...Ночь - ничейная "земля"...

Книга очень интересна сама по себе и, кроме того, прекрасно издана.
Мы в основном не задумываемся о том, что восприятие тривиальных вещей нашего мира у людей прошлого могло быть совершенно иным. В данной работе это относится к восприятию ночи. И касается книга временного промежутка позднего Средневековья и раннего Нового времени, то есть 15-18 вв. Экерч пишет, что именно в средние века люди в Европе чувствовали себя спокойнее по ночам, нежели позже, в эпоху краха феодальной системы, Возрождения и Просвещения. А с конца 18 в. произошёл прорыв в части совершенствования освещения, что изменило весь уклад жизни общества в тёмное время суток. Книга изобилует ссылками на источники, но в основном это касается западноевропейских и североамериканских. То есть в первую очередь американский исследователь брал англоязычные источники, потом другие западноевропейские. Россия упоминается пару-тройку раз. Восточная Европа тоже. Тем не менее, объём используемого материала довольно значителен.
Книга начинается с описания страхов перед ночью, как обыденных, так и священных. Например, шабаши ведьм и др. Характерна выдержка из приходской книги английского городишки 17 в., где за 5 лет "из 55 смертей, не вызванных «преклонным возрастом», как минимум семь человек были «заколдованы», еще четверо были «испуганы до смерти эльфами», один был «заведен на водопой блуждающим огоньком» и три «старые женщины», осужденные за ведовство, были «утоплены»". И, очевидно, все эти смерти произошли в тёмное время. Само отношение к тьме было не такое, как у нас. Это видно по попыткам некоторых просветителей убеждать, что тьма - это просто отсутствие солнечного света, а не некая субстанция, спускающаяся с неба.
В книге много говорится о том, как обеспечивали безопасность своих жилищ в условиях разгула преступности. Большинство европейских жителей того времени, когда были свидетелями творящихся бесчинств, жили по принципу "моя хата с краю, ничего не знаю", то есть попросту не вмешивались и не заступались за жертв. Примечательно, что Экерч пишет, что  "наименее сознательными, судя по сообщениям путешественников, были жители Москвы, где насилие в ночное время было обычным делом." При этом по приводимым им примерам видно, что такое было повсеместно в Европе того времени. А пример по поводу Москвы он приводит только один - сообщение немца Адама Олеария. Поэтому утверждение Экерча довольно странное. Не оспаривая свидетельств Олеария, всё-таки стоит иметь в виду, что в России того времени, если крестьяне не уведомляли даже просто о наличии в их местности трупа от убийства, то лучшие из них должны были быть подвергнуты жестоким пыткам с целью дознания. А за недонесение о разбое вообще пытали калёным железом и ломали ноги. Конечно, это могло касаться уже громких разбойных дел. И, конечно, житель у себя в доме вполне мог не вмешиваться в то, что творится на улице, но это было обычным делом в Европе. Может, в небольших городах Германии с этим обстояло и лучше, но Экерч приводит примеры из Франции и Великобритании, по которым можно судить, что там было явно не лучше. Или как заявил один британец в своём чисто английском цинично-саркастическом стиле, упоминаемый в книге, который стал свидетелем того, как пара вытаскивала в темноте чей-то труп из дома. «Я счел, что будет неправильно приближаться к ним, ибо я сразу уразумел, что люди это дурные».
Вообще при прочтении складывается впечатление, что жители при наступлении ночи прятались в свои дома, замуровывались там и переживали ночь как бомбёжку. Однако, потом автор пишет, что в общем-то не совсем это так и нагнав сначала страху, пытается показать, что вообще-то люди покидали свои дома не только с преступными и колдовскими целями и что даже не так и мало таких было людей. В конце-то концов, мы же видим людей на ночных пейзажах Адриана Броувера и Арта ван дер Неера. И Экерч посвящает довольно много места путешествиям в ночи.
Естественно, тема ночи не была бы полностью раскрытой без обсуждения проблем уединения и секса. Этому исследователь тоже уделяет немало места. Кроме того, в рассматриваемую эпоху резко возрастает количество таверн и пабов, которые работают допоздна и где работяги, как отмечал Даниель Дефо, «то, что они получают днем, они спускают вечером». Таверны и пабы становятся главным местом социализации низшего сословия.
На основе своего исследования, Экерч опровергает существующее мнение о том, что жители прошлых времён наслаждались спокойным отдыхом ночью. Сон был куда более беспокойным, чем сейчас. Тогда не использовали снотворное или беруши, ибо проспать пожар или вторжение грабителей - себе дороже. Тогда не было подушек для тела, а низшие слои населения не имели и более привычных нам постельных принадлежностей. Защитные сооружения сна от внешнего мира должны были быть легко преодолеваемы и были таковыми. Но даже представители более богатых слоёв населения постоянно в своих записках пишут о тревоге, посещаемой их ночью. Если сон низших слоёв больше страдает от внешних опасностей и неудобств, то сон высших слоёв населения снедаем экзистенциальным страхом. Как писал драматург Томас Нэш в конце 16 в.: «Наши мысли встревожены и раздражены, когда они переходят от труда к покою».
В заключении, автор пишет о революции в освещении, начавшейся в конце 18 века. И как это изменило уклад жизни общества. Например, в доиндустриальную эпоху люди спали дважды в ночь - первый сон, потом бодрствование пару часов, потом завершающий сон до рассвета. После удлинения дня за счёт освещения, люди стали спать беспрерывно 7-8 часов, ложась позже. Именно те часы бодрствования между снами были полны раздумий, тревоги, страхов. Человек пробуждался в фазе быстрого сна и хорошо запоминал свои сны, которые серьёзно обдумывал. Теперь люди спят крепче и снов не помнят. Зато они перестали бояться тьмы и ночи. Тьму можно развеять более доступным и сильным светом. Люди стали не бояться ночи, а восхищаться ею, пришёл период романтизма. И в то же время, Экерч сетует на то, что в наше время света много как никогда и сейчас уже люди не видят Млечного Пути, не видят звёзд из-за обилия искусственного освещения в городах.  
В целом, это очень занимательное чтиво. Обилие прекрасно поданного материала.