Поскольку у Эвелин был теперь доступ к кухне бóльшего размера и неограниченному количеству свежих продуктов, она сама готовила джем, так что и без того уже вкусное печенье стало просто невероятным.

— Вам принести что-нибудь ещё? — спросила Скайла, оглядев небо.

— Нет, спасибо, — сказала Эвелин. — Ты и так нас уже избаловала.

Я улыбнулась Скайле, которая улыбнулась мне в ответ, но её губы так и норовили выпрямиться, словно она хотела спросить, что не так. И хотя мы с ней были знакомы всего два месяца, я чувствовала, что она меня понимает; возможно, это было связано с тем, что мы обе потеряли матерей. Скайла как-то сказала мне, что она умела слушать, если бы мне вдруг захотелось поговорить.

Тогда я не хотела говорить о маме. И я всё ещё не хотела говорить о ней. Воспоминания о её уходе были всё ещё слишком свежи. И хотя я больше не плакала, когда кто-то вспоминал о ней, это до сих пор разрывало мне сердце.

— Я ещё не видела Эмми, но не могла бы ты поблагодарить свою жену за то, что она вышла вчера в ночную смену? Джеб и... Люси оценили бы это.

Она улыбнулась.

— Хорошо. В любом случае, дайте знать, если вам что-то нужно.

Пока Эвелин наполняла кружки горячим дымящимся чаем, я стащила с тарелки печенье.

— У Фрэнка есть ещё одна комната, которую я приготовила для тебя вчера вечером. Я хочу, чтобы ты переехала жить к нам. Я знаю, что Джеб официально твой опекун, но он не в состоянии заботиться о тебе, а мужчины, которые ошиваются рядом с тобой, мне не нравятся.

Она бросила взгляд в сторону Лукаса, и я сморщила нос. Надеюсь, она не подумала, что он был моим поклонником, потому что... фу.

— Ты уверена, что Фрэнк не возражает?

Она накрыла мою руку своей шершавой ладонью.

— Фрэнк не возражает. Его дом... он большой. На выходных приезжает его внук, Джозеф, но в остальные дни он живёт там один.

— Уже нет.

Её губы приподнялись в застенчивой улыбке.

Как же мне нравился блеск в её чёрных глазах, который появился там благодаря Фрэнку, а также румянец на её бледном лице, похожем на мастику для торта. Если кто и заслуживал счастья, так это Эвелин.

— Приходи ко мне на кухню сегодня вечером. Мы можем уйти с тобой вместе, когда я закончу с ужином.

— Хорошо.

После этого мы пили чай в тишине, наслаждаясь компанией друг друга. Мы встали почти час спустя, собравшись уходить. Она наклонилась ко мне, словно желая поцеловать меня в щёку, но вместо этого спросила:

— Почему тот парень всё время смотрит на тебя?

— Он просто помогает мне сегодня с кое-какими делами. Например, возит меня туда-сюда.

Если бы я сказала Эвелин правду о том, что Лиам боялся, что Эверест может причинить мне вред, она бы начала волноваться, а я не хотела, чтобы она волновалась ещё больше.

Она поцеловала меня в обе щёки, а затем потёрла их руками.

— Ну вот. Я заставила твоё бледное лицо немного порозоветь.

Несмотря на мой летний загар, я предполагала, что выгляжу мертвецки бледной. И ещё я почувствовала первые капли дождя, которые начали покалывать мои оголённые руки. Я закрыла веки и подняла лицо к небу, приветствуя начавшийся дождь.