Я выпрямилась.

— Дерзить тебе? — переспросила я.

— Да, дерзить.

— Что, мать твою, это значит? — огрызнулась я, и, к моему удивлению, его брови сошлись на переносице, и он продемонстрировал мне свою реакцию, которая представляла собой недоумение с оттенком раздражения.

— Это значит, что ты ворвалась сюда с воплями, а потом закатила истерику из-за того, что я не присоединился к тебе в бассейне, чего, как я уже говорил, мне не хочется, и предъявила, что голодная, а когда ты голодная, ты идешь, бл*ть, и ешь, а не сидишь с телефоном под жопой, ожидая звонка, — он указал на телефон, который упал на пол, когда я выронила вещи, — и у тебя есть пальцы, так что ты могла бы мне набрать. Это и означает дерзость.

Я уставилась на него.

— А еще я тебе сказал, — продолжал он, — что сегодня ты отдыхаешь, поэтому, когда я вернулся и узнал, что ты у бассейна, то оставил тебя в покое.

— Оставил в покое?

— Ну... ага.

— Ага? — рявкнула я.

От моего крика выражение его глаз изменилось, и оно стало для меня ново, но я сразу его распознала.

Недоумение и раздражение исчезли, теперь он испытывал гнев, доказав это, когда выкрикнул:

— В чем, бл*ть, твоя проблема?

— Моя проблема, Тай, — начала я, не обращая ни малейшего внимания на то, что этот огромный мужчина был явно зол и зол достаточно, чтобы позволить эмоциям проникнуть сквозь непроницаемые щиты, которые он воздвиг, чтобы скрыть их, — заключается в том, что я хотела позавтракать со своим мужем, а не чтобы меня оставили в покое. Ты что, собирался оставить меня там на весь день?

Именно тогда я заметила, что его тело замерло, но я все еще злилась. И знала, почему. Потому что реагировала на нечто другое, нечто важное, нечто большее, и оно не имело никакого отношения к завтраку, а было связано с тем, что в своей наполненной до краев дерьмом жизни я никак не могла ухватиться за что-то хорошее, чистое, правильное, и чувствовала, что независимо от секретов, которые хранил стоящий передо мной мужчина, он являл собой все эти три качества. Так что, передо мной находилось нечто желанное, и вот я оказалась в положении, когда не могла позволить себе этого, пока мне не удастся убедиться в своей правоте. Но я хотела этого, не потом, а прямо сейчас, и это чертовски меня бесило, поэтому я вымещала свою злость на нем.

— Алло? — крикнула я. — Ты меня слышишь?

Затем он заговорил, так нежно, что я замерла всем телом.

— Ты хотела позавтракать с мужем?

— Ну, да. Вчера мы так и сделали. Было приятно. То есть, хочу сказать, я из тех, для кого быть одной — не проблема, но зачем быть одной, когда можешь приятно провести время с тем, кто тебе нравится? А мы в Вегасе, и у нас отпуск. Не так уж часто бываешь в Лас-Вегасе в отпуске, так что его следует прожить достойно. Если не хочешь валяться у бассейна, я не против. Мы могли бы позавтракать, сходить по магазинам или в какой-нибудь сумасшедший музей Вегаса или отправиться на аттракцион по Звездному пути. Слышала, там круто, и не только для гиков. Но что бы это ни было, мы должны чем-то заниматься. И все это, между прочим, мы могли бы обсудить, — я подалась вперед, доводя свою мысль до конца: — за завтраком.

Он уставился на меня, а я не возражала.

Затем он снова потряс мой мир, сказав несколько иным мягким тоном:

— Детка, если ты хочешь позавтракать со своим мужем, все, что тебе нужно сделать, это взять трубку и набрать номер. Если я сыт, то посижу с тобой и выпью кофе, пока ты ешь. Если я нужен тебе, в любое время, все, что тебе необходимо сделать — это позвонить.

Я молчала, вновь утратив способность дышать, и на то была масса причин. Во-первых, он назвал меня «детка», и это было уже во второй раз, но впервые он сделал это не напоказ, впервые произнес это таким мягким голосом, впервые были только мы вдвоем, и я почувствовала, как это слово пронеслось по крови с теплом, которое мне ни за что не хотелось потерять. Во-вторых, его мягкий голос был самым прекрасным, что я когда-либо слышала в своей жизни. И в-третьих, он говорил мне, что в любое время, когда он мне понадобится, будет на расстоянии телефонного звонка, это то, чего я хотела всю свою жизнь и никогда, никогда не имела, и вот он здесь, дает мне это.

— Лекси, — позвал он.

— У бассейна Наварро сделал мне предложение, — выпалила я, чтобы скрыть те глубокие чувства, с которыми я не могла сейчас справиться, и на это он выдал еще одну реакцию.

Его тело дернулось назад, брови сошлись на переносице, глаза сузились, и мощная мужская энергия наполнила комнату.

— Какого хрена? — прошептал он.

— И «скелет» наблюдал за нами.

— Что он сказал? — спросил он, но каждое слово щелкало, как кнут.

— Я не позволила ему много говорить. Он сказал, что хочет обсудить наедине предложение, которое хотел бы мне сделать. Я ответила, что не желаю разговаривать с ним наедине, и напомнила, что замужем. Он проявил некоторую настойчивость. Я ясно дала понять, что меня это не интересует. Он сдался и ушел.

Тай уставился на меня.

— И все же, — продолжила я, — он поступил как мудак.

Тай продолжал смотреть, но словно меня не видел.

— Тай? — позвала я.

Его глаза сфокусировались на мне.

— Твоя дерзость, — пробормотал он.

— Что?

— Это не из-за голода, тебя загнали в угол, когда меня не было рядом, поэтому ты разозлилась.

— Нет. Мы находились в общественном месте. Он не стал настаивать, сказал, что заранее знал мой ответ, но попробовать стоило. В любом случае, я могу о себе позаботиться, но я подумала, что ты должен об этом знать, и о том, что «скелет» был в рядах зрителей. Не знаю, что у него на уме, но... что бы это ни было, ты должен быть в курсе.

Он снова уставился на меня, и я не возражала, потому что привыкла к этому.

Потом он снова принялся раскачивать мой мир, и я возражала, потому что к такому привыкнуть сложно.

— Ладно, ты не злишься, но злюсь я. Потому что облажался. Использовал тебя прошлым вечером, чтобы заполучить то, что мне было нужно, и этим выставил тебя напоказ, что и стало причиной произошедшего сегодня утром. И мне не нравится, в каком положении ты оказалась из-за меня утром. Это моя вина, и мне не нравится, что это моя вина. Но что случилось, то случилось, и сейчас я могу лишь пообещать тебе, что такого больше не повторится.

Настала моя очередь уставиться на него.

— Но разве весь этот концерт не для того, чтобы я выглядела доступной...

Он покачал головой, отведя руку в сторону, поставил кофе рядом с телевизором и скрестил руки на груди.

— Я же говорил, когда излагал суть дела, что ничего из моего дерьма никак тебя не коснется. Сегодня утром мое дерьмо обрушилось на тебя.

— Тай, — мягко сказала я, — все не так уж плохо.

— Хорошо, что ты так думаешь, Лекси, но я с тобой не согласен.

— Он вел себя относительно по-джентльменски.

— Мне плевать, как он себя вел. Мне не нравится, что ты была одна, а такой человек, как Наварро, считал себя вправе проникнуть в твое личное пространство. Твое пространство — это твое пространство, и ты сама решаешь, кому в нем находиться. Наварро, на худой конец, стоило задуматься, что твое пространство принадлежит мне, и это я должен решать, кому в нем находиться. Как бы то ни было, он в него проник, отчего я совершенно не счастлив, потому что его поступок означает, что я нарушил данное тебе слово.

— Ты его не нарушил, Тай. Ты не можешь отвечать за его действия.

— Это я велел тебе чаще закидывать ногу на ногу, — выпалил он в ответ.

Я плотно сжала губы.

— То-то и оно, — отрезал он.

Преодолев небольшое расстояние между нами, я положила руку на его бицепс.

— Милый, ты не отвечаешь за его поступки.

Прижав подбородок к горлу, он посмотрел на меня сверху вниз, но ничего не ответил.

— Не надо было мне ничего тебе рассказывать, — пробормотала я, глядя в сторону.

Но я посмотрела вверх, потому что у меня не было другого выбора, когда большая рука Тая обхватила мою челюсть и заставила мое лицо приблизиться к его лицу.

— Не скрывай от меня ни единой херни, — тихо приказал он.

Я кивнула и прошептала:

— Хорошо.

— Как бы долго это ни продолжалось, ты играешь роль жены. Вот, что ты делаешь. Ты ни от кого не терпишь дерьма, и особенно по моей вине.

— Тай, мужики подкатывают к женщинам, носят те обручальные кольца или нет. Он поступил так же. Кто скажет, что не увидь он меня вчера, но заметив у бассейна, все равно не сделал бы то же самое?

— Я скажу, потому что вчера он видел, как ты смотрела, как я проигрываю, и по твоему лицу было ясно, что ты не знаешь, хорошо ли у меня идет игра, но все равно без колебаний положила свои драгоценности рядом со мной и, прежде чем уйти, поцеловала. Он видел, как женщина приняла сторону своего мужчины. Он из тех, у кого нет шансов найти такую женщину, потому что женщины, которые тянутся к таким мужчинам, как он, — не твой тип. И он хочет того же, что есть у меня. И тебя показал ему я. Так что, может ему бы и понравилось то, что он увидел у бассейна, но он не поэтому решил попытаться, а потому, что я показал ему, что скрывается за сиськами, задницей и ногами. Он может получить сиськи, задницу и ноги в любое время, когда захочет. Чего он не может получить, так это того, что скрыто за ними у тебя.

Вот оно, снова. Комплимент в стиле Тая, который невозможно было превзойти.

— Тай, — прошептала я.

— Такого больше не повторится.

— Хорошо, но ты должен знать, я не сержусь на тебя из-за этого. Мне даже все равно. На самом деле, я ни из-за чего на тебя не сержусь. Я, правда, проголодалась и хотела с тобой позавтракать.

— Ладно, понимаю, тебе нужно, чтобы я об этом знал, но мне, в свою очередь, нужно знать, чтобы ты понимала, — такого больше не повторится.

Хорошее. Чистое. Правильное.

Вот здесь. Прямо передо мной.

Черт.

— Я понимаю, — тихо ответила я.

Он опустил руку.

Мне сразу же стало ее не хватать.

— Хорошо, — сказал он и сделал шаг назад, так что мне пришлось опустить его руку. — Иди в душ. Я закажу еду в номер и накормлю тебя. Пока ты ешь, мы решим, чем займемся в твой отпуск.