– Нам сказали, что вы хотите с нами поговорить, а уже потом решите, помогать или нет, – обратился я к ним. – Я пишу песни, и не только детские. К сожалению, мы ограничены только двумя инструментами. В некоторых случаях этого хватает, в остальных хорошая песня звучит... так себе. Сейчас у меня есть несколько новых песен, а до лета их будет ещё две-три. Мы хотим, собрать из моих песен небольшой концерт и записать его на телецентре. Вам нужно сделать аранжировку для своих инструментов и свести всё воедино. Если захотите, потом можете исполнять наши песни сами. Если будут проблемы с худсоветом по репертуару, мы сможем решить их своими силами.

– Мы хотели бы услышать что-нибудь из нового, – сказал Олег Астахов. – Давайте пройдём на сцену, там сейчас никого нет. Игорь, принеси гитару.

Для начала мы исполнили «Годы бешено несутся».

– А теперь представьте, как эта песня прозвучит, если будем играть все вместе, – сказал я. – Что кислые лица? Тоже скажете, не по возрасту?

– Даже если пропустит худсовет, зрители засмеют, – виновато сказал Астахов. – Песня замечательная, и поёте вы её хорошо...

– Кажется, я уже где-то такое слышал, – сказал я, обращаясь к Люсе, – причём именно такими словами. Олег, вы слышали наше выступление на концерте для милиции?

– Да, но...

– Я извинился за то, что песни не по возрасту, но мог бы и не извиняться, они и так отбили бы себе руки аплодисментами. Если бы была готова и эта песня, я вас уверяю, что точно так же с восторгом встретили бы и её. Сделаем запись, и ищите себе взрослых певцов или пойте сами.

– Сыграйте что-нибудь ещё, – попросил он.

– Мы споём «Снежинку», – сказал я. – Только учтите, что без ударных она не очень хорошо звучит. Точнее, петь будет Люся, я здесь только играю.

– Когда приходит год молодой, а старый уходит вдаль, снежинку хрупкую спрячь в ладонь, желание загадай! – запела Люся.

– Припев здесь лучше петь всем, – сказал я, когда мы закончили. – Есть ещё одна песня, но мы её не разучивали, потому что она не звучит без трубы.

– Мы подумаем, – сказал Гордеев. – Вы не обижайтесь, ребята.

– Думайте, – ответил я. – Когда решите, позвоните по этому телефону. Если откажетесь, мы не обидимся.

– Я обижусь! – сказала Люся, когда мы шли мимо постамента с танком к своей машине. – Мог бы за меня не расшаркиваться. Потеряли целый вечер!

– Если откажутся, будем петь песни из мультиков, – утешил я. – Такие пропустит любой худсовет. От улыбки станет день светлей и слону, и даже маленькой улитке...

– Закрой рот, сумасшедший! – рассердилась подруга. – Нахватаешься холодного воздуха и заболеешь! И люди оборачиваются.

– Садитесь в машину, – сказал Виктор. – Не согласятся эти, договоримся с другими. У тракторостроителей есть хорошие ребята. А ты действительно подбери что-нибудь детское. К чему искать неприятности на ровном месте?

– Подберём, – пообещал я. – Пусть продолжает тренироваться. Для многих песен голос пока слабоват.

– А как вы его тренируете? – поинтересовался он. – Спрашиваю потому, что твой голос за полгода заметно изменился.

– Йогой мы его меняем, – объяснил я. – Дыхательные упражнения и мантры. Увеличивается объём лёгких, и укрепляются голосовые связки. В небольших пределах можно поменять тембр голоса. В этом нет ничего сложного, кроме каждодневного труда. Ну и, само собой, пение.

– Ты только не перестарайся с песнями, – предупредил Виктор. – Три-четыре новые песни в концерте могут удивить, но не являются чем-то из ряда вон выходящим. А вот десятка полтора... А мы весной начнём давать кое-какую информацию в Москву. Маловероятно, но кто-нибудь сможет сопоставить. Куда вам торопиться, вся жизнь ещё впереди!