— Мэм, вы не можете оставить там свою машину, — объявил охранник в форме, направляясь к ним.

— Ключи в машине. Припаркуйся и принеси их мне, — приказала она, зная, что ее машина может преградить путь скорой помощи.

Мужчина повернулся и направился к выходу из больницы, мысленно подталкиваемый ею. Затем Жанна Луиза оглядела людей в зеленых больничных халатах, которые были свободны, и взяла под контроль того, у кого на бейджике значилось «доктор». Она проскользнула в сознание мужчины и послала его из застекленной приемной, чтобы он открыл перед ней двери, а сама повела Пола вперед.

— Он колол дрова и порезался топором, — резко сказала она, подталкивая его в святая святых скорой помощи. — Он потерял много крови.

К нему подбежала медсестра с инвалидным креслом, и Жанна Луиза усадила его в него, а затем они покатили его вдоль ряда смотровых кабинетов.

Медсестра перевела взгляд с нее на доктора, который все еще смотрел на Жанну Луизу, и немного нервно сказала: — Мы, как правило, не допускаем сюда никого, кроме пациентов.

— Но в моем случае вы сделаете исключение, — мрачно сказала Жанна Луиза, деля свое внимание между доктором и медсестрой.

— Конечно, — любезно ответила медсестра, отвела Пола в палату и подвезла к смотровому столу. — Вы сможете встать, сэр?

Жанна Луиза усадила Ливи в кресло у двери, заметив, что девочка просыпается. Она не могла контролировать столько умов одновременно. Вздохнув, она пробормотала что-то успокаивающее девочке, а затем повернулась и подошла к Полу. Жанна Луиза вытащила его из инвалидной коляски и положила на стол так легко, словно он был ребенком, но никто ничего не сказал. Пол был слишком слаб и одурманен, чтобы заметить это, а она все еще контролировала медсестру и доктора.

Оставив доктора и медсестру за работой, Жанна Луиза отошла назад, чтобы встать рядом с Ливи, и улучила момент, чтобы отослать только что проснувшегося ребенка спать. Затем она молча наблюдала, как доктор разворачивает повязку и задает Полу вопросы. Одной из них была его группа крови.

— О, — ответила за него Жанна Луиза, когда он смущенно нахмурился.

Доктор взглянул на нее, но не спросил, откуда она знает. Она предположила, что он принял ее за жену Пола, который и рассказал ей эту информацию, что было большой удачей. Жанна Луиза едва ли могла сказать ему, что после ста лет употребления крови человек начинает распознавать и различать группы крови, а поскольку она пила кровь Пола несколько дней назад, она знала.

Медсестра побежала за кровью, а доктор тем временем развернул полотенце и осмотрел рану. К тому времени, когда медсестра вернулась и начала ставить капельницу с кровью и прозрачной жидкостью, которая, как она предположила, была сахарной водой или чем-то еще, чтобы пополнить его запасы жидкости, он уже чистил и зашивал рану.

Жанна Луиза все это время хранила молчание. Ее глаза впитывали все, а сердце бешено колотилось.

— Вам повезло, мистер Джонс, — объявил доктор, закончив накладывать швы и сосредоточившись на перевязке раны. — Вы только порезали пястную кость большого пальца, но вам удалось еще и перерезать вену. Еще пара минут, и вы бы истекли кровью.

Пол хмыкнул, услышав эту новость. Он начал приходить в себя, кровь и жидкости уже пошли ему на пользу. С другой стороны, Жанне Луизе стало плохо. Ее желудок, казалось, ел сам себя, и она чувствовала головокружение.

Она почти потеряла его. По глупой случайности. Сколько еще раз ей придется пройти через это, прежде чем она потеряет его? Сколько еще спешить в больницу? Сколько лихорадок, простуд, пневмоний…?

Смертное тело было таким хрупким по сравнению с бессмертным. Если она останется с ним, это будет не последний ее страх. Это был только первый из многих, пока она, наконец, не потеряет его. Потому что так и будет. Одна из поездок в больницу будет последней, и она снова останется одна. Она не думала, что сможет выдержать это.

— Просто полежите немного и расслабьтесь, — сказал доктор, похлопав Пола по руке. — Как только капельницы будут готовы, мы проверим вас еще раз и, возможно, отпустим.

— Ваши ключи.

Жанна Луиза посмотрела в сторону и увидела рядом с собой охранника.

Передав ей ключи, он сказал, где припарковал машину, и добавил: — Дорис в приемной просила вас вернуться и дать нам его личную информацию, номер медицинской карты и все остальное.

Жанна Луиза взглянула на Пола и увидела, как он здоровой рукой вытаскивает бумажник из кармана джинсов. Когда он передал его ей, она молча взяла, подхватила все еще спящую Ливи, и вышла из комнаты.

Пока она следовала за охранником в приемный покой, ей пришло в голову, что Пол хотел сам доехать до больницы. Он даже разозлился, что она настояла на том, чтобы отвезти его, назвав это снова нянчиться и возиться. После того, как он расстроился из-за нее на днях, его раздражение почти заставило ее позволить ему вести машину самому. Если бы она это сделала, он, вероятно, был бы уже мертв. У него бы закружилась голова, он бы разбился и не успел вовремя добраться до больницы. Ее настойчивость спасла ему жизнь. Однако Жанна Луиза подозревала, что он не поблагодарит ее за это. Это был еще один пример того, как она суетилась и нянчилась с ним, не позволяя ему быть мужчиной.

— Смертный, — пробормотала она себе под нос. Проблема была не в том, что он был человеком, а в том, что он был смертным. Она потеряет его, кричал ее разум. Если не сегодня, то где-то в будущем, и сегодняшнее паническое маленькое путешествие было первым из многих. Почему? Потому что он был полон решимости доказать, что он не слаб, поэтому будет глупо рисковать.

Не то чтобы она думала, что сегодняшний несчастный случай был попыткой с его стороны доказать свою мужественность. Но он будет настаивать на том, чтобы поднимать вещи, которые были слишком тяжелыми, просто чтобы доказать свою силу, и он будет…

Жанна Луиза резко оборвала себя, поняв, что делает. Она строила дело, рисовала будущее, давала себе повод уйти. Ей не нужны были оправдания. Дело в том, что он уже потерян для нее. Вопрос только в том, когда и как он уйдет. Она не хотела стоять и ждать, пока это произойдет. Она не вынесет повторения таких ужасов, как сегодня. Ее сердце не выдержало бы. И будет только хуже, когда она станет более привязанной к нему, когда он проникнет в ее жизнь и сердце.

Она должна выбраться отсюда, уйти от него и попытаться начать новую жизнь без него. Она была довольна, наслаждаясь тем, что могла предложить жизнь. Конечно, она может быть такой снова и снова…

И что? Дождаться появления на сцене еще одного возможного спутника жизни. Если он не бессмертен, он никогда не сможет быть ее.

Ливи сонно прижалась к ней, уткнувшись лицом в шею, и Жанна Луиза на мгновение закрыла глаза, ее шаги затихли. Она бросит не только Пола, но и Ливи. Она полюбила девочку так же сильно, как и отца, и мысль о том, чтобы бросить их обоих, была невыносимой, но она не знала, что еще сделать. Остаться — значит убить себя… медленно.

Жанна Луиза устало вздохнула и прошла к столу неотложной помощи, затем открыла бумажник Пола, чтобы найти его медицинскую карточку. Он открылся, чтобы показать фотографию идеальной, красивой блондинки. Джерри, его жена. Два с половиной года спустя он все еще носил ее фотографию. Как долго она будет носить его в своей голове? Поморщившись, она протянула медицинскую карточку и ответила на вопросы Дорис.

Пол пошевелился во сне, ударился обо что-то рукой и внезапно проснулся. Открыв глаза, он оглядел гостиную и сел на диване.

Вернувшись из больницы, Жанна Луиза устроила его там с закусками и напитками, а потом снова уложила в постель. Вернулась она или нет, он не мог сказать. Вскоре после этого он уснул, измученный ночными событиями. Конечно, обезболивающие, которые дал ему доктор, вероятно, помогли вырубить его.

Потирая лицо здоровой рукой, он прислушался к тишине в доме, затем встал и, шаркая ногами, вышел из гостиной на кухню. Однако он задержался в дверях, увидев Жанну Луизу, сидящую за обеденным столом и листающую журнал.

— Ты проснулся, — натянуто улыбнулась она, глядя в его сторону. Стоя, она двинулась на кухню, спрашивая: — Ты голоден? Я приготовила бекон, омлет и тосты. Кофе тоже есть.

— Звучит неплохо, — признал он.

— Иди, сядь, я принесу, — предложила она, хватая прихватки и надевая их, прежде чем открыть духовку, чтобы показать прогревающуюся еду.

Пол подошел к столу и сел. — Как давно ты встала?

— Я еще не ложилась. Ночной странник, помнишь? — сказала она беспечно, ставя еду на плиту и беря тарелку, чтобы положить еду. Затем она поставила остатки еды в духовку и, не торопясь, принесла ему кофе и стакан сока.

Пол молча наблюдал, как она несет все на подносе к столу. Что-то было не так. Он чувствовал это. Она была слишком взвинчена, ее движения были слишком резкими, и она обслуживала его, как инвалида.

— Ешь, — сказала она беспечно. — Ты должен восстановить свою кровь.

Пол взял вилку, которую она тоже принесла, и принялся ковырять еду. Это выглядело и пахло восхитительно, но он был отвлечен тем, что происходило в ее голове. — Здесь…

— Я рада, что ты проснулся, — перебила она. — Я не хотела уходить, пока ты спишь, но надеялась вернуться домой до восхода солнца.

— Домой? — резко спросил он, снова опуская вилку на стол. Его взгляд сфокусировался и остановился на ней, отмечая, как она избегает смотреть на него.

Жанна Луиза заколебалась, избегая его взгляда, но потом неожиданно встретилась с ним взглядом и вздохнула. — Вчера ты был прав. Это не сработает.

Пол молча откинулся на спинку сиденья в ожидании.

— Я не могу… — она сделала паузу, сглотнула, откашлялась и попыталась снова. — Я люблю тебя, Пол, и Ливи тоже, но я не могу этого сделать. Я потеряю тебя, так или иначе. Если не из-за какой-то глупой случайности, то из-за рака, или сердечного приступа, или просто из-за старости. И чем дольше я с тобой, тем больше ты будешь сходить с ума от моей суеты… тем больнее будет, когда я потеряю тебя. Она умолкла и умоляюще посмотрела на него. — Я не могу этого сделать.