– Со сбором пыли ничего не получается, – начал Дробышев. – Её оценочная масса на территории Соединенных Штатов приближается к триллиону тонн. Можно создавать летающие пылесосы на базе «Ковчегов», но потребуются две тысяч машин и пятьдесят лет непрерывной работы. И технически невозможно собирать такие объёмы пыли, не захватывая поверхностный слой почвы. Поэтому её уберём только там, где мешает и лежит слоем в несколько сантиметров. Это побережье Калифорнии, южная часть штата Техас, Луизиана, Миссисипи, Алабама, Джорджия, Орландо, Флорида и Майами, ну и всё Восточное побережье США с удалением от береговой черты на расстояние от ста до трёхсот километров. Территория шести штатов полностью или частично залита лавой, а толщина выпавшего пепла местами превышает два метра. С потеплением дожди будут постепенно смывать часть пепла в водоёмы. Процесс очищения займёт двести лет, причём весь пепел не смоет. Запланированные работы позволят жить на очищенных территориях и вести на них хозяйственную деятельность. Только первые десять лет нужно носить маски. При проведении всех работ попутно занимаемся захоронением тел. Везде, где получится, эту работу закончим до тепла. Там, где лежит толстый слой пепла, тела извлекать не станем, без его уборки это нереально сложная задача.

– Я думаю, что и озвученный вами объём работ слишком велик, – сказал Алексей. – Вложим сумасшедший труд и не сможем полноценно пользоваться землёй. А у нас её свободной на сотни лет вперёд. Очистим только южные штаты, а Восточное побережье не тронем. Природа напакостила, пусть сама работает над очисткой, а у нас с вами много других дел. Когда будет готова конструкция очистителя?

– Месяца через три, раньше не успеем, – ответил Дробышев. – По расчётам, их нужно не меньше ста.

– Лет за десять сделаем, – сказал Алексей, – так что до тепла они у вас будут. А вас жду с подробным проектом. Сколько нужно времени? Месяц? Вот через месяц и приходите.

После ухода комитетчиков он некоторое время о чём-то думал, а потом набрал на коммуникаторе код. Ждать ответа пришлось минут пять. На экране появилось изображение мужчины лет шестидесяти, с почти седыми волосами и густыми кустистыми бровями. При виде Алексея он изумлённо застыл.

– Здравствуйте, ваше превосходительство! – поздоровался Самохин. – Не стоит так удивляться моему звонку. Просто возникла возможность вам помочь.

– А она не могла возникнуть раньше? – спросил собеседник.

Наверняка в вопросе была горечь, которая исчезла при переводе.

– Значит, не могла, – ответил Алексей. – Я всё-таки не Бог, с которым меня иногда путают. Когда я всё расскажу, сами поймёте. Но сначала два вопроса. Сколько вас осталось и насколько вы контролируете ситуацию?

– Три миллиона с небольшим, – ответил президент Португалии. – Пока есть нефть и газ, постараюсь сохранить тех, кто остался. Сидим только на тех продуктах, которые производим сами, все запасы съели два года назад. Думаю, что продержимся года два.

– Я могу предложить кое-что получше, – сказал Алексей. – Мы немного прибарахлились и забрали себе часть Африки. У нас настоящее тепло будет только лет через пятнадцать, у вас – немного раньше, но вы до него не дотянете. Мы уже год выращиваем в Замбии под плёнкой сотни тысяч тонн овощей, и их производство постоянно увеличивается.

– И вы хотите предложить нам в этом поучаствовать?

– Лучше, сеньор Барбоза. Я хочу отдать вам в аренду Мозамбик. Мы могли бы заняться сами, но очень много более важных дел и нет надобности в таком количестве продовольствия. Слушайте, что я предлагаю. Жителей в Мозамбике осталось меньше миллиона, и они небольшими племенами рассеяны по всей стране или ушли к соседям. Кто сейчас соблюдает границы! Вам нужно их собрать и пристроить к делу. При этом не должно быть никакого принуждения. Да вам оно и не потребуется, достаточно предложить им продовольствие.

– И где я его возьму? – спросил президент. – Отниму у своих? Или вы дадите?

– Дам, – кивнул Алексей. – До первого урожая для ваших людей и мозамбийцев еда у вас будет. Дадим плёнку, каркасы и семена и поделимся опытом. Я выделяю вам два десятка экранолётов, каждый из которых возьмёт на борт две тысячи человек или пятьсот тонн груза. Со сменными экипажами они смогут летать непрерывно, а зарядку накопителей мы обеспечим, пока вы не запустите электростанции в городах. Дадим и немного техники, но больше ориентируйтесь на ручной труд. Вы вполне сможете перебросить туда миллион своих соотечественников и помогать остальным продовольствием. Но есть и условия. Там сохранилось мало животных, поэтому постарайтесь обойтись без мяса. У вас будет обширное побережье и должны сохраниться суда, вот и попробуйте ловить рыбу. Второе условие касается темнокожих. Никакого насилия и притеснений. Они работают – вы их кормите и помогаете с жильём. Одновременно с этим займитесь их оздоровлением. Мы всё это проверим. Если что-то не получится сделать самим, обращайтесь к нам. Мозамбик отдаём не насовсем, а на тридцать лет. Детей у них сейчас практически нет, но если будут жить нормальной жизнью, будут и дети. Тогда поговорим о том, как их учить.

– Можете сказать, зачем они вам нужны? – спросил президент. – В такое время возиться с чёрными!

– То, что мы берём под свою руку их земли, не означает, что не признаём прав населяющих их народов, – сказал Алексей. – После катастрофы останется не так много людей. Всю человеческую историю разные народы дрались за право распоряжаться этой планетой. Так получилось, что это право вскоре окажется у нас. И я не хочу быть тем, кто начнёт решать, кто лучше, а кто хуже, кому жить, а кто этого недостоин. Помогать, направлять и контролировать, создавая единое человечество – это я могу принять, но править всеми народами для пользы своего... Для этого я не стал бы тратить сто лет своей жизни.

– Он выбрал достойного! – сказал президент. – Я со всем согласен. Когда мы сможем начать?

– Можете считать, что договорились, – сказал Алексей. – Готовьте первую партию в двадцать тысяч человек. Хорошо, если среди них будут агрономы. Обязательно пошлите несколько сотен солдат. Пусть будут вооружены, но оружие используют только в крайнем случае. Нам нужно несколько дней, чтобы забросить для вас всё необходимое на первое время. Потом с вами созвонятся. Завтра утром в Лиссабон вылетит «Ковчег» за группой ваших специалистов. Подберите сотню толковых администраторов, и мы покажем им, как налажено дело в Замбии.

– Вы обратились только к нам? – спросил президент.

– Вы первый, к кому мы обратились, – ответил Алексей. – Попробуем такой же вариант с Бельгией. В Конго французский язык, им подойдёт. И они, как и вы, ещё держатся.

– Что это ты сегодня такой весёлый? – спросила вечером Лида. – Сделал доброе дело?

– Ты даже не представляешь, как угадала! – засмеялся муж. – Отдал в аренду европейцам две не принадлежащие нам африканские страны. И африканцам хорошо, и европейцам здорово. А мы их таким образом закрепили за собой де-факто и получим назад через тридцать лет уже обустроенными. Да и португальцы с бельгийцами теперь никуда от нас не денутся. Менталитет такой у европейцев – смотреть в рот самому сильному, а нам они будут обязаны жизнью.

– Специально подобрал самых слабых? – спросила Лида. – Немцам землю не предложил?

– Правильно понимаешь. Не будем так усиливать немцев.

– Лёш, – Лида подошла к мужу, села рядом и обняла. – Ты ничего не почувствовал в последнее время?

– А что я должен был почувствовать? – спросил он, удивлённый и этим вопросом, и её нежностью.

– Не знаю, как тебе объяснить, но сегодня днём я почему-то твёрдо уверилась в том, что смогу стать матерью. Это точно была не моя мысль, я сама уже, наверное, этого не хочу. Я ведь, в сущности, старуха. Странно, что он тебе ничего не сообщил.

– Ну что же, – задумчиво сказал Алексей, – такое не может не радовать. Во-первых, это признание того, что мы сделали своё дело, что всё уже утряслось и это необратимо. Во-вторых, как мне кажется, это конец нашей противоестественной молодости. Теперь мы с тобой должны повзрослеть, состариться и помереть, как все нормальные люди. Ну и дети... Я не понял из твоих слов, хочешь ты их или нет? У нас ведь в любом случае впереди ещё лет семьдесят жизни. Доведём всех до тепла и отдадим власть в достойные руки. И что дальше? Дело-то мы себе найдём, но жить опять только вдвоём? Может быть, найдём в себе силы? Отправлю тебя в декрет, бросишь, к чёрту, работу...

– Звучит заманчиво, – засмеялась она. – Не насчёт декрета, а насчёт работы. Как я от всего устала!

– Нельзя устать от того, с чем не имела дела, – возразил он. – Это я о детях, если не поняла. Кто-то не так давно рассказывал мне о сюсюканье и зависти. Врала?

– Ладно, убедил. – Она поднялась с дивана. – Пойдём в спальню. У меня такое чувство, что тебе не придётся долго трудиться.

– Ну нет! – Алексей встал и взял жену на руки. – Дети должны делаться не в трудах, а в любви! Когда я любил тебя в последний раз?

– Уже не помню, – засмеялась Лида. – Когда-то давно!

– Значит, скопил немало сил! Сейчас буду исправляться, а если перестараюсь, освобожу тебя завтра от работы!

 

– Сколько вы планируете запусков? – спросил председатель Первого комитета начальника австралийского сектора.

– Пока хотя бы один, Борис Игнатьевич, – ответил Бармин. – Задача слежения за Австралией входит в число приоритетных, а у нас не летает над ней ничего серьёзного. Нам нужны не наскоки «Невидимок», которые всё-таки поддаются обнаружению, а несколько спутников с качественной оптикой. Если применим «Гамму», их можно развесить за один полёт. А несколько «Гамм» остались со времён до извержения. И спутники есть, нужно только их проверить и, может быть, кое-что заменить.