– Зачем? – удивился Бортенев. – И почему японского? Что у неё с языками?
– С нашей помощью выучила испанский, немецкий, итальянский, китайский и японский языки, – ответил Гущин, – и до этого уже знала английский и французский. Наших офицеров учила в целях тренировки. Она заметила, что чем больше занимается передачей языков, тем легче и быстрее это получается, вот и укрепляла навыки. С борьбой – то же самое. Теперь и эта группа подключилась к занятиям, которые ведёт Нор.
– Какие успехи в обучении? – спросил Бортенев. – Насколько эффективен новый стиль?
– Тренеры говорят, что очень эффективен, но у него нет больших преимуществ перед нашей системой. Своими успехами Нор обязан феноменальной физической подготовке. Если её даёт оптимизация, я проголосую за неё обеими руками, и плевать на привязку. Представляете перспективы?
– Хотите привязать к ней армию? – улыбнулся Бортенев. – На это никто не пойдёт. По физической подготовке всё более или менее ясно. Что с головой?
– Заметно улучшилась память, – сказал Гущин. – В остальном тесты не выявили существенной разницы с тем, что было до обработки. Но Ольга говорит, что так и должно быть. На глупцов действует заметно, а среди наших таких нет.
– Надо поговорить об обучении наших кадров языкам, – сказал Бортенев. – Только оформим так, чтобы никто не связал с ней. Сделайте имитацию какой-нибудь обучающей машины со шлемом на голову. Теперь последнее. Что у нас с Малевичем? Ольга с ним занималась?
– Пока нет. Он отметил у себя большой рост силы, но без её знаний по-прежнему ничего толком не может. Но господина Бортникова проверил и не обнаружил никаких следов магии.
– Олег, поговорил бы ты с Борей, – сказала Клавдия Петровна. – Ты же отец! Он опять ходит на эту секцию! И этот экстернат! Разве можно так себя нагружать? Вместо того чтобы погулять или пообщаться со сверстниками, он целыми днями сидит, обложенный учебниками! И это после всего того, что с ним было!
Они уже легли в кровать, но пока не выключили свет. Олег Викторович читал книгу, а Клавдия Петровна, надев наушники, что-то смотрела по висевшему напротив изголовья телевизору.
– Не нравится передача? – спросил муж, отложив книгу. – Переключи канал.
– Ну, Олег!
– Что тебе не нравится? – сказал он. – Секция? Так её сейчас ведёт Туров. И Борис полностью здоров. После того, что случилось, я на его месте не вылезал бы из этой секции. То, что он один раз попал в передрягу, добавит осторожности, а тренировки помогут отбиться от любой шпаны.
– Так уж от любой? – усомнилась она.
– Может, я преувеличил, – не стал спорить Олег Викторович. – Но с тем, что он получает в секции, гораздо больше шансов выпутаться из неприятностей.
– А учёба? – не сдавалась Клавдия Петровна.
– Боря уже сдал четыре экзамена, а через два дня сдаст пятый. Ты должна радоваться тому, что у тебя такой сын, и благословлять Ковалёву, вместо того чтобы её бояться. Вспомни, каким был Борька. Не очень умный и ленивый мальчишка со склонностью к ожирению. И в этом во многом твоя вина. Я виноват только в том, что много времени и сил отдавал работе в ущерб воспитанию сына. А сейчас это умный и волевой юноша, сильный и красивый. Влюбилась бы в него раньше такая девушка, как Татьяна? Очень в этом сомневаюсь!
– Она старше его! И Боре ещё рано!
– Один год – это ерунда, а у них пока нет ничего, кроме дружбы.
– Я боюсь, Олег! Пусть раньше Боря не блистал умом и был немного полноват, но это был мой мальчик! А сейчас, когда я ему что-нибудь говорю, он смотрит на меня, как на дурочку!
– Не говори глупости, и не будет так смотреть. Зачем ты хочешь поссорить его с друзьями? И от Ольги пыталась оторвать. Надо же было додуматься до такой глупости – стереть её номер в мобильнике! Борис тут же переписал его у Татьяны, а ты опять удостоилась снисходительного взгляда.
– Я её боюсь! Я их всех боюсь! Она что-то со всеми сделала... Не могут у человека за два месяца вырасти зубы, они вообще не восстанавливаются!
– А ты предпочитаешь, чтобы у Бориса была керамика? Я не знаю, кто такая Ольга и что она сделала, знаю только, что она не хочет зла никому из этих ребят. Это она вылечила сына после всего. Я не говорил, но она и сюда приходила его лечить. А тебя тогда спровадил в салон, чтобы не было криков. Мой тебе совет, Клава, если не хочешь потерять сына, не лезь в его жизнь. Он вырос и будет решать свою судьбу без оглядки на нас. Мы можем ему в этом только помочь.
– С тобой он делится, а меня не хочет слушать!
– Пошли по второму кругу? Чего ты от меня хочешь? Хочешь узнать, чем со мной делится сын? Могу сказать: он не делает из этого секрета. В начале марта планирует отчитаться за десятый класс и до лета сделать то же самое с одиннадцатым. После этого он с Татьяной уедет к Ольге в Москву. И не они одни, так хотят сделать все. Ольга обещала им квартиры и помощь в учёбе. Борис будет поступать на физмат.
– Ты шутишь? – беспомощно сказала жена. – Какая Москва, какие квартиры? Откуда у Ковалёвой такие деньги? Она и тебя околдовала? И Стародубцев отпустит дочь?
– Она едет учиться, что в этом плохого? У меня был с ним разговор. Сказал, что сам поедет с дочерью. Если не будет квартиры, есть общежитие. Если Татьяна не поступит на бюджетное, он готов оплачивать обучение. Наверное, и я съезжу с Борисом. Мы с тобой тоже не нищие и можем помочь сыну получить образование.
– Я поеду с вами!
– Езжай, – согласился он. – Только при условии, что не будешь закатывать скандалов.
– Жаль, что я послушалась тебя и не стала рожать второго ребёнка.
– Это жизнь, Клава! – обнял он жену. – Сколько бы у тебя ни было детей, они рано или поздно от нас уйдут. А вместо детей когда-нибудь будут внуки, и тебя назовут бабкой. Ладно, всё это нескоро, поэтому нечего себя накручивать заранее. Давай спать.