Пять лет спустя

 

– Алексей Николаевич, вас хочет видеть Лидия Владимировна.

– Хорошо, Сергей Владимирович, – ответил Алексей секретарю. – Сейчас товарищи выйдут, и пусть она заходит.

– Значит, мы отдаём старое продовольствие бразильцам и финнам? – сказал Прохоров.

– Только то, которое осталось до восемьдесят пятого года заложения, – предупредил Алексей. – В остальном действуйте, как договорились. Всё, товарищи, все свободны.

– Какие у тебя вопросы? – спросил он вошедшую жену. – Семейные или служебные?

– Когда я в рабочее время беспокоила по семейным вопросам? – сказала Лида. – Служебные они, и сразу предупреждаю, что много.

– Это понятно, что много, – вздохнул он. – Ты у меня сейчас самый главный министр без всяких скидок на родственные связи.

– А что ты хочешь, если весь мир взялся учить русский язык? – усмехнулась она. – Даже с учётом того, что осталось от этого мира, приходится крутиться. Ладно, это всё лирика, давай заниматься делами.

– Давай, – согласился Алексей.

– Португальцы хотят прислать дополнительно двадцать тысяч студентов.

– Они хотят изучать таким числом русский или сэкономить на продуктах? – спросил Алексей. – У них же уже учатся двадцать тысяч! Куда столько?

– За ними обучение русскому населения Мозамбика, – напомнила Лида. – Я нигде не найду стольких знатоков португальского. Это в нашей части Африки все болтают по-русски, остальные его не знают! Если с английским в ЮАР нет сложностей, то с французским в Конго они есть. Пусть лучше португальцы с бельгийцами сами обучаются русскому, а потом учат других. Причём это лучше и для них, и для нас.

– Уже придумала, куда их пристроить? – спросил Алексей.

– Эти отправятся в Киев. Я уже обговорила с киевлянами. А ты прекращай тяжело вздыхать: я только начала. Почему вы задерживаете моё оборудование? Кого персонально брать за жабры? Чем дольше у нас просидят иранцы, тем больше проедят твоего продовольствия, а без оборудования они будут сидеть долго!

– Сегодня же разберусь и приму меры, – пообещал Алексей. – Электронная промышленность сильно перегружена. Сама же знаешь, сколько всего делается.

– Притормозите свои компьютеры! – рассердилась жена. – Или отложите запуск какой-нибудь ракеты! Понятно, что производство быстро не перестроишь, но я уже три года твержу вам о своих потребностях!

– Дорогая, кто же виноват в том, что твои потребности растут быстрее наших возможностей? – пошутил Алексей. – Всё, не нужно так сверкать глазами! Обещал, значит, сделаю. Что у тебя ещё? Надеюсь, не австралийцы?

– Нет, те нашли учителей у себя и к нам с этим не обращаются. И слава богу! У меня в перспективе проблема с начальными классами. Пять лет назад сняли ограничения на детей, и через два года ожидается наплыв первоклашек. Нужно включить этот вопрос в план обсуждения на Совете и принять меры. Время пока есть, а строить для детей лучше не в пожарном порядке.

– А учителя?

– Учителей будет избыток в старших классах, так что временно поработают с малышами, а потом заменим. А вот компьютеры для новых школ нужно внести в план.

– У тебя всё?

– Нет, конечно, – улыбнулась Лида. – Много мелких вопросов, но я не буду ими загружать. Ты не думаешь задерживаться? Тогда я отпущу свою машину и домой поедем вместе.

Жена ушла, и Алексей вызвал председателя Четвёртого комитета, который занимался Европой.

– Что у нас по Англии, Герман Платонович? – спросил он. – Какой прогноз?

– У них холода продержатся лет на десять-пятнадцать дольше, – ответил председатель. – Пока ещё восстановится Гольфстрим и растает весь снег, которым её засыпало... А что, по ней появились какие-то планы, о которых я не знаю?

– Наши англичане подняли вопрос о захоронении соотечественников. В Америке с этим управились, теперь на очереди Англия. И желательно начать пораньше, пока там отрицательные температуры. Мониторинг по живым ничего не даёт?

– Откуда там живые! – сказал председатель. – Больших запасов продовольствия не было, а морозы доходили до пятидесяти градусов. Спутники не зафиксировали перемещения людей или источников тепла, и никто не отвечает ни на одной частоте. Мы направляли в Англию несколько «Невидимок». Только снег и лёд, нет там живых.

– Тем более, – сказал Алексей. – Пятьдесят миллионов тел быстро не захоронишь. Нужно запустить хотя бы один из их реакторов, расчистить дома для тех, кто этим займётся, и забросить туда всё необходимое.

– Сделаем, Алексей Николаевич.

– Теперь второе. Поляки как-нибудь реагируют на то, что мы заняли три четверти Польши? Было что-нибудь, кроме протеста Грабинского?

– Ничего не было. Куда им протестовать, если их там осталось меньше ста тысяч! У нас поляков в три раза больше. А Грабинского предупредили, что его ждёт суд и судить будут наши поляки. Он сразу же заткнулся.

– Что по Франции? Я просил Первый комитет послать туда «Невидимки», но пока не получал от них результатов.

– Нам совсем недавно дали. Сохранились три группы французов общей численностью в двести тысяч человек. У них там что-то вроде диктатуры. До тепла должны продержаться. На наши аппараты не реагировали. Правительственных каналов они не знают, но между собой ведут радиообмен. К общению с нами интереса не проявили.

– Ну и чёрт с ними. Там тоже будет задержка с теплом?

– Не такая большая, как в Англии, но будет. Они тоже сильно зависят от Гольфстрима.

День был насыщен работой и пролетел быстро.

– Первое лето без снега! – сказала Лида, когда подъезжали к дому. – Николай, сверни к третьему подъезду. Возьмём сына отсюда, чтобы не бегать по дому. Валентин, я обойдусь без твоих услуг.

Телохранитель всё равно вышел следом за ней и проводил в садик. Вернулись через несколько минут уже с Юркой.

– Пап, а когда поедем к слонятам? – спросил сын, очутившись в машине. – По мне Васька соскучился!

– Неизвестно, кто из вас больше соскучился, – проворчал Алексей. – Всё, приехали, давай на выход. До свидания, ребята.

– Пап, а когда вы выпустите зверей? – продолжил допытываться сын, пока поднимались по лестнице. – Меня возьмёте?

– Спроси у мамы, – Алексей попытался перевести поток вопросов на жену, но не преуспел.

– Она ничего не знает! – отмахнулся Юрка. – Я спрашивал, так она отправила к тебе.

– Ладно, – сдался отец. – Не скоро мы их выпустим. Земля пока не прогрелась и им нечего кушать. И сначала будем выпускать самых мелких, за ними тех, кто покрупнее.

– А Ваську когда?

– Входи в квартиру и снимай куртку, – сказал Алексей, открывая дверь. – Слонов отвезём в Африку, у нас для них слишком холодно. Это только через три года, так что твой хулиган пока остаётся здесь.

– И ничего он не хулиган! – взялся защищать друга сын. – Подумаешь, облил вас водой. Они все обливаются.

– Тебя почему-то не обливают, – сказала мать, – а я больше не пойду в ваш слоновник.

– Ну мам, я с ними договорюсь, и они не будут тебя больше обливать, – пообещал Юрка, – только папу. И птицам скажу, чтобы не клевались.

Алексей с Лидой переглянулись. Несмотря на рождение ребёнка и возрастные изменения, отношение к ним животных не поменялось, а дружелюбие к сыну было выражено ещё сильнее: к нему липли даже птицы. Это пытались исследовать, но, как всегда в случае с их семьёй, никакого объяснения не нашли. А запись того, как их пятилетний сын умудрился забраться в вольер к тиграм и разъезжает верхом на одном из них, гуляла по бескрайним просторам Союза и уже за его пределами. Пока едва не сошедшая с ума от страха Лида влетела в вольер и стащила сына с полосатой спины и в аппаратной стёрли записи регистраторов, кто-то уже успел сделать копию.

– А отец, значит, может ходить мокрым? – спросил Алексей. – Давай, помогу разуться.

– Я сам! – пропыхтел Юрка, отдирая липучки. – Пап, тебе что, жалко? Им же скучно за решёткой, а вода тёплая.

– Ладно, – согласился отец, – потерплю. Рассказывай, что у вас нового в садике.

– У нас новая девочка, – сказал сын. – Пап, я, кажется, в неё влюбился. И Петьке в ухо дал, чтобы он её не дразнил.

– А как же он её дразнил? – спросил Алексей. – И нужно ли было драться?

– Нужно! – сердито сказал Юрка. – Он назвал её китаёзой, а она японка. Она плохо говорит по-русски, но всё понимает. Поняла, что он хотел обидеть и чуть не заплакала. Пришлось утешать.

– Тогда всё сделал правильно, – одобрил Алексей. – И как же ты её утешал?

– А мне не сообщили о драке, – сказала Лида.

– Стали бы они жаловаться на нашего сына, – усмехнулся муж. – Видел я этого Петьку, и ты должна его помнить. Здоровый и нахальный парнишка на год старше нашего. Такие не понимают слов, хотя старайся, Юрок, не распускать рук. Лучше учиться бить не кулаком, а словом. Я тебя научу. Так что с утешением?

– Я погладил по голове и поцеловал в щёчку, – потупившись, объяснил сын. – Ей понравилось.

– Молодой, да ранний, – улыбнулась Лида. – Будешь смотреть мультики? Тогда до ужина телевизор твой, а мы с папой поговорим. Интересно, откуда в нашем доме пятилетние японки?

– Сейчас узнаем, – сказал Алексей, набирая код домоуправа на ручном комме.

Пришёл ответ – и над рукой появилось изображение симпатичной женщины лет сорока.

– Здравствуйте, Елена Викторовна! – поздоровался он. – Не скажете, кого к нам заселили из японцев?

– Есть одна семья, Алексей Николаевич! – почтительно ответила домоуправ. – Васильевы надолго уехали в Танзанию и сдали квартиру. В неё вселили семью Такаси. Это родственники последнего японского премьер-министра, приехавшие к одному из принятых нами детей. Семья, которая его взяла, живёт у нас, так что и их поселили сюда же.

– Спасибо, – поблагодарил Алексей и отключился. – Теперь понятно, кто наша будущая невеста? А ты была против таких приездов.

– Мне это и сейчас не очень нравится, – сказала Лида. – Пусть японцы решили строить у нас свою автономию и мы им в этом не отказали, но трогать принятых в другие семьи детей...