— Да ладно, Стэн, все не так уж и плохо.

— Мы должны начать прямо сейчас, мистер Уинтерс, — прервала я его разговор с псом.

Я уже и так дала ему больше свободы, чем позволяла другим клиентам. Так что меня не мучили угрызения совести за то, что я отправила Алекса ждать в приемную, когда брила Стэну лапу, чтобы сделать анестезирующий укол.

Вскоре его глаза стали сонными, и наконец, закрылись, и мы смогли продолжить. Гэрри следил за анестезией, а я чистила Стэну зубы.

Работая, я внимательно изучала пса. У него было несколько шрамов по всему телу, похожие на следы борьбы. Глаза Гэрри встретились с моими поверх наших хирургических масок. Мы оба подумали об одном и том же. Стэн действительно был бойцовским псом, а, следовательно, Алекс был втянут во все это глубже, чем мне хотелось верить.

— Он говорил, что его брат спас собаку два года назад, — отметил Гэрри.

Я только хмыкнула в ответ и продолжила свою работу в тишине.

Наконец процедура была завершена. Стэн будет испытывать некоторый дискомфорт, но я знала, что в итоге это поможет ему оставаться здоровым еще некоторое время.

Я сняла хирургические перчатки и фартук, выбросив их в мусорное ведро, и отправилась искать Алекса.

Приемная была пуста, я вопросительно посмотрела на Эшли.

— Он вышел на улицу, — довольно сердито сказала она. — И он реальный мудак.

— С чего это вдруг? — спросила я, удивившись таким переменам в ее отношении к Алексу.

Она только глубоко вздохнула и продолжила работать за компьютером.

Означало ли это, что он ей отказал?

Как только я вышла на улицу, меня окатила волна жара. Небо было необыкновенно синим и ясным. Летний зной раскалил поверхность земли, будто печь. Температура достигла 30 градусов тепла, и только легкий ветерок, доносящийся с озера, помогал пережить такую жару.

Алекса не было ни в пикапе, ни на парковке. Вместо этого я обнаружила его на противоположной стороне дороги от клиники, сидевшего в тени раскидистого дуба с закрытыми глазами.

Он сидел без рубашки с обнаженным торсом, и я не смогла удержаться от того, чтобы насладиться видом его красивого тела. Его мощная накаченная грудь поднималась и опускалась в такт его дыханию, его сильные предплечья лежали на коленях, длинные стройные ноги были вытянуты вперед.

Он не брился несколько дней, и рыжеватая щетина слегка затемнила нижнюю часть лица, смягчая грубость его черт. Его ресницы были длинными и густыми, и они отбрасывали тени на его щеки.

Когда я подошла ближе, он открыл глаза. Не было никакой сонной медлительности и попыток понять, где он находится. Его веки затрепетали, и он сразу перешел от глубокого сна к бодрствованию. Это слегка сбивало с толку.

— Операция прошла успешно, — поспешно сказала я. — Я была вынуждена удалить ему четыре зуба, так что ему придется неделю питаться только мягкой пищей. Это позволит его деснам быстрее зажить. Как вариант, сегодня вечером предложить ему измельченные яйца, а потом что-нибудь довольно легкое для желудка, например, отварной рис с мелко порубленной курицей.

Я увидела по выражению его лица, что он почувствовал облегчение, он грациозно поднялся на ноги, взяв меня за руки.

— С...с...спасибо.

Его ладони были теплыми и слегка шершавыми. Я неловко улыбнулась, чувствуя, что начинаю краснеть, поэтому освободила свои руки. Его прикосновение было слишком личным и слишком интимным, и от этого становилось неловко, потому что я знала, что подобное испытываю только я.

— Он скоро проснется. Вы хотите дождаться его пробуждения рядом с ним?

Он кивнул, не найдя больше сил, чтобы что-то сказать, пока я наблюдала необузданные эмоции, написанные на его лице, которое кстати, было невероятно красивым.

— Какое-то время он будет немного слабоват. Так как он уже достаточно взрослый пес, то ему может быть сложно избавиться от последствий анестезии, и он будет вялым в течение нескольких дней. Просто дайте ему возможность отдохнуть и следите, чтобы он потреблял большое количество воды. У меня есть список лекарств, которые он должен принимать три раза в день перед едой.

Выслушав меня, он сразу развернулся и отправился по направлению к клинике.

— Эй, Алекс, вы можете снова надеть рубашку, иначе я буду вынуждена реанимировать Эшли? — окликнула я его. — Или еще хуже отцеплять ее от тебя, — вдобавок пробормотала я себе под нос.

Я искренне не хотела, чтобы он этого услышал, но он резко развернулся и посмотрел на меня с замешательством и еле заметным раздражением. Не говоря ни слова, он взял свою рубашку и надел ее, даже не отряхнув от травы и листьев.

Я провела его в реабилитационный кабинет, небольшую светлую комнату с клетками разных размеров по периметру. Мы положили Стэна на мягкое одеяло в самую просторную клетку на уровне пола.

Гэрри находился рядом, контролируя дыхание пса, пока тот отходил от наркоза.

— Вы помните Гэрри? Он наш главный ветеринар и владелец клиники, — уточнила я, не будучи уверенной, что Алекс помнит его с вечеринки у Спена на День Независимости.

Гэрри поднялся, и мужчины пожали друг другу руки.

— Ну что ж, мистер Уинтерс. Ваш пес отлично перенес операцию. Думаю, что Доун расскажет вам все, что вы должны знать.

— Спасибо, — пробормотал Алекс и сел рядом с клеткой своего любимца, потеребив его за ушами.

Стэн моргнул и глубоко вздохнул, я была очень рада видеть, что с собакой все хорошо.

Алекс казался ошеломленным, видимо он не мог поверить, что его пес теперь был здоров. Его большие руки были настолько нежными, когда он гладил свою собаку, что я не могла представить себе, что он этими же руками дерется. Но он делал это, и я вспомнила ярость на его лице, которую видела в ту ночь. Сейчас он часто моргал, и я подумала, что он борется с эмоциями, нахлынувшими на него.

Я коснулась его плеча, желая успокоить. Но его кожа под футболкой была горячей, и я быстро отдернула руку.

— Алекс, с ним все будет в порядке. Я не допущу, чтобы со Стэном, что-то случилось.

Он подарил мне очень трогательную улыбку, которая практически разбила мое сердце, поэтому я просто похлопала его по руке, возвращаясь снова к роли простого ветеринарного врача.

Когда я выходила из кабинета, то заметила, как Алекс вытирает свои глаза, пока Стэн обнюхивает его карманы.

— Скоро мы поедем домой, ладно? Только прошу, не пугай меня так больше, слышишь?

Его голос был мягким и чистым, без всякого намека на заикание.

Стэн отказался от поиска каких-либо вкусняшек и довольствовался тем, что лизнул руку хозяина и снова улегся на одеяло, одолженное нами.

Алекс провел с ним целый час, и я решила, что пес уже готов к тому, чтобы вернуться домой.

— Сегодня только измельченные яйца, — напомнила я ему, пока он радостно кивал, узнав, что может забрать пса домой. — Потом кормить чем-то мягким и легким для переваривания в течение нескольких дней. Он будет немного вялым, потому что взрослым собакам трудно отойти даже после незначительной операции, но, обещаю, что с ним все будет в порядке.

Я наблюдала в окно, как они уходили. Стэн слегка пошатывался, когда они шли по парковке. Алекс внимательно наблюдал за ним. Потом он усадил его в пикап и не спеша уехал.

— Ты не думаешь, что он гей? — задумчиво спросила Эшли.

Я была ошеломлена этим предположением. Ничего в Алексе даже не намекало мне на это, но я могла ошибаться.

— Откуда мне знать, — ответила я, пожимая плечами.

— Думаю, да, — тяжело вздохнув, произнесла Эшли, — и это досадно. Может мне познакомить его с моим кузеном в Кливленде. Как ты на это смотришь?

Я была знакома с ее кузеном Максом. Он был шумным, игривым и очень веселым. Но он также был из тех парней, которые начинают психовать, когда их одежда оказывается запачкана собачьей шерстью или еще хуже слюной.

Эшли увидела мое выражение лица полное сомнения и противоречий.

— Нет, пожалуй, не стоит, — заключила она.

***

— Вот, дерь... день какой хороший!

— Мама! —Кэти ахнула, широко открыв глаза. — Ты собиралась сказать плохое слово!

— Нет, ничего подобного, — сердито сказала я, вылезая из машины.

Прошло два дня после операции Стэна, и я не получала никаких сообщений от Алекса, поэтому предположила, что все в порядке.

Эшли убеждала себя, что он не проявляет к ней внимания из-за своей сексуальной ориентации. Я отказывалась в это верить, но все равно ничего не говорила ей на эту тему.

Дэн заезжал, чтобы сказать, что он продолжает получать информацию о собачьих боях, и попросил меня держать уши и глаза востро. Он ничего не рассказал о своем разговоре с Алексом, и я знала его слишком хорошо, что понять, что он ничего мне не скажет, даже если я буду настаивать. Он был очень порядочным, и не смотря на нашу многолетнюю дружбу, в первую очередь он был офицером полиции.

И хотя мои мысли почти постоянно были об Алексе, и это не давало мне спать по ночам, сейчас на меня свалились более серьезные и неотложные проблемы.

— Ну здорово, пробоина! Как раз этого мне и не хватало! — выругалась я, тяжело вздохнув.

Это была только моя вина. Я прекрасно знала, что шины уже износились, но свято верила, что они еще немного протянут. У меня не было лишних пятисот баксов, чтобы заменить полный комплект прямо сейчас. Поэтому этот план был отвергнут. Мне нужно было еще немного подкопить, чтобы сделать это.

Мой отец позаботился о том, чтобы я умела заменить шины, поэтому я достала домкрат из багажника. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы поднять машину в воздух. Затем меня осенило, что прежде чем сделать это, я должна была ослабить гайки, поэтому пришлось снова опустить авто на землю и достать гаечный ключ.

К этому времени моя шея уже горела от полуденного солнца, и мое настроение становилось все хуже. Потому что я не могла сдвинуть эти чертовы гайки. Они застыли на месте.

Отчаявшись, я вытащила телефон, чтобы вызвать дорожную помощь. Но как назло не было сигнала. Мне крайне хотелось крыть всю эту ситуацию благим матом, но с дочерью, которая ждала меня в машине, я довольствовалась только тем, что яростно пинала спустившую шину.