Пока.

Она шмыгнула носом, словно ее сердце почти разбилось.

- Ты не пожелаешь мне доброго утра в ответ?

- Нет. - "Надеюсь, ты утром зевала во весь рот. Ммм, ее рот. Вот. Дерьмо". Ему нужно перемотать назад и попробовать подумать о другом. "Надеюсь, оставшаяся часть дня будет гадкой. Ммм, гадкая девчонка. Черт!" - А теперь сосредоточься, будь умницей. 

Команда адресовывалась и ему тоже. Потому что с каждой секундой, проведенной рядом с Ноэль, он все больше напоминал девчонку.