– Что это с ними? – спросил я приоткрывшего дверь мага. – Чего они так испугались?

– Тебя, – хмыкнул он. – Девушки – натуры впечатлительные и суеверные, а ты напугал их своим воплем, только немного перестарался: та, что слева, уже пустила воду, а правая... и правая тоже. Ты не поймёшь причину, пока не прочитаешь легенду о проклятом принце. Вот чего я в тебя не впихивал и не собираюсь, так это наши сказки и легенды. Такое будешь читать сам. Но с сегодняшнего дня вся дворцовая прислуга будет обслуживать тебя с дрожью в коленках.

– Какая-то глупость, – сказал я, садясь на кровать. – Ну закричал от дикой боли, ну одет не по правилам – что из того?

– Мне трудно объяснить, – сказал Зантор. – Прочитаешь легенду, может быть, поймёшь сам. Семья Ольмингов для прислуги – это высшие существа, а ты заорал так, что даже я испугался, что уже говорить о них. В их представлении ты просто не можешь себя так вести, а если повёл, значит, поменялся душой с демоном. И ведь почти так и есть. И душа другая, и Кирен никогда не стал бы так себя истязать. Посиди здесь, а я приведу их в порядок и прикажу принести свежую тунику, а то ты в этом полотенце напоминаешь персонажа ещё одной не самой доброй сказки. У нас ни один мужчина не станет так использовать полотенце, а если нет одежды, пойдёт голый. В наготе нет позора, а в этом не позор, но чуждость.

– Вы уже достали меня своей приверженностью к обычаям, – мрачно сказал я. – Надеюсь, что хоть дворяне не будут повторять за слугами всякий бред.

– Повторять будут, только вряд ли поверят, – успокоил меня маг. – А ты, прежде чем что-то сделать, подумай, нормально это будет смотреться в глазах саев или нет. Я не зря собираюсь учить тебя обычаям и вере. В глазах многих саев чужой праведник гораздо хуже своего мерзавца. Мерзавец им понятен, а чужак – нет, и тем всегда будет подозрителен. Кое-кто может терпеть чужака, но ему не дадут верховодить. Я думаю, что у вас должно быть то же самое, может, только чуждость не так бросается в глаза.

Маг вышел и отсутствовал минут десять. Вернулся он с новой туникой в руках.

– Надевай вместо этого позорища, – протянул он мне одежду. – И запоминай то, что я сейчас передам, потом освоишь сам. Попросишь кого-нибудь соврать и запомни, что при этом почувствуешь. И давай на этом закончим, потому что я опять устал. Если есть желание, допрашивай слуг, а я пошёл к себе.

Надо было заняться слугами или пойти вдвоём с Сигаром в зал потренировать мышцы, но на меня вдруг накатило такое безразличие, что послал к чёрту все дела и мысленно вызвал Адель.

«Кирен, это точно ты? – не сразу поверила девушка. – Здорово! Ты сейчас у себя?»

«Знаешь, где покои бывшей любовницы брата? – спросил я. – Я в её спальне».

«Это совсем рядом со мной! – обрадовалась она. – Бегу к тебе!»

Мне почему-то не хотелось, чтобы она сюда заходила, поэтому быстро надел сандалии и сам пошёл к выходу. Встретились в коридоре. Оглянувшись и никого не увидев, Адель повисла у меня на шее.

– Мне мало поцелуев! – отдышавшись, сказала она. – Мои комнаты через три от этих. Пойдём, там никто не помешает!

– Отложим это на вечер, – отказался я. – У меня ограниченные возможности, а сейчас к тому же нет настроения. Я только хотел погулять с тобой в парке. Можем сходить в наш зверинец.

– Давай, – без энтузиазма согласилась она. – Я давно знаю зверей и выпустила бы всех, кроме демона.

– А почему такая нелюбовь к демонам? – поинтересовался я. – Неужели и они насолили северянам?

– Нет, не насолили, – ответила девушка. – У нас их никогда не было. Это единственная по-настоящему разумная тварь в зверинце. Он сидит там уже с полсотни лет и не хочет ни с кем общаться. Есть поверье, что если он кому-нибудь предскажет судьбу, то это предсказание обязательно сбудется. Я приехала сюда девчонкой, наслушалась от других местных сказок и побежала к нему ночью попытать судьбу.

– А почему ночью? – улыбнулся я.

– Потому что днём к нему многие ходят, а он сидит и молчит. Вот я и подумала, что, может, он разговорится ночью. Знаешь, как было страшно? Ночные хищники провожают светящимися глазами, птицы жутко орут, а клетки видно плохо. Я тогда сослепу ткнулась прямо в прутья решётки демона, а он, зараза, хвать меня своей лапищей! Думала, что сделает мне своими зубами самое верное предсказание! А он посмотрел, вздохнул и отпустил. И в голове у меня прозвучал его голос! Беги, говорит, отсюда, щенок! Здесь опасно и не место для таких, как ты.

– Правильно он сказал, – высказал я своё отношение к демону. – Его нужно не ругать, а благодарить за то, что не оторвал голову.

– Ты не думай, мне самой его жалко, – сказала Адель, – только нельзя отпускать. Перед тем как уйти, он всё здесь разнесёт. Сейчас его силу сдерживает железо, а если его не будет? Его посадил в клетку твой дед, поэтому в первую очередь расквитается с вашей семьёй.

Разговаривая, мы шли по одной из аллей парка. Я не знал, где зверинец, поэтому чуть отстал, предоставив девушке выбирать дорогу. Идти пришлось минут десять. Зверинец охраняли два стражника, которые при виде меня отдали честь и освободили проход. Мы шли по такой же дорожке, рассматривая зверей и птиц, живущих в больших и просторных вольерах. Здесь были собраны с полсотни видов, и почти все относились к хищникам. Некоторые звери были точной копией земных животных, другие довольно сильно от них отличались. Демон сидел в самом конце, в отдалении от остальных клеток. Других посетителей не было, поэтому он наблюдал за нами, а мы разглядывали его. Да, такие бойцы могли принести немало неприятностей даже динозаврам! Рост у него был примерно три с половиной метра, а ширина плеч – больше двух. Наверное, когда-то тело демона бугрилось мышцами, но за долгие годы заключения он обленился и заплыл жиром. Места для движения было много, но стал бы я чем-нибудь заниматься, если бы вот так посадили в клетку до смерти на потеху людям? Вряд ли. Я подошёл почти вплотную к клетке и посмотрел ему в глаза. Почти обычное лицо человека моего мира, совсем непохожее на обезьянье, а тело покрыто редкой коричневатой шерстью. На лице и ладонях она истончалась и почти исчезала. По мере того, как продолжались наши гляделки, выражение его глаз стало меняться. Безразличие перешло в недоумение, которое сменилось интересом.

«Ты не сай, – возник в моём сознании его голос. – Только тело одного из проклятой семьи, а сознание совсем другого существа! Интересно, как такое могло случиться?»

«Происки врагов семьи, – мысленно ответил я. – Сознание принца погибло вместе с моим телом, а мне осталось это. Только ты зря ненавидишь семью Повелителя. Мне сообщили, что все дела с вами вели жрецы. Они же решали и твою судьбу».

«Для меня это что-то меняет? – спросил он. – В тебе нет ненависти, только сочувствие. И что, сможешь отпустить?»

«Не знаю, – откровенно сказал я. – Я отпустил бы, но сам здесь чужак и на ножах с храмом. Нужно больше узнать и укрепиться, тогда будет видно. Не могу я тебе пока ничего обещать. Ты долго ждал, подожди ещё немного».

«Я подожду, – согласился он. – Не хочется своими руками лишать себя жизни».

«Что сделаешь, если отпущу? Будешь мстить?»

«У вас есть мои сородичи?» – не отвечая на вопрос, спросил демон.

«Мне сказали, что ты последний».

«Если захочешь, отомщу и уйду. Не твоей новой семье, а только жрецам. Это они заманивали нас сюда, лишая мужской силы. После работы многим возвращали силу и позволяли уйти, а со мной поступили бесчестно. Вернули силу и посадили в клетку! Зачем здесь сила? Лучше бы я погиб в бою!»

«А если совсем без мести? – спросил я. – Или отомстить настоящему виновнику? Я ничего о тебе не знаю, но можно попытаться узнать».

«Могу уйти и так, – вздохнул он, – и даже оставлю тебе немного силы. Совсем немного, но тебе хватит, если попробуют убить или, как меня, посадить в клетку. Хотя в этом теле тебя не посадят».

«Из твоих слов можно сделать вывод, что силы в тебе немерено, – сказал я. – Как же тебя сюда посадили?»

«С другими соблюдали договор, почему со мной должно было случиться иначе? – возразил демон. – Мне не повезло. Опоили какой-то гадостью, и очнулся уже здесь. А эти прутья не поддаются ни моей силе, ни магии».

«Мы уходим, – сказал я ему. – Если выживу и стану сильным, постараюсь вернуться и помочь. Только с условием, что моя семья...»

«Если не боишься, протяни руку, – сказал он, просунув между прутьев решётки свою лапу. – Дам силу, чтобы у тебя было больше шансов выжить. Я больше не заключаю договоров с саями, я с ними даже не разговариваю, а ты, может быть, не обманешь».

– Что ты делаешь, сумасшедший! – закричала схватившая меня за руку Адель. – Можешь сколько угодно с ним болтать, но как можно ему верить? Кирен, он тебя убьёт!

– Он мне поверил, – возразил я. – Почему не верить ему? Я действительно хочу ему помочь, хотя пока не знаю, получится или нет. Он понял, что я не вру, и хочет...

Девушка вцепилась в мою руку мёртвой хваткой и ничего не хотела слушать, поэтому я протянул демону свободную руку, которую он слегка сжал, подержал несколько мгновений и отпустил.

«У тебя прибавилось сил, – сказал он мне в спину. – Осталось научиться их использовать. Надеюсь, что ты обо мне не забудешь».

– У меня нет слов! – выговаривала Адель, когда со всей возможной скоростью тащила меня прочь от зверинца. – Как ты на такое решился? Ольминги для демона смертельные враги, а ты лезешь к нему обниматься!

– Послушай, милая... – попробовал я её успокоить, но безуспешно.

– И слушать не хочу! – она всхлипнула. – Влюбил в себя, а сам...

– Маленькая! – я обнял девушку и прижал к себе. – Прости, я больше не буду так собой рисковать.

– Обещаешь? – Она с надеждой заглянула мне в глаза. – Ладно, прощу, но Ларе скажу, что у неё брат... В общем, я найду, что ей сказать!

– Об этом лучше никому не распространяться, – сказал я. – Обо мне и так сейчас пойдут слухи, будет лишним добавлять ещё один о братании с демоном.