— Фу! — завизжала я, безумно вытирая руками сварившуюся слизь, покрывшую меня с головы до пят. — Фу, фу, фу!

— Что это было? — закричал Ник.

— Я говорила надеть пончо! — закричала в это же время Сибил. — Вызвать медика?

Я замотала головой и схватила футболку, покрутила ее в поисках чистого места, чтобы вытереть слизь со рта, пока я случайно ее не съела. Ник подбежал с полотенцем через пару секунд. Я вытерла им лицо, ругая себя за глупость.

— Хочешь рассказать, что случилось? — спросил Ник, когда я перестала отплевываться.

— Нет, — мои ноги катились по брусчатке, скользкой, как каток, из-за слизи. — Тебя задело?

Ник покачал головой.

— Я прыгнул за машину, когда увидел взрыв.

Я снова вытерла лицо.

— Умный ход.

— Могло быть хуже, — бодро сказала Сибил. — У тебя мог быть открытым рот.

Меня чуть не стошнило от мысли. Хоть я не видела их, я ощущала куски слизней, покрывшие мою одежду и кожу теплым слоем, и запах гнилого свиного жира забрался в нос так, что его вряд ли удастся убрать. Радовало только то, что это не была тыква.

— Почему ты так плоха? — прошептала я на корейском, глядя на свои ладони. — Почему нельзя быть нормальной?

Я не знала, с кем говорила, с магией или собой. Но от этого лучше не стало.

— Что ж, — Ник помог мне встать, — теперь хотя бы не нужно переживать. Слизни мертвы, и бардак не видно, так что никто не узнает.

Это было не убедительно, но я была рада, что Ник не ругался, так что не стала спорить.

— Мы можем отправиться домой?

— Да, — сказал Ник. — Если только еще кто-нибудь не закричит на нас.

— Уйдем, пока это не произошло, — быстро сказала я, вытираясь как можно лучше.

Мы все собрали за десять минут. Диван был единственной вещью в грузовике, так что это было просто. Я сказала Сибил отправить его к моей квартире и забралась в машину Ника, перед этим накрыв сидение полотенцем, чтобы не испачкать все слизью. Ник сказал, что был готов терпеть меня, но я не хотела проверять его решимость, пачкая его красотку мертвыми слизнями. Он чистил машину каждое утро. Он уже недовольно смотрел на мою обувь, так что я разулась и замотала ботинки в мешок, а потом опустила их на заднее сидение.

— Итак, — сказал Ник, снимая сапоги Уборщика, под ними были черные боевые ботинки на шнурках. — Теперь ад закончился, хочешь поужинать к меня перед вечерним аукционом?

Я удивленно вскинула голову. Не от приглашения. Я уже несколько раз ела у Ника, и не только из-за бесплатной еды, хотя это было хорошо. Я ела у Ника, потому что он отказывался есть где-то еще. Он будто был императором, переживающим, что его отравят, потому он все готовил своими руками. Но, хоть я проголодалась после дня работы без перерыва на обед, пришлось покачать головой.

— Спасибо за предложение, но у меня уже есть планы на вечер.

— Какие?

— Веду Питера на ужин, — я все еще была в долгу перед жрецом за то, что мы сделали в морге, и я копила всю неделю, чтобы сводить его куда-то и загладить вину за ложь. И за то, что отправили его подставным звонком подальше. И за кражу у его бога. Один ужин не мог все покрыть, но я собиралась попытаться. — Я же говорила тебе вчера, помнишь?

— О, — Ник хмуро смотрел на руль, заводя двигатель.

Напряженный ответ заставил меня скривиться.

— Ты из-за чего-то злишься?

— Я не злюсь, — сказал Ник, потирая шею. — Просто устал. День был долгим.

Я снова скривилась. Мы оба знали, кто был виноват.

— Ты не обязан подвозить меня, если не хочешь, — сказала я. — Сибил уже отправила грузовик. Я могу сказать ей вернуть его и забрать меня…

— Я не дам тебе рисковать жизнью в этой коробке с рекламой, — буркнул он, оборачиваясь, сдавая назад. — Я отвезу тебя домой.

— Не стоит.

Он замотал головой.

— Ты еще должна мне за отплаченный долг на прошлой неделе. Как ты вернешь деньги, если умрешь, катаясь в пластиковой коробке, которую они зовут грузовиком, потому что это СЗД, и всем плевать?

Я не думала, что мой грузовик был таким плохим. Я использовала такие машины с начала Уборки, и хоть их нельзя было назвать безопасными, у меня не было проблем, которые вели бы к ранам. Но я не стала спорить, ведь победа означала, что придется ехать, держась за подпрыгивающее сидение, отличающееся от черной спортивной машины Ника со стеклянными окнами, кондиционером и колонками, где не играли рекламу на полной громкости, едва ты садился внутрь.

— Если настаиваешь, — я вжалась в сидение.

Ник торжественно кивнул и направил нас в поток машин.

Ужин с Питером больше не вспоминали. Мы обсуждали всю дорогу, какие квартиры хотели покупать дальше. Мы не управляли тем, какие квартиры предлагали, но было забавно мечтать. Я говорила ему о времени в начале моей карьеры Уборки, когда я получила квартиру, которая принадлежала бывшему помощнику куратора Музея Алгонквин, когда Ник вдруг ударил по тормозам.

Я дернулась на поясе безопасности. Выпрямившись, я обернулась и увидела стаю грузовиков на парковке у моего дома.

— Что происходит?

— Хотел спросить у тебя, — Ник склонился, чтобы видеть лучше в окно. — У тебя весь дом переезжает, или что?

Если да, это было новостью. СЗД порой уничтожала здания, а не передвигала их, но она обычно давала жителям месяц на переезд. Я ничего не слышала, но редко бывала дома на этой неделе, благодаря желанию Ника бывать на обоих аукционах каждый день, чтобы не пропустить хорошую квартиру. Я покидала квартиру раньше пяти почти каждое утро, возвращалась обычно около десяти вечера, так что могла пропустить новость. Может, я пропустила что-то важное?

Я уже ощущала панику, сжала сумку и выскочила из машины Ника, побежала между грузовиков к открытым лестницам мотеля. Ник остановил машину у обочины и догнал меня через пару мгновений, следовал за мной, ладонь прижималась к карману куртки, где был его пистолет. Это казалось перебором для меня, но я не могла его остановить. Я уже поняла, что «сжимать оружие» было типичным поведением Ника в стрессовой ситуации. Он перестанет со временем, так что я не думала об этом, сосредоточилась на подъеме по лестнице как можно быстрее.

К счастью, чем дальше я поднималась, тем меньше выглядело, что я потеряю здание. Многие люди в форме ходили в здании. Но они выглядели как работники, а не грузчики, и они не ходили во все квартиры. Только одна дверь была открыта, когда я добралась до открытого коридора третьего этажа. Конечно, моя.

Моя квартира — я только убрала ее после атаки Коффмана — была полной людей. Помимо рабочих, были декораторы и дизайнеры в дорогих костюмах с планшетами дополненной реальности. Тут были не меньше двух команд электриков, одна устанавливала дверь с сигнализацией на месте моей деревянной. Я открыла рот, чтобы потребовать объяснений, когда рабочие расступились, как рыбы, уплывающие от акулы, и стало видно женщину — поразительно красивую кореянку с идеально черными волосами, идеальным макияжем и идеальным телом под идеальным дизайнерским платьем.

Она улыбнулась, заметив меня снаружи, ее лицо просияло. Было так красиво, что даже я застыла, гнев и смятение вылетели из головы от красоты идеальной женщины, протянувшей ко мне безупречно ухоженные ладони.

— Опал.

Мое имя повисло в воздухе как духи, душило меня, выбило меня из глупого состояния. Я отпрянула с воплем, врезалась в грудь Ника в спешке убраться от ловушки, в какую чуть не зашла. Но было слишком поздно. Милая женщина уже схватила мои обветренные ладони, словно сковала, притянула меня в нежные, но крепкие объятия, от которых пахло ностальгией. Я запаниковала. Мне крышка. Клетка уже закрылась. Я могла лишь уменьшить ущерб, так что заставила себя замереть, глубоко вдохнуть, готовясь к бою, и сказать:

— Привет, мам.