РОАРК

Мне срочно нужно снова выпить.

Дерьмо.

Уже никуда не годится.

Если бы я знал, что девчонка с мобильником ― дочь Фостера Грина, я бы ни за что не акцентировал ее внимания на фотках в моем телефоне.

Бесспорно, я бы все равно потрепал ей нервишки, потому что, простите, такой уж я мерзавец, но интим-фото точняк посчитал бы перебором.

Каковы были чертовы шансы на такое совпадение?

И какого хрена она такая красивая? В реальной жизни она еще обворожительнее с этими платиновыми волосами и большими голубыми глазами, которые, несмотря на невинный образ девчонки, преисполнены ярости.

А ее сиськи... Фостер обязан дать ей совет, чтобы она все же попридерживала их. У нее слишком глубокий вырез на кофте. Я подлавливаю себя на том, что безотрывно пялюсь на ее грудь, мечтая увидеть, что там под тканью.

Это непредвиденное свидание за ланчем неудобно сразу по ряду причин, и самая весомая из них прямо сейчас давит на молнию моих джинсов.

Если бы я знал, что мое влечение к этой девчонке будет столь сильно, то перезвонил бы ей чуть раньше и пригласил бы куда-нибудь... выпить. Свидания ― это не про меня.

― Если у вас возникнут вопросы касательно наших фирменных блюд, просто дайте мне знать, ― говорит официантка, одаривая меня недвусмысленным взглядом, прежде чем удалиться, нарочито покачивая бедрами.

Недурно.

А что за фирменные блюда? Я на несколько минут отвлекся на титьки Саттон и официантку, трахающую меня глазами, и потерял нить происходящего.

― Салат от шеф-повара звучит неплохо, как вы считаете? ― спрашивает Фостер. ― Хотя... салат айсберг меня слегка смущает.

Саттон слегка подается вперед, и уголки ее губ приподнимаются в улыбке. Сексуальненько.

― Папа, айсберг ― это ведь так здорово.

― Своей нулевой пищевой ценностью. С таким же успехом можно съесть веганский бургер с гуакамоле и луковыми кольцами.

― Вот уж совсем не то же самое. ― Саттон корчит недовольную гримасу.

― В разгаре межсезонье, Саттон Грейс, а это значит, что твой отец может позволить закинуть в себя, что угодно.

Ну, разве это не чертовски мило. Папа и дочь демонстративно сюсюкаются между собой. Вовсе не тошнотворно.

Придурка внутри меня так и подбивает отпустить колкий комментарий относительно того, насколько противно-приторно выглядят все эти семейный мимимишности, но я держу себя в руках, так как Фостер Грин ― один из самых крупных моих клиентов, и мне важно не упустить его, особенно учитывая тот уровень его доверия, который мне удалось достичь за последнее время.

Поэтому, чтобы не ляпнуть лишнего, я просто откидываюсь на спинку стула, подношу к губам стакан и делаю внушительный глоток, позволяя янтарной жидкости обволакивать мое горло.

― А ты собираешься заказать что-то, Роарк? ― интересуется Фостер, бросая на меня взгляд поверх меню.

Я поднимаю свой стакан и слегка встряхиваю его.

― Сегодня мой ланч ― выпивка.

Его дочурка неодобрительно фыркает, но я игнорирую этот факт, делая еще один смачный глоток из стакана. Как только мой стакан пустеет, она одаривает меня ухмылкой, явно не поддерживая мой вариант ланча.

― У тебя имеются какие-то замечания по поводу моего рациона питания, Саттон? ― любопытствую я, и ее имя приятно играет на моем языке.

― Мне просто кажется, что это не особо профессионально, хотя, я думаю, ты и понятия не имеешь, что такое профессиональная этика, ― заявляет она с серьезным видом, даже не оторвав глаз от меню.

― Уверен, что твой отец был бы искренне удивлен, если бы я не выпил во время нашей встречи.

Мы оба устремляем взгляды в его сторону, но он предусмотрительно делает вид, что очень увлечен меню, избегая зрительного контакта с нами обоими. Полный нейтралитет. Фостер Грин всегда являлся одним из самых тактичных моих клиентов.

― Может, стоит попробовать обходиться без этого, ― предлагает Саттон. ― Твоему организму не помешает немного клетчатки.

― Какая клетчатка, если все, что они могут мне предложить ― это салат айсберг? Да ну нафиг. ― Я беру меню и выхватываю взглядом первую попавшуюся позицию, прежде чем положить его обратно. ― Хотя, пожалуй, закажу макароны с сыром. Так нормально?

― Причем тут я? Это твой выбор.

― Хочешь сказать, тебе плевать? ― смеюсь я. ― Ты только что отчитала меня за то, что моим обедом служит выпивка. Я согласился на макароны с сыром, чтобы не видеть больше этой ухмылки на твоем лице.

Она дотрагивается до своих губ.

― Нет никакой ухмылки.

― Все же была легкая ухмылка, ― как можно тише шепчет Фостер, склоняясь в сторону своей дочери, но недостаточно тихо, чтобы я не услышал.

― Папа!

― Что? ― он улыбается. ― Была же, ― продолжает он, пожимая плечами, а затем кладет меню на стол. ― К тому же, вам двоим стоит научиться ладить между собой, если вы собираетесь работать вместе.

Это заявление заставляет меня выпрямиться на стуле.

― Работать вместе?

― Какого хрена? ― буквально кричит Саттон, сверкая глазами от возмущения.

Разделяю твои эмоции, крошка.

― Давайте определимся с заказом и перейдем к делу, ― произносит Фостер, сжимая наши руки, чтобы остудить обстановку. Затем он поворачивается ко мне и кивает в сторону моего стакана. ― Думаю, для сегодняшней встречи достаточно. Возьми себе что-нибудь перекусить, парень.

Заметно воодушевившись и рисовано улыбаясь, Саттон снова возвращается к меню. Она преисполнена уверенности, что только что опрокинула меня.

Для этого понадобится намного больше усилий, девочка.

Вот почему в такие моменты я предпочитаю воздерживаться от еды, ну или тяжелой еды, если быть точнее.

Макароны с сыром были крайне хреновой идеей. Ощущение, что я проглотил целую головку сыра и теперь она крутится в моем желудке, а в совокупности с выпитым виски это подобно пытке.

Меня мутит.

К тому же я готов вырубиться прямо за этим столом, уткнувшись лицом в свою же тарелку.

И эта отрыжка. Святые угодники. Бесконечная череда абсолютно неуместных позывов, которые мне приходится подавлять, потому что, не дай бог, я сделаю это в присутствии мисс Хорошие манеры, сидящей напротив. Это явно испортит ей настроение.

― Ты выглядишь так, словно тебе нужно вздремнуть.

― Ну, примерно в это время мне свойственно отходить ко сну, ― отвечаю я, демонстративно бросая взгляд на черные часы от Gucci на своей руке.

Фостер смеется, но Саттон, не проявляет никаких эмоций.

― Я не планирую вас особо задерживать, поэтому перейдем непосредственно к делу. Я назначил сегодняшнюю встречу, не только чтобы обсудить наши рабочие вопросы, Роарк, но и для того, чтобы поговорить о часах, которые ты должен.

― Какие еще часы? ― интересуется Саттон.

― Часы общественных работ, ― поясняет Фостер, прежде чем вновь вернуться ко мне. ― Ты не возражаешь, если я введу свою дочь в курс дела?

― Моя жизнь ― открытая книга, ― отмахиваюсь я.

И это действительно так. Мне плевать на то, что людям известно обо мне. Чем больше они знают, тем, в какой-то степени, лучше, потому что, возможно, тогда мне не придется доносить до них, что я не заинтересован в новых контактах и абсолютно удовлетворен, имея рядом лишь пару хороших друзей.

Возможно, вам захотелось узнать о моем детстве? Там все довольно скучно. Вырос в Ирландии с отцом, которому по большому счету было плевать на меня, и строгой матерью-католичкой, которая сломала об меня столько деревянных ложек, что и не сосчитать.

Касательно, колледжа... Я бы рассказал, но мало чего помню. Точно знаю, что являлся членом братства. Большую часть времени я был пьян и блевал в мусорные баки на территории кампуса, но все же был своим в доску и благодаря своим чертовски хорошим навыкам коммуникации смог стать агентом некоторых из моих друзей-спортсменов сразу по окончанию колледжа.

И сейчас, когда мне нужно уделить время бизнесу, я выключаю в режим мудака и заключаю одни из самых крупных контрактов в спортивной индустрии, а потом закатываю безбашенные вечеринки на всю ночь, отключаясь от всего внешнего мира.

Чтобы отвлечься.

И это та жизнь, которая меня устраивает.

И да, мне не чуждо ввязываться в драки, и, возможно, я бы даже мог загреметь за решетку, но лишь потому, что какой-то волосатый выскочка, которому я пробил в челюсть, оказался слишком «девчонкой» и накатал на меня заявление в полицию вместо того, чтобы дать сдачи.

Не исключаю, что подобное может повториться.

― Роарк не так давно ввязался в драку в одном из баров и едва не угодил в тюрьму, ― откашлявшись, начал свой рассказ Фостер, обращаясь к дочери, глаза которой заметно округлились на этих словах. ― В итоге он отделался несколькими часами общественных работ и посещением тренингов по управлению гневом.

― Ну и как твои успехи? ― фыркает Саттон в мою сторону.

Я стряхиваю соринку со своих черных джинсов.

― Мы с моим психотерапевтом только в начале пути.

― И поскольку он работает над управлением своим гневом и планирует перелистнуть эту страницу...

― Похоже, все впустую, так как он продолжает срываться по пустякам. Папа, ― заявляет Саттон, ― он ввязался в драку из-за кетчупа.

― Этот придурок слишком много возомнил о себе, и я должен был поставить его на место.

― Твой идиотский поступок выбил меня из колеи.

― Так тебе было не все равно? ― интересуюсь я. ― Ты серьезно испугалась?

― Да, мне было очень страшно. До жути. Откуда тебе было знать, что у того парня нет при себе ножа или пистолета?

Я пожимаю плечами.

― Я и не знал.

Саттон вскидывает руки в воздух.

― Поверить не могу, что этот парень ― твой агент. Из всех людей, папа, ты выбрал самого невоспитанного, непрофессионального и беспринципного парня на планете.

― На планете? ― Я вскидываю бровь. ― Вау, как статусно звучит! ― Я имитирую, словно что-то записываю. ― Обязательно приберегу это для своего резюме.

― Прекращайте, ― вмешивается Фостер, вытирая салфеткой лоб. ― Святые угодники, у меня такое чувство, что я имею дело с двумя детьми.