Я вздрогнула от слова «моих».

— Я — не вещь.

— Я так и не говорила. Наоборот. Ты — мой человек, потому что я — твой город. Я могу поднимать такие здания, какие хочу, но это просто строения. Важны жизни внутри, и для меня это ты.

— Это все еще не повод, — возразила я, голос дрожал. Говорить так с бессмертным духом было глупо, но этот разговор вызывал у меня все больше тревоги. Боги, драконы или люди, властные создания не выделяли тебя для помощи, чтобы не попросить чего-то взамен. — Вы сказали, что хотите моей победы, то есть, чтобы я одолела папу и освободилась, но я не понимаю, какое вам дело.

— Потому что ты — это я, — сказал раздраженно город. — Я — дух города. Я не встаю и выбираю, кем буду, каждый день. Ты решаешь это. Ты и все, кто зовут меня домом. Вы определяете меня, и если я хочу измениться, мне нужно начать с вас.

Я нахмурилась. Лицо женщины на стуле теперь выглядело моложе моего, напоминая мне, что СЗД была молодой богине. В отличие от Пустого Ветра, древнего, как желание людей, чтобы их помнили, СЗД поднялся из пепла Старого Детройта восемьдесят лет назад, и город не сразу родился со своим духом. Идея СЗД долго появлялась, через десятки лет люди перестали думать о городе, как о территории, завоеванной Алгонквин, и стали видеть место, где все было возможно, и все были свободны. Первая запись о Духе СЗД была всего двадцать лет назад, а мне было двадцать шесть, так что я была старше нее, что было странно понимать о богине.

— Вы сказали, что начнете с меня, — медленно повторила я. — Что это означает? Что мне нужно делать?

Ладони духа — все еще морщинистые ладони доктора Ковальски, резкий контраст с ее новым юным лицом — сжали подлокотники.

— Не ты одна хочешь измениться, Опал Ён Э. Я — город драконов и магов, мультимиллиардеров и суперскребов. Я — самое богатое место в мире, но у меня самые высокие показатели убийств, нищих детей, зависимых и суицида на планете. Ты чуть не погибла на одной из моих парковок часы назад, и скорая не приехала без взятки, — она покачала головой. — Ты убираешь мои заброшенные места, так что знаешь, какой уродливой я могу быть, но я хочу другого. Я хочу быть лучше, убрать то, что делает меня токсичной. Будь я другим городом, я могла бы просто издать законы и исправить проблемы, но я — Свободная Зона Детройта. Меня определяет отличие ограничений, но это не означает, что я хочу быть ямой, где все творят ужасные дела. Я хочу быть хорошим городом. Местом, где люди хотят жить, а не только делать то, что больше нигде им не разрешат. Но я не могу стать такой без хороших людей, живущих во мне. Потому, когда я нахожу тех, кто подходит тому, каким городом я хочу стать, я стараюсь сберечь их.

Я сжала губы. Вот.

— Вы хотите, чтобы я осталась в СЗД.

Богиня кивнула.

— Один человек в городе с девятью миллионами не кажется важным, но собери их, помоги преуспеть и пустить корни, и город изменится. Я изменюсь. Ты — важная часть этого процесса. Честно, я говорю с тобой сейчас, потому что надеюсь, что ты будешь даже больше.

Я снова встревожилась.

— Что это означает?

— То, как и звучит, — ответила она. — Ты такая, каких я хочу привлечь в свой город: юная, решительная, предприимчивая, но не желающая продавать свою мораль. Но было бы глупо проглядеть факт, что ты генетически — супермаг с тягой, которая впечатляет, и та, кто может быть прирожденным шаманом.

Последнего я не ожидала.

— Что?

— Ладно тебе, — богиня усмехнулась. — Думаешь, все могут хватать магию и придавать ей облик по своей воле? Знаю, у тебя плохое мнение о шаманах, но многим людям поразительно сложно собирать и удерживать достаточно магии даже для маленького заклинания без круга. Так громко говорит мне известная шаман, доктор Рита Ковальски, — ее улыбка стала шире. — Есть те, кто интуитивно понимают логику заклинаний, а есть те, кто подходит для роли шамана. Мы не узнаем, относишься ли ты к таким, пока ты не начнешь тренироваться, но доктор Ковальски считает, что шансы велики. Если научишься управлять огромным количеством магии, которую ты можешь собирать, не убивая себя, будет очень хорошо.

Для той, кого звали всю жизнь неудачницей, эти слова были чудом. Но, хоть я не могла перестать улыбаться, я не была дурой.

— Звучит как коммерческое предложение.

— Ты умная, — одобрительно сказала дух. — Как и ожидалось от Опал Дракона. Я хочу тебя даже больше теперь.

— Хотите для чего?

Она усмехнулась так широко, что ее лицо уже не выглядело как человеческое.

— Быть моей жрицей.

Я сжалась.

— Как тот слепой жрец в Блуждающем соборе?

— Безымянный из моих, да, — сказала дух. — Но есть и много других. Думаю, ты была бы чудесным дополнением, и это было бы хорошей сделкой для тебя, — ее лицо стало хитрым. — Я знаю, что ты ищешь способа сбежать от Дракона Кореи.

Я застыла.

— Я знакома с драконами, — продолжила она. — Во мне их много. Я видела, как упрямо они держатся за то, что считают своим. Но, хоть он силен на своей земле, мы далеко от Кореи, и Ён — не божество. Я — богиня. Если ты будешь под моей защитой, он не сможет тебя тронуть.

Я судорожно вдохнула. Победа этой ночью с рынком золота дала мне надежду, но два доллара были далеки от сотен тысяч, которые я была должна папе. Я была хорошим Уборщиком, когда проклятие не мешало мне, но даже в лучшие дни заработать достаточно, чтобы отплатить весь долг к концу месяца — всего через три недели — было бы невозможно. Горькую правду обойти не удавалось, но СЗД предлагала мне новый путь. Папа был сильным и ужасным, но даже Великий Ён не мог одолеть бога. СЗД была не драконом, так что побег к ней не вызовет войну кланов, и я не окажусь под другими когтями. Я не хотела быть жрицей, но не могла игнорировать эти факторы. Я пыталась придумать умный ответ, который не считался бы отказом или согласием, когда СЗД подняла руку.

— Тебе не нужно решать сейчас, — сказала она. — В отличие от твоего отца, люди как имущество меня не интересуют. Я хочу последователей, которые хотят ими быть, которые могут работать без моего надзора, и я дам доктору Ковальски учить тебя в любом случае. Она просила дать ей ученика с ее смерти, и для города полезно иметь сильного шамана, не психа и не испорченного, даже если ты не захочешь быть моей жрицей. Но, прошу, обдумай мое предложение, — она коснулась моей ладони мозолистыми пальцами доктора Ковальски. — Я слышала, порой ты говоришь, что ненавидишь меня, Опал, но ты не знаешь, как сильно я ненавижу те части себя. Мы обе хотим освободиться от того, кем мы были, но, в отличие от вас, людей, я не могу сделать это одна. Город такой, как те, кто зовут его домом, так что я надеюсь, что однажды ты будешь гордиться, называя меня своим городом.

Это было ее лучшее предложение. Глядя на СЗД, я видела выход. Без драконов, предательств или риска с деньгами. Но нужно было преклонить голову перед другой непобедимой силой, и хоть к СЗД я относилась лучше, чем к отцу сейчас, я не знала, смогу ли так сделать.

— Я…

— Ах, — дух накрыла мой рот ладонью, от нее немного пахло влажным асфальтом. — Не сейчас. Иди домой и обдумай это. Когда будешь готова, я появлюсь, как должна богиня.

Я не могла решить, было это утешающе или жутко, но дух передо мной уже таял, ее голодное лицо сменилось морщинами старушки-садовницы.

— Ой-ой, — сказала доктор Ковальски хриплым смертным голосом. — Она давно так сильно не приходила. Ты ей понравилась.

Я рассеянно кивнула, глядя на мой картофель на полу.

— Как это ощущается? — тихо спросила я. — Быть ее?

— Как многое, — доктор встала из-за стола. — Немного хорошего, немного плохого. У меня не было выбора, конечно. Когда она сделала мне предложение, я была уже мертва. Было или идти с ней, или затеряться навеки в глубинах Моря Магии, так что решить было просто, — захихикала она, и ее лицо посерьезнело. — Она была хорошей богиней со мной. Она сохранила мои знания, слушалась моих советов, и она дает мне садить тут все, что я хочу. Как все божества, она требует, чтобы ее ставили на первое место, так что жизни вне нее будет мало. Но она справедливая, и работа интересная. Могло быть куда хуже.

Она улыбнулась мне, но я не могла найти силы ответить на это. Давящая магия СЗД пропала, и я вдруг поняла, как сильно устала.

— Иди домой, — приказала доктор Ковальски. — Машина ждет у края леса, и я обещаю, в этот раз путь будет короче. Поспи хотя бы восемь часов, или твоя душа не восстановится.

Страх этого заставил меня двигаться. Я отблагодарила ее и ушла, забрав картофель и прижав его к груди, как талисман. Я прошла в лес, который теперь был пронизан лучами солнца.

Путь, как и обещали, в этот раз был куда короче. Сад только пропал за деревьями за мной, и я заметила такси на том же кусочке тротуара, где прошлое меня высадило. Я поспешила мимо мониторов магии и бросилась в крохотную машину, рухнула на сидение и ввела свой адрес. Когда мы поехали, я вытащила телефон, чтобы проверить время и понять, почему Сибил была такой тихой. Оказалось, было семь утра, и интернет еще восстанавливался. Я почти ощущала любопытство Сибил, растущее, пока колесико связи крутилось, но у меня не было сил отвечать, и я выключила ей звук, прислонила голову к прохладному окну, пока такси везло меня домой.