― Вот, наконец-то, ― отмечает Саттон. ― Я безумно рада, что до тебя наконец-то дошло, что этот человек ― сущий ребенок.
― Он сказал с «детьми» во множественном числе, намекая и на твое поведение, ― отмечаю я, слегка подавшись вперед.
― Именно так, Саттон Грейс, ― заключает Фостер. ― Все происходящее заставляет меня усомниться в том, что ты готова к работе в Фонде.
― Что? ― возмущается Саттон, и в ее глазах отчетливо виден испуг. ― Папа, я вкалывала, как проклятая, и даже получила степень магистра, хотя этого и не требовалось для моей должности. Это куда больше, чем сделал он. ― Она тычет пальцем в мою сторону, и, несмотря на то, что в большинстве случаев я стараюсь сохранять хладнокровие, порой достаточно просто щелкнуть условным выключателем, чтобы меня понесло.
В данный момент Саттон играет с тем самым выключателем.
― Откуда тебе знать, сколько мне пришлось вкалывать, чтобы достичь того, чего я достиг? ― возражаю я.
Она складывает руки на груди.
― Помилуйте. Ты вообще учился хотя бы в колледже?
― Он окончил Йель, ― с усмешкой отмечает Фостер.
― Йельский университет? ― Саттон вытягивается в струну. ― Ты учился в Йеле?
― Да, именно так, девочка. И я, черт возьми, окончил школу почти с отличием, если бы не «экономика», которая была для меня как кость в горле. К тому же, занятия начинались так рано, что мне требовались все гребаные усилия, чтобы не вырубиться во время лекций.
― Оу...
― Вот тебе и оу... Сразу после колледжа я стал агентом Тайлера Гейнса, Генри Кумара и Уэстина Хэнкса. Сначала не обошлось без ошибок, но потом я открыл для них массу возможностей. С этого момента в плане бизнеса все начало складываться более чем удачно. На данный момент под моим началом трудится двадцать человек, а я являюсь агентом более пятидесяти профессиональных спортсменов, в числе которых и твой отец. В моем послушном списке одни из самых крупных контрактов в истории спорта. Я беру двадцать процентов. Да, именно двадцать и не меньше, потому что я чертовски хорош в том, что делаю. По последнему контракту, который я помог ему заключить, твой отец заработал более ста миллионов баксов... Дальше, простая математика.
Саттон не произносит ни слова, пытаясь переварить услышанное.
― Я могу пить, как подобает настоящему ирландцу, и ввязываться в кровавые разборки, когда те сами идут ко мне в руки, но как только дело касается работы, то она для меня на первом месте, и я справляюсь с ней блестяще. Так что, когда в очередной раз соберешься судить обо мне, вспомни одно: я даю себе отчет, что могу себя вести по жизни как мудак, но во всем, что касается бизнеса, я разобьюсь в лепешку, что преумножить доход моего клиента с каждым гребаным контрактом.
Наконец, Саттон поднимает на меня свои невероятно синие, проникающие прямо в душу, глаза.
― И все же, тебе не мешало бы вести себя более профессионально, ― отмечает она.
Господи Иисусе.
Фостер заливается смехом и похлопывает свою дочь по спине.
― Моя девочка. С очаровательным южным шармом.
Не таких ли частенько называют истинными ведьмами? Девушек с очаровательным южным шармом? Есть повод задуматься.
― Как бы не было забавно наблюдать за тем, как вы двое пытаетесь подколоть друг друга, мне нужно идти. Но, прежде чем я удалюсь, мне нужно сообщить вам, что у меня был разговор с Уитни. Поскольку я поручился за тебя, Роарк, я нашел способ решить твой вопрос с исправительными работами и одновременно сделать так, чтобы они сыграли на руку мне.
Я бросаю взгляд в сторону Саттон, в голове которой, по всей видимости, прокручиваются все возможные сценарии развития событий.
― Папа, нет, ― говорит она, протягивая руку к отцу, прежде чем тот успевает продолжить.
― Саттон Грейс.
― Пожалуйста, папа. Я никогда не прошу тебя ни о чем, но умоляю, только не это.
― Не ты ли на прошлой неделе просила у меня билеты на шоу Джастина Тимберлейка?
Я фыркаю, демонстративно громко, и Саттон тут же одаривает меня суровым взглядом.
― Это лишь потому, что я увидела твои совместные фотки с ним, сделанные во время игры. Это было как бы не на полном серьезе.
Хитро... Блестящий аргумент.
― Пап, я серьезно... Я не смогу работать с этим парнем.
Работать со мной? Постойте.
― Работать с ней? ― уточняю я, указывая на Саттон.
― Именно так. Вы оба будете работать в лагере личностного роста на ранчо.
С губ Саттон срывается стон разочарования, а я напрягаюсь.
― На ранчо? Вы о чем вообще?
― О том, что тебе придется некоторое время провести в Техасе.
― В Техасе?
― Да, в Техасе. ― Фостер поднимается с места и надевает свой пиджак, окидывая взглядом нас обоих. ― Уверен, что вам обоим пойдет на пользу знакомство друг с другом поближе. Лучший способ самосовершенствования и личностного развития ― это научиться понимать и принимать других, даже если они совсем не такие, как мы. ― Затем он поворачивается ко мне и одаривает меня требовательным взглядом. ― Не подведи меня, Роарк. Ты передо мной в долгу.
Черт подери. Знает, куда бить. Он прав. Я действительно обязан Фостеру Грину за то, что он поддержал меня тогда, когда помощи, казалось, ждать неоткуда. Вот дерьмо.
Наклонившись, он целует Саттон в макушку, а затем пожимает мне руку.
― Вынужден откланяться, ― говорит он, прежде чем уйти, оставив нас в полностью ошеломленном состоянии.
Техас? Работать с Саттон? Делать это бесплатно? Похоже, Фостер только что отворил мне ворота в мой личный ад.
Когда я смотрю на Саттон, вижу в ее глазах лишь раздражение и злость.
― Мы должны этого избежать, ― заявляет она, прежде чем я успеваю открыть рот.
Эти бы слова да богу в уши.
Я частенько прожигаю жизнь с бутылкой в руке, но мне также знакомы моменты, когда она бьет меня с размаху по яйцам. Только что Фостер Грин смачно вдарил по моим шарам. Я отчетливо расслышал бескопромиссность в его тоне. Он настроен крайне решительно, и ни одному из нас не суждено отвертеться от этой неблагодарной работки, не потеряв при этом львиную долю его доверия.
― Мечтать не вредно.
Откинувшись на стуле, я складываю руки на животе.
― Может, выключишь режим самодовольного козла? ― заявляет Саттон, морщась от собственного же ругательства. Не думаю, что это должно было показаться мне милым, но это действительно так.
― Я всего лишь смотрю правде глаза. Твой отец ни за что не отступит от своего, поэтому тебе лучше задуматься о том, как нам выстроить свою совместную работу так, чтобы не контактировать.
― Что ты имеешь в виду? ― любопытствует она.
― Ты же рулишь процессом. Просто дай мне какое-нибудь поручение, на выполнение которого понадобится чертова куча часов и... дохрена и больше километров от тебя.
― Не понимаю, почему ты так стремишься быть как можно дальше от меня. Я же тебе ничего не сделала. Напротив, это ты держишь мой телефон в заложниках, ― рассуждает она, похлопывая рукой по бедру.
― Просто благодаря всему этому мне удалось узнать твой раздражающий характер, и я бы предпочел держаться подальше.
Она недоверчиво качает головой и встает со своего места.
― Куда мне до вас, Роарк МакКул.
― Спасибо, детка.
Я самодовольно улыбаюсь.
― Если что, это не комплимент.
― Эм... А я принял за чистую монету.
Вне себя от раздражения, она подходит ко мне и тянет меня за рукав. Я пытаюсь отмахнуться, но Саттон не отступает.
― Что ты творишь?
― Побуждаю тебя встать. Мы сейчас же отправимся за моим телефоном.
― Это, по-твоему, побуждать? Если ты действительно хочешь чего-то добиться от меня, то между твоих сисек не хватает бутылки виски. Вот тогда бы я был полностью в твоем распоряжении.
― Боже. ― Она застегивает свою куртку. ― Хватит пошлить.
― Я просто даю тебе небольшой урок по взаимодействию с Роарком, вот и все.
Я встаю, чувствуя себя тяжелее с каждой секундой. Проклиная макароны с сыром, накидываю на себя куртку и просовываю руки в рукава. Похоже, сегодня вечером мне предстоит чертовски выложиться на кардиотренировке.
― Не нуждаюсь в подобных уроках. Планирую провернуть все, не особо углубляясь в материал.
Саттон перекидывает сумочку через плечо и хватает меня за куртку, вытаскивая на холод улицы.
― Черт подери, ― бормочу я, кутаясь в куртку.
― А теперь идем за моим телефоном.
― У меня сейчас нет на это времени, ― вру я, переминаясь на ногах, когда ледяной ветер хлещет мне в лицо.
― Я не отстану, пока не получу свой телефон обратно, ― угрожает Саттон.
― Отлично. ― Я пожимаю плечами и поднимаю руку, чтобы поймать такси. ― Можешь преследовать меня, сколько тебе вздумается.
― И буду, ― заявляет она, скользя за мной в машину и прижимаясь своим хрупким телом к моему. ― И не пытайся избавиться от меня. Все равно не отстану.
Это может быть забавно или... обернуться катастрофой.