Мэри изумленно уставилась на него, потом обернулась и снова посмотрела через плечо на Дэйва, прежде чем слабым голосом произнести: — Я в это не верю.

— Тем не менее, это правда, — тихо сказал Данте. — Он считает, что ты старше Кэрол и, как и я, что у тебя красивая улыбка и фигура. Он вожделел тебя десятилетиями, и только присутствие Джо помешало ему сделать это раньше. Он боялся, что твой Джо выбьет из него дух, если узнает.

Мэри покачала головой, не в силах в это поверить.

— Хотя, он почти рискнул и попытался переспать с тобой в тот раз, когда вы вчетвером отдыхали в коттедже на севере и все были в гидромассажной ванне. Ты вышла, завернулась в полотенце и пошла за вином для всех. Он последовал за тобой под предлогом, что ему нужно в туалет. Но, правда в том, что ты была пьяна, и он надеялся уговорить тебя на скорую руку. Однако Кэрол последовала за вами, чтобы узнать, не может ли она вам помочь, а он не смог.

Мэри напряглась. «Путешествие, о котором он говорил, было давным-давно. Лет пятнадцать назад», — подумала она. Она не сказала ему об этом и была уверена, что никто не упоминал об этом сегодня. Как он мог узнать об этом путешествии, не читая мыслей? До сих пор не веря, она покачала головой в отрицании.

— Что мне нужно сделать, чтобы убедить тебя в том, что я говорю правду? — зашипел Данте от разочарования.

Мэри только опустила голову. Она понятия не имела. Возможно, он ничего не мог сказать, чтобы убедить ее. По правде говоря, у Мэри были серьезные проблемы с доверием, и она это знала.

Вздохнув, Данте отпустил ее и подошел к Дейву. Мэри медленно повернулась, хмурясь от беспокойства, когда увидела, что Данте остановился позади мужчины. Дрожь пробежала по ее спине в наступившей тишине, а затем Данте наклонился и наклонил голову к шее Дэйва.

Мэри растерянно заморгала. Планировал ли Данте целоваться со всеми? Сначала она, потом Дэйв. Кто следующий? Кэрол? Один из здешних рабочих? Какая разница, мужчина это или женщина?

Обиженная и внезапно рассерженная, Мэри бросилась вперед и схватила его за руку, чтобы оттащить от Дэйва. Данте выпрямился и повернулся к ней, она ахнула и сделала шаг назад. Это был Данте, но не Данте. Этот Данте выглядел точно так же, как и тот, которого она знала, за исключением того, что вместо обычных белых зубов, которые она видела так много раз, когда он улыбался, его клыки превратились в клыки, и теперь они были покрыты кровью.

«Кровь Дэйва», — поняла Мэри, взглянув на другого мужчину и увидев отметины на его шее. Они были копиями отметин, которые она заметила на шеях доктора Дженсона и нескольких водителей грузовиков, когда они вышли из фургона, улыбаясь и спокойно. Она вспомнила, что заметила такие же отметины и на одном из врачей машины скорой помощи.

Данте пошевелился, и Мэри резко взглянула на него. Заметив, что он снова переключил внимание на Дэйва, она взглянула на него и увидела, как тот спускается по трем ступенькам к двери. Он открыл ее и вышел из трейлера со спокойной улыбкой на лице, такой же, как у тех дальнобойщиков.

Мэри нервно отступила назад, когда Данте повернулся к ней, но его клыки исчезли, а вместе с ними и все следы крови.

— Теперь ты веришь? — спросил он, медленно продвигаясь вперед.

Мэри сглотнула и продолжила отступать, по одному шагу на каждый, когда он двигался вперед.

— Я — Атлант, — гордо сказал Данте. — Бессмертный. Мне нужна кровь, чтобы выжить. Обычно мы питаемся только упакованной кровью. На самом деле, это против наших законов, чтобы мы питались непосредственно от смертных, за исключением чрезвычайных ситуаций, когда мы без пакетов с кровью и нуждаемся в ней. Тогда мы сможем питаться смертными, как я только что.

— Дэйв, — слабо начала она.

— Все в порядке, и я не буду вспоминать об этом, пока не проведу с ним много времени, — мрачно сказал он.

— О, — выдохнула она и почувствовала, как подогнулись колени. Мэри была уверена, что упадет на пол, и даже попыталась приготовиться к удару, но она попятилась в спальню, и вместо того, чтобы упасть на пол, ее падение было прервано, когда она упала, чтобы сесть на кровать.

Мэри удивленно моргнула, подпрыгивая на мягкой поверхности, а затем снова моргнула, когда Данте немедленно опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои. Он начал было смотреть на нее, но затем остановился и, нахмурившись, посмотрел на ее руки. — Ты такая холодная.

Мэри издала звук, который мог означать что угодно. Даже она не знала, что это означало, кроме ее смятения в этот момент.

С беспокойством на лице Данте начал растирать ее руки. Как он это сделал, он сказал: — Мой брат и я родились в 1906 году. Мне больше ста лет. Я не могу читать или контролировать тебя. Среди моего народа это означает, что ты — спутница жизни для меня.

— Что такое спутник жизни? — с недоумением спросила она.

— Единственный человек, которого мы не можем читать или контролировать и с которым мы можем быть счастливы все наши дни. Наша пара на всю нашу долгую жизнь, — сказал он торжественно.

— И ты думаешь, что раз ты не можешь читать или контролировать меня, то я — твоя спутница жизни? — она спросила

— Это один из признаков, — просто сказал он.

— Какие еще признаки? — неуверенно спросила Мэри.

Данте перестал растирать ее руки и встретился с ней взглядом. — Общие мечты… как те, что мы пережили прошлой ночью.

— Что? — Мэри непонимающе уставилась на него. — Ты хочешь сказать, что знаешь, с кем я была?..

— Я знаю, что нам снилось. Да, — торжественно прервал он. — Я был там с тобой каждый раз. Я держал тебя в объятиях и занимался с тобой любовью, пока мы спали, — помолчав, он поморщился и добавил: — Ну, я пытался, но каждый раз, когда мы приближались, Бейли будила тебя и… — он остановился и настороженно посмотрел на нее, когда ее руки дернулись в его, и она издала сдавленный звук. Нежно сжав ее руки, он сказал: — Общие сны тоже являются признаком возможного спутника жизни. Вместе с общей страстью.

— Что это? — спросила она, не уверенная, что хочет знать. Все это было безумием. Она была уверена, что сошла с ума.

— Когда я целовал и трогал тебя… — Данте сделал паузу, а затем сухо добавил: — Когда мы уже проснулись, прежде чем Дэйв прервал нас… Я испытывал твое удовольствие, когда давал его тебе.

— Ты испытывал? — дрожащим голосом спросила Мэри, а когда он кивнул, нахмурилась и спросила: — Как?

— Я не уверен, — признался Данте. — Насколько мы понимаем, кажется, что удовольствие между спутниками жизни каким-то образом разделяется. Он отскакивает назад и вперед между ними, растет с каждым проходом вперед и назад, пока не становится подавляющим, и когда пара находит свое освобождение, оно обычно настолько подавляющее, что они оба ненадолго теряют сознание.

— О, — выдохнула Мэри и уставилась на него, не зная, что и думать. Через некоторое время, хотя, она сказала: — Но ты продолжаешь говорить о возможной спутнице жизни. Это не точно? — спросила она, пытаясь понять, о чем он говорит. — Это просто возможно?

— Да, конечно… — Данте поколебался, потом вздохнул и сказал: — Правда в том, что для меня ты — спутница жизни. Но решение за тобой, согласна ли ты быть той спутницей жизни, с которой я могу разделить свою долгую жизнь.

Глаза Мэри расширились. Он произнес слово «спутница жизни» так, словно это было что-то особенное, даже священное.

Подняв ее руки, он поцеловал костяшки пальцев, затем встретился с ней взглядом и торжественно сказал: — Ты — моя спутница жизни, Мэри. И я хотел бы заявить на тебя права. Примешь ли ты меня таким?

Голос Данте звучал так, словно он произносил какую-то брачную клятву, и Мэри уставилась на него, ее сердце билось в горле. Ей хотелось броситься к нему и сказать «Да», а потом сорвать с него одежду, но… покачав головой, она прошептала: — Но я такая старая.

Ее слова вызвали нежную улыбку на его лице, и он указал. — Ты почти вдвое моложе меня.

— Ах да, — пробормотала она, прикидывая в уме. Родившийся в 1906 году, он был почти на пятьдесят лет старше ее. Это ошеломляло. На вид ему было не больше двадцати пяти, и она сказала: — Но ты выглядишь молодо.

— О, Мэри, — раздраженно сказал Данте, затем слегка улыбнулся и продолжил: — Я прожил долгое время и многое повидал. Я научился не судить о человеке по количеству морщин или нескольким седым волосам. — Переложив ее руки в свои, он другой рукой приподнял ее лицо, пока она не встретилась с ним взглядом, а затем сказал: — Морщинки от смеха и гусиные лапки говорят о том, что ты умеешь радоваться жизни, а шрамы и отметины, оставленные временем, показывают, что ты прожила жизнь.

«Это так мило», — слабо подумала Мэри… — У меня растяжки, — смущенно призналась она.

Данте пожал плечами. — Они показывают, что ты любишь жизнь и получаешь от нее удовольствие.

— Да. Слишком много, — пробормотала Мэри себе под нос. Она давно отказалась от борьбы за молодость и никогда не жалела об этом так сильно, как в тот момент, когда столкнулась с возможностью того, что Данте увидит ее обнаженной.

— Никогда не бывает слишком много удовольствия, — торжественно заверил он, снова привлекая ее внимание к себе.

Мэри прищурилась, глядя на ровную линию, и сказала немного язвительно: — Это звучит как аргумент, который змея использовала бы в Эдемском саду, чтобы соблазнить Еву.

Отпустив ее руки, Данте положил ладони по обе стороны от ее ног и обхватил их за бедра, затем хрипло спросил: — Ты испытываешь искушение?

Да поможет ей Бог, поняла Мэри. Это было безумие. Он говорил ей, что вампиры существуют, что он стар и просто выглядит молодым. И вот он стоит перед ней на коленях, прекрасный Адонис с оливковой кожей, утверждая, что его не волнует, что она не какая-то милая девушка с идеальным телом и упругими сиськами. Он хотел ее.

— Пожалуйста, Мэри, — мягко сказал он.

Она перевела взгляд с его мускулистой груди на лицо и слегка кивнула. По правде говоря, Мэри даже не была уверена, что опустила голову больше чем на четверть дюйма, но ему этого было достаточно. Он рванулся вверх, как волна, его губы накрыли ее рот, когда он поймал ее в свои объятия, поднял ее и понес обратно на кровать, прежде чем опуститься и лечь наполовину на нее, наполовину на кровать рядом с ней.