ГЛАВА 1 САТТОН

― Уже поздно.

― Для Нью-Йорка половина двенадцатого ― это детское время, ― возражает Мэдди, дергая меня за рукав. ― Давай же, позволь себе пожить.

Я окидываю взглядом темные улицы, и наставления моего отца о жизни одинокой девушки в городе проносятся в моей голове.

― Даже не знаю. Кажется, мне пора домой.

Прожив в городе уже почти два года, я ни разу не выходила так поздно. Во многом это продиктовано учебой в аспирантуре. Но существует и истинный страх быть похищенной торговцами людьми, спасибо папе за это, которого предостаточно, чтобы не высовываться из дома позднее девяти вечера.

Но сегодня у меня праздник, по крайней мере, в представлении Мэдди. Спустя два года самоотверженной учебы, я наконец-то получила степень магистра филантропии и планировала приступить к работе... в компании моего отца.

Понимаю, что это выглядит как чистый воды блат и все такое. Отчасти так... Но я приложила немало усилий, чтобы получить эту должность, стажируясь под руководством начальника оперативного управления целых четыре года и не получая ни цента. Четыре года к ряду я вкалывала, как проклятая, по двадцать часов в неделю, доказывая, что я не просто дочь Фостера Грина, а ценный кадр для некоммерческого фонда, основателем которого являлся мой отец, четырехкратный лучший защитник «Нью-Йорк Стил».

И мои адские усилия окупились, когда Уитни Хоран назначила меня менеджером по связи с общественностью.

― Я не отпущу тебя домой. Как насчет «жить на полную катушку»? Ты забыла те обещания, которые дала себе на Рождество?

Вот и причина, по которой не стоит делиться с Мэнди слишком сокровенным. Она же потом спуску не даст. Хотя, наверное, именно поэтому она и является моей лучшей подругой. К тому же... она прочитала мои рождественские обещания в блокноте, оставленном на кухонном столе. Поначалу Мэнди просто восхищалась разноцветными чернилами, которые я использовала для каждого из пяти обещаний, а затем запомнила каждое из них. Мы с ней знакомы с первого года обучения в колледже, и она прекрасно дополняет меня. В том, где я испытываю неловкость, она решительна и предприимчива ― качества, которых мне порой так не хватает. Хотя, я никогда не признаюсь ей в этом.

― Не уверена, что пребывание вне дома после половины двенадцатого позволит мне лучше прочувствовать жизнь.

― А это именно так, черт возьми. ― Мэнди хватает меня под руку, и наши пуховики сливаются в один огромный шар, согревающий нас. ― Это и есть начало настоящей жизни. Мы сделали то, что хотела ты, а именно сходили на бродвейский мюзикл, а теперь пришло время заняться тем, что хочу я.

― Это ты о чем? ― озадаченно интересуюсь я.

― Купить нам по ход-догу.

На перекрестке двух улиц Мэдди ловит такси, как истинная жительница Нью-Йорка.

― Хот-дог? Это твоя настоящая жизнь?

― Конечно. К тому же, разве не ты говорила мне, что хочешь попробовать все культовые блюда Нью-Йорка?

Черт, это еще одно из моих обещаний. Хотя, должна признать, оно было моим самым любимым и легким для исполнения: просто бродить по городу и пробовать различную еду, которой славятся эти городские джунгли. Но оно же заставило меня приобрести абонемент в спортзал и посещать его с завидной регулярностью.

― Я и правда хочу попробовать все блюда, ― отвечаю я, прикусив губу.

― Именно поэтому мы направляемся в «Папайю Грея», чтобы отведать знаменитых хот-догов и сока манго.

― Неужели это то самое место с хот-догами из «Вам письмо»? ― любопытствую я.

― И из «Поспешишь ― людей насмешишь», ― добавляет Мэдди. ― Если от них тащится Мэтью Пэрри, то и я хочу их попробовать. И, кстати, судя по отзывам, лучшие хот-доги с горчицей и их фирменным луковым соусом. Так что, приготовься, скоро наше дыхание станет просто сногсшибательным.

― О, уже не терпится, ― отвечаю я со смешком.

Мэдди пихает меня локтем в бок.

― Вот видишь, ты уже входишь в кураж. Это всего лишь полуночный поход за хот-догами, что тут может случиться?

Избитая судьбоносная фраза.

Ну что ж, это местечко довольно милое: стены выложены урбанистической плиткой, с потолка свисают бутафорные бананы и ананасы, а по периметру расположены зеркала, позволяющие наблюдать за собой в момент наслаждения хот-догами, сидя за крохотными столиками. Здесь довольно необычно и пахнет, как в раю.

Если у нас с Мэдди и было что-то действительно общее, так это наша страсть к хот-догам. Нас совершенно не смущало покупать их в уличных палатках, чтобы съесть по дороге на учебу. Так что, несмотря на мою некую неуверенность, все это казалось мне довольно занятным.

― Только взгляни на все эти сосиски, ― воскликнула Мэдди, подойдя к грилю. ― Конечно, выглядят тоньше, чем я ожидала, но не в моих правилах жаловаться на обхват, если они хороши в действии. Я же права, Саттон?

Ребята за грилем смеются, заставляя меня краснеть.

― Парочку хот-догов, пожалуйста. С горчицей и луком, ― застенчиво говорю я, подняв два пальца в воздух. Затем я тянусь за своим бумажником, но Мэдди останавливает меня.

― По два, пожалуйста. ― Она поворачивается в мою сторону. ― Это за мой счет. ― Она говорит так, словно это в порядке вещей, хотя за ее билет на Бродвее платила я.

Я обращаю внимание на ценник в пятьдесят баксов и вновь смотрю на подругу.

― Ты уверена, что тебе это по карману?

― Эй, не стоит меня недооценивать, хоть я и не из тех, у кого отец ― профессиональный футболист.

Она права.

Я убираю бумажник обратно в сумочку и приобнимаю ее.

― Спасибо за хот-доги.

― Все, что угодно, для моей малышки.

Нам отдают наш заказ на тонких бумажных тарелках, которые мы отправляем на небольшой столик перед зеркалом. Наши напитки тоже не заставляют себя ждать.

Оценив взглядом хот-дог, я подношу его ко рту, но Мэдди не дает мне этого сделать.

― Что ты делаешь? Мы должны запечатлеть этот момент. Селфи с хот-догами. Давай же, Саттон.

Ох уж эта Мэдди и ее любовь к селфи...

Подыгрывая ей, я держу свой хот-дог перед собой рядом с ее и улыбаюсь в зеркало, когда она берет свой мобильник, чтобы сфоткать наше отражение.

Дверь распахивается, и в помещение появляются два парня: один в костюме и галстуке, второй в темных джинсах, белой рубашке, черном пиджаке и шапочке, вольно водруженной на голову. Зеленые глаза встречаются в зеркале с моими, и легкая ухмылка вырисовывается на его лице.

― Как ты, Мигель? ― произносит он с выраженным ирландским акцентом, что тут же привлекает мое внимание. ― У тебя найдутся хот-доги для меня, дружище?

― Не-а, ― шутливо отвечает парень за грилем. ― Я не подаю хот-доги чувакам, которые едят их с кетчупом.

Парень в галстуке бросает взгляд на своего приятеля.

― Ты ешь хот-доги с кетчупом?

― Это вкусно, ― отвечает парень, пожимая плечами и доставая двадцатку. ― Четыре хот-дога. Два с кетчупом и два с... ― Он смотрит на приятеля. ― Тебе с чем?

― Горчица и соус.

― Ты что, не в курсе, что такие красавцы предпочитают горчицу и лук? Кетчуп ― это для неотесанных мужланов, ― смеясь, бросает Мэдди через плечо.

Ирландец неспешно поворачивается к нам, склонив голову набок.

― А вы блюститель порядка в мире хот-догов, леди?

― Во всяком случае, я разбираюсь в сосисках и знаю, как понять, что они будут хорошо чувствовать себя у меня во рту, ― бравируя, заявила Мэдди

Святые небеса! Как она может вот так, между делом, бросать что-то со столь неприличным подтекстом? Понимаете? Она словно Инь к моему Ян. Хотя я чувствую себя крайне неловко. Натянув поглубже свою зимнюю шапку, я дергаю Мэдди за рукав, в то время как заведение заполняется все большим количеством парней.

― Хватит учить людей, как им есть свои хот-доги, ― шепчу я.

― Я не учу их, а просто пытаюсь донести до них, насколько они заблуждаются.

― Мигель, можно нам пять хот-догов и кокосовый напиток, ― говорит парень в синей куртке из искусственного меха и в штанах с низкой мотней, кивая в сторону парня за грилем.

Создается впечатление, что в заведении становится тесно, и по непонятной причине волосики на моей шее встают дыбом, словно тот самый искусственный мех, когда глаза ирландца скользят по мне.

Мигель вручает в момент приготовленные хот-доги ирландцу и парню в галстуке, кивнув им, прежде чем переключить свое внимание на чувака в искусственном мехе и его товарищу.

Желая поскорее выбраться из этого тесного пространства, я возвращаюсь к своему хот-догу, намереваясь, наконец, откусить от него.

― На последнем фото я словно зомби. Чудовищное освещение. Возможно, если я немного отступлю... ― заявляет Мэдди мне под руку.

― Мэдди, осторожнее...

Но уже поздно. Она натыкается на ирландца, хот-дог которого задевает парня в куртке из искусственного меха. Брезгливо отдернув руку, тот устремляет свой взгляд в зеркало, чтобы проверить, не осталось ли пятен. Ведомая любопытством, я тоже смотрю туда, замечая небольшое количество кетчупа на его куртке. Проблему можно было решить одним движением пальца, но парень явно считает по-другому.

― Ты заплатишь за это, ублюдок, ― рычит он, судорожно пытаясь дотянутся до места загрязнения на рукаве, в то время как ирландец жует свой хот-дог, вальяжно развалившись на стуле и не предавая особого значения происходящему.

― Ты сейчас шутишь? ― выдает он с отчетливым акцентом. ― Это же подделка, чувак. Держи двадцатку. ― Лезет рукой в карман. ― Пойди и купи себе новую на развале за углом.

О, парень, кажется, это опрометчивый шаг. Я заметно напрягаюсь, когда парень в искусственном мехе разворачивается, извергая молнии ярости из глаз, и бросается на ирландца, который тут же отправляет свой хот-дог в воздух и тоже рвется в бой. В одно мгновение разворачивается истинный ад, и оставшиеся двое тоже ввязываются в драку. Летают кулаки, рвутся рубашки, ноги путаются.

Что происходит?

Какое-то безумие.

Из-за хот-догов.

― Боже мой! ― кричу я, когда они перемещаются в нашу сторону, буквально загоняя нас с Мэдди в угол. Моя подруга, как заядлый вуайерист, не сводит глаз с дерущихся, полностью погрузившись в действие и жуя свой хот-дог, в то время как мое сердце готово вырваться из груди от ужаса происходящего.