У Ника дела были чуть лучше. Он страдал от тех же случайных проблем, но его потери были около сорока пяти процентов. И это не менялось, когда он продавал вещи от меня или от себя, так что одного моего присутствия хватало, чтобы понизить доход. Мы уже поняли это по нескольким разам, когда я пыталась помочь Нику продать добычу с Уборки, потому теперь он ходил продавать все один, но было ужасно и поразительно смотреть на проклятие в действии. Поразительно и кошмарно.
— Я не понимаю, — сказала я в тысячный раз. — Каждый раз что-то другое! Нет закономерности, но так не может быть. Даже у проклятий есть правила, что-то, что говорит магии делать Х в случае Y. Но я не вижу логики! Он словно подкупил вселенную, чтобы моя жизнь стала на пятьдесят процентов ужаснее!
Ник рассеянно кивнул, но он не слушал. Он был занят, оглядываясь, постоянно хмурясь, рассматривая толпу за нами, которая была уже не такой густой, как когда мы пришли. Было уже за полночь, и даже на Ночном Аукционе люди шли по домам. Главная дорога, ведущая на этажи парковки, которая была полна людей час назад, и мы с трудом там шли, теперь была достаточно пустой, чтобы легко идти бок о бок, пока мы спускались к первому этажу.
Торговцы собирали вещи в коробки, чтобы отнести их домой на хранение до завтра. Вещи, которые нельзя было легко перенести, отмечали для быстрой продажи. Один торговец срезал цену на ретро-холодильник, пока я шла мимо. Как только я увидела новую цену, инстинкты закричали мне купить его. Классику хорошо удавалось продать, и я знала, кто хорошо платил за такой оттенок желтого. Передо мной были легкие деньги, но я не посмела коснуться их. Я уже столько раз страдала, что ощущала, как проклятие папы скользило по моей магии. Это было не больше тени, но проклятие ожидало. Я не знала, чего. И я не знала, как это остановить.
— Агх! — застонала я, топая впереди, чтобы не видеть, как кто-то покупает холодильник, который должен быть моим. — Это так глупо! Как избежать проклятия, которое обрекает меня по-разному каждый раз?
— Может, проблема не в продаже? — Ник догнал меня. — Ты еще не пыталась зарабатывать деньги другими способами. Как насчет зарплаты? Если я буду платить тебе четкую сумму каждый месяц, проклятие сможет этому навредить? Найдет способ помешать мне платить тебе?
— Я не знаю, — я посмотрела на него. — Ты бы так сделал?
— Да, если так можно обойти проклятие, — Ник нахмурился. — Я теряю на этом сорок пять процентов, не забывай.
Я скривилась.
— Прости.
— Я тебя не виню, — быстро сказал он. — Но если я могу перестать терять половину денег без причины, было бы отлично. Просто подумай, сколько мы получали бы, если бы не теряли каждый раз большой кусок денег.
— Поверь, я думала об этом, — я провела пальцами сквозь волосы, которые теперь были потными, а не блестящими. Тут было ужасно жарко, хотя холодный ветер дул из глубин, и в тяжелой куртке Ника я варилась. И я достаточно протрезвела, чтобы перейти к похмелью, а это не помогало. — Можно попробовать зарплату, — я потерла ладонями гудящую голову. — Но я не знаю, сработает ли это. Я ничего не знаю. Потому так злюсь. Все эти продажи должны были показать пределы силы проклятия, но я смогла лишь продать целый шкаф новой дизайнерской одежды, которую еще не носили, по цене ношенных футболок!
— Я думал, дело было не в деньгах, — сказал Ник.
— Это не значит, что я рада их терять! — закричала я, прижимая пальцы к глазам. Или это, или рыдать от злости. — Я узнала сегодня, что проклятие издевается над нами сильнее, чем я думала. Мы оба так обанкротимся.
Я притихла, чтобы Ник сказал, что он не обанкротится, и все будет хорошо, как он сказал ранее. Он молчал в этот раз, от этого мне было хуже. Я хотела предложить пойти домой, пока я не расстроилась сильнее, но Ник сжал мою руку.
— А если деньги вовсе не вовлечены?
Я нахмурилась, не понимая.
— Твое проклятие забирает пятьдесят процентов денег, которые ты получаешь, да? — сказал Ник, серые глаза радостно сверкали. — А если продавать не за деньги?
— Как бартер?
Ник быстро кивнул.
— Если ты берешь холодильник за тысячу долларов и меняешь на телевизор, который стоит тысячу долларов, проклятие может это испортить? Разрежет телевизор пополам?
— Н-не знаю, — сказала я, а потом улыбнулась. — Давай попробуем.
Ник улыбнулся, и мы развернулись, побежали среди пьяных, поющих песни за кебабами, пирожками и корн-догами у прилавков с едой, которые не собирались освобождать первый этаж Ночного Аукциона. Когда мы вернулись к торговцам одеждой, я поняла, что мне было нечем торговать.
— Я сделаю, — Ник вытащил кошелек, не дав мне сказать, что не так.
— Уверен? — нервно спросила я. — Я уже дорого тебе стоила.
— Я сейчас заработал, — сказал он. — Я хочу посмотреть, сработает ли это, как и ты. Что хочешь обменять?
После обсуждения и анализа прилавков мы выбрали нож за тридцать долларов. Он был новым, в коробке, такое всегда требовалось, и я решила, что шансы убедить кого-то обменяться были высокими. Нику все равно нужен был нож, так что, если мы не сможем его продать, потери были небольшими. В обычных обстоятельствах я бы назвала это безопасной ставкой, но я теряла деньги на таком всю ночь, так что сердце колотилось, пока я несла новый нож на этаж выше к новым торговцам, чтобы начать торг.
Я начала с первого прилавка. Я не знала, было дело в проклятии, или леди там не понравилось мое лицо, потому что я едва открыла рот, и она отмахнулась. За вторым столом парень, что иронично, продавал все, связанное с драконами. У него были книги с автографами Бетезды, королевы кланы Хартстрайкер, и прочие вещи от драконов, которые были ценнее, чем в магазине сувениров при посольстве Дракона. Тут были плакаты Белой Ведьмы и ее красивых сестер, жуткого вида соусы, которые, наверное, хорошо принимали люди, даже сияющие диски, которые он назвал чешуей дракона. Это, конечно, не была чешуя. Я не знала, из чего они были сделаны, но ни один дракон не оставил бы частички себя для смертных, особенно, чтобы их потом продавали.
Но, хоть чешуя была подделкой, остальное выглядело прилично. Вещи драконов всегда надежно покупали, особенно в СЗД, где было много драконов. Как и многие торговцы тут, он продавал и другое, и я спросила, интересовал ли его мой нож. К моему удивлению, он отозвался, и я получила стопку плакатов, что разыскивался тридцатилетний дракон, изданные бывшей службой Анти-дракон при Алгонквин. Один даже был с автографом известного охотника на драконов Ванна Йегера, это делало плакат исторически значимым.
«Цена в интернете: сорок пять долларов за все».
— Черт, — шепнула я, когда Сибил назвала цену. — Черт, — я посмотрела на Ника. — Я заработала деньги.
— Заработала, — согласился он, широко улыбаясь.
— Я заработала! — закричала я так громко, что вся толпа обернулась ко мне недовольно, но я была занята, обнимая Ника и подпрыгивая. — Сработало! Ура! Мы это сделали! Мы сломали…
Я застыла так резко, что ударилась лбом об металлическую грудь Ника.
— Постой, не сработало.
— О чем ты? — спросил Ник. — У тебя доход впервые за месяцы.
— Нет, не вышло, — я тряхнула стопкой плакатов. — Это не доход, это больше вещей. Я не могу платить папе плакатами, а если я попытаюсь их продать, получу только двадцать два доллара и пятьдесят центов, а не сорок пять. Это меньше, чем нож, и я все равно потеряю деньги.
— Можно попытаться обменять плакаты на что-нибудь ценнее, — предложил Ник.
— Это тоже не сработает, — отчаялась я. — Мне повезло, я нашла хорошую сделку, но не могу рассчитывать на это всякий раз. Даже если бы я была королевой обмана, мне пришлось бы все продавать вдвое дороже, чтобы побороть проклятие в пятьдесят процентов, а этого не будет. Это не сработает.
Ник нахмурился, и я ощутила себя ужасно за то, что расстроила его, что было глупо, ведь это я пострадала. Я думала, что победила проклятие, но, хоть было приятно, что хоть что-то сработало, не могла пробиться, когда с наличных срезало пятьдесят процентов…
Я застыла, глаза расширились.
— Погоди, — я сжала плакаты. — Постой-постой.
Ник терпеливо скрестил руки на груди, а я развернулась, разглядывая столы, пока не нашла тот, который был мне нужен. Прижав ценную добычу к груди, я подбежала к прилавку, где крупная леди продавала косметику, украшения для волос и подержанные украшения. Искала я долго, но обнаружила серьгу без пары со скидкой, сканер Сибил показал, что это было то, что я искала. Пришлось дольше уговаривать женщину продать ее мне, но я уже торговалась на полную катушку, возвела историческую и денежную ценность моих плакатов до Небесных путей. Наконец, моя страсть к короткой, но странной истории СЗД победила, и я ушла с серьгой в горячих ладошках. Когда я показала Нику приз, он не был впечатлен.
— Что ты будешь делать с одной серьгой? — спросил он, хмуро глядя на золотой гвоздик в моей ладони. — Она даже не интересная. Просто шарик.
— Шарик золота в четырнадцать каратов, — заявила я, крутя гвоздик, чтобы он увидел крохотное 14к сзади. — Весит примерно два грамма, это один грамм золота, если убрать вес других металлов, которые они добавляют, чтобы сделать серьгу тверже. А на рынке нынче один грамм золота стоит… — я сделала паузу, чтобы Сибил подсказала. — Тридцать восемь долларов.
— Ладно, — Ник заинтересовался сильнее. — Это меньше, чем цена плакатов, но больше, чем нож, так что доход есть.
— И это не все, — мой голос дрожал от предвкушения. — Не видишь? Ты был прав. Проклятие бьет, когда я пытаюсь заработать деньги, валюту. Но золото — не деньги. Это украшение, и это не пострадало, но у него точная стоимость. Это не продажа одежды или прочих вещей, где нужно торговаться. За грамм определена цена, которой следует весь мир. На цену влияют рынки золота, конечно, но такое не изменить одному человеку.