- А что, если мы не захотим играть?

Они, должно быть, ждали этого, Четыре Последних Апостола ждали этого неизбежного вопроса, потому что, как только он был задан, каждый из них, стоявших в четырех углах комнаты, поднял свою паяльную лампу и направил струю пламени вверх, к потолку над головами четырех обнаженных людей, у которых внезапно не осталось никаких сомнений в ответе на этот вопрос.

Ученик подождал, пока ревущее пламя лизнуло обратно в паяльные лампы, прежде чем заговорил снова.

Он достал из-под сутаны опасную бритву.

- Так что играйте в игру, следуйте правилам, и худшее, что произойдет - это быстрое, почти безболезненное перерезание горла... - oн использовал лезвие, чтобы указать на наполовину почерневший труп у стены. - Или вы можетe попробовать свою удачу, как это сделал старый барбекю-фейс вон там.

В комнате внезапно стало очень тихо. Все, что было слышно, - это звук жидкости, плещущейся на бетонном полу, когда Джонатан Винчестер описался.

ПОХОТЬ БЫЛА не так отполированa, как более поздние грехи в серии. Редактирование было отрывистым, и непрерывность была подозрительной; хотя очень немногие из людей, которые смотрели еe когда-либо, задавались вопросом: откуда вдруг появилось большое темное пятно в середине пола, когда Ученик Искариота, по-видимому, плавно перешел от объяснения причудливой теологии своей группы к реальной механике того, как один из четырех грешников может быть спасен?

И в конце концов, одно пятно среди многих других, которые появились после, было не очень-то и заметным.

- ТРИ ГРЕШНЫХ КРУГА, - произнес Ученик своим глубоким, как могила, голосом.

Он подошел к двери, где под брезентом были спрятаны ведра. Он вытащил одно из них и вернулся почти в центр комнаты, где четверо грешников стояли, дрожа от страха.

- И взяла нарядные твои вещи из Моего золота и из Моего серебра, которые Я дал тебе, и сделала себе мужские изображения, и блудодействовала с ними... Иезекииль 16:17, - проговорил Ученик голосом Пинхэда из популярнейшей хоррор-франшизы.

Он вытряхнул содержимое ведра на пол.

Фаллоимитаторы.

Их были десятки, всех цветов и размеров, некоторые крошечные, как мизинцы, другие размером с предплечья. Они были сделаны из всевозможных материалов: дерева, стекла, металла, резины, их можно было опознать по звукам, которые они издавали, ударяясь о землю: глухие удары, лязг, хрупкий звон.

Они лежали у босых ног грешников, как упавший плод с дерева из фрейдистского кошмара.

- У вас есть три минуты. Наименее наполненный грехом будет ликвидирован. В избытке вы найдете спасение.

Из складок своей сутаны Ученик извлек песочные часы.

Он перевернул их вверх дном и поднял на всеобщее обозрение.

- О, и для целей этой игры, - сказал он, его голос снова стал болтливым, хотя и тихим, чтобы его не подхватила аудиозапись, - любая дыра - это цель.

Драгоценные секунды были потеряны, прежде чем кто-то из грешников начал соображать, что ему делать.

- Черт, - сказала Нора и вдруг наклонилась, чтобы схватить ближайший искусственный член, семь дюймов[6] желтой резины с сильно ребристым стержнем. Ее пальцы едва сомкнулись вокруг него, когда она издала звук отвращения и уронила его. - Ох, блядь! Фу! Что это за дерьмо? Он же липкий...

Мистер Медведь опустился на одно колено и потянулся к ближайшему к нему, но остановился на этом слове - липкий.

Он посмотрел на Нору.

Дженнифер и ее сын даже не пошевелились, все еще просто держались друг за друга, но они тоже посмотрели на девушку, когда она понюхала кончики пальцев... и состроила гримасу отвращения.

- О, ты, должно быть, издеваешься надо мной, - простонала она. Она посмотрела на своих собратьев-грешников. - Его использовали!

Все глаза опустились.

- Они же все использованы!

Независимо от того, насколько они были огромны или малы, второй, более пристальный взгляд на секс-игрушки, разбросанные вокруг них, показал, что все они были очень далеко не первой свежести...

Блестящие, высыхающие следы слизи вдоль их стволов: слизистых влагалищ, спермы, мазки дерьма, рвоты, корки засохшей крови.

- Мамочка, - сказал Джонатан Винчестер очень шикарным, очень деловым тоном. - Мне кажется, я блeвану.

Его щеки надулись.

Рука Дженнифер внезапно обхватила подбородок сына, и она уставилась на него.

- Нет, - прошипела она. - Не блеванёшь! Ты - Джонни Винчестер, так что глотай свою блeвотину и стой смирно!

С неохотой и огромным усилием Джонатану удалось проглотить то, что было у него во рту.

Мать отпустила его лицо.

Затем она обратила поколения селекции и веру в генетическое превосходство на Ученика Искариота.

- Мне кажется, ты не совсем понимаешь, кто мы такие, - огрызнулась она. - Я предлагаю вам прекратить этот фарс и немедленно освободить нас! Мой муж состоит в совете графства и обладает значительным влиянием!

Маска с нарисованными на ней огромными красными губами с любопытством склонилась набок. Он ничего не сказал, и вместо этого подошел к тому месту, где лежал труп НекроМясника.

Используя кончик черного сапога, который выскользнул из-под складок его сутаны, Ученик повернул голову человека так, чтобы его обугленное лицо могло смотреть вбок... или смотрел бы, если бы его глаза не сварились в глазницах.

Ученик прижал подошву сапога к почерневшей щеке... и давил до тех пор, пока она не прогнулась внутрь со сложным, приглушенным, хрустящим звуком.

Был момент, когда, казалось, ничто не двигалось, кроме песка, кувыркающегося в песочных часах, и не было слышно ни звука, кроме воспоминаний о криках человека, когда его кожа и мышцы были сожжены до костей, а мозг кипел в черепе.

- Осталось две минуты, - сказал Ученик.

Мужчина, в свидетельстве о рождении которого не было написано, что он мистер Медведь, наклонился и зачерпнул прозрачный желейный фаллоимитатор в комплекте с мошонкой, и ничего не сказал, когда присел на корточки и протолкнул его себе в прямую кишку.

Он ничего не говорил и ничего не думал, и особенно не останавливался, чтобы подумать о его текстуре, потому что он был покрыт коркой чужих телесных жидкостей; разум мистера Медведя за его почти постоянным хмурым взглядом работал быстро и спокойно с того момента, как он и другие были выведены из бессознательного состояния ведрами холодной воды.

Оценка возможностей и вероятностей была частью его работы, когда он соглашался на работу, чтобы изнасиловать кого-то; определение того, когда сценарий был возможен, когда исход был вероятен, знание того, когда нужно проявить силу, а когда оставаться в тени, а затем, когда нанести удар... Он прекрасно знал, что в Кругах eсть опасные, испорченные люди – ради всего святого, некоторые из них держали его на работе, - но он никогда не думал о себе иначе, как о хищнике среди добычи.

Теперь все изменилось, но даже в этой новой роли жертвы все сводилось к возможностям и вероятностям.

Единственное, что было возможно в эту минуту, - это играть в игру... и ждать, когда появится возможность.

- Черт, - сказала Нора. - Значит, мы не собираемся объединяться против них? Блядь, - oна наклонилась и подняла липкую желтую игрушку, которую уронила. - Наименее наполненный умирает, а? Что ж, придётся запуканить в какан.

Она наклонилась и засунула фаллоимитатор себе в задницу.

Для Норы этот опыт был не таким неприятным, как для мистера Медведя, просто потому, что она была совершенно свободна там, благодаря тому, что принимала огромные члены животных прямо в свои кишки.

Удивительно, но следующим, кто подал заявку, был Джонатан.

Он отпустил маму, быстро присел на корточки и так быстро, как только мог, схватил ближайшую игрушку – вещь размером с пивную банку, с головой в форме желудя - и осторожно, неловко запихнул ее себе в прямую кишку.

Он издал странный маленький протяжный писк.

Все еще сидя на корточках, он поднял жилистый десятидюймовый[7] кусок розового силикона и протянул его Дженнифер.

Розовая окраска показала крошащиеся коричневатые полосы, которые бежали вдоль него, подчеркивая толстые вены, на которых они образовывали корки.

При ближайшем рассмотрении он увидел несколько белых, сегментированных тел в пятнах дерьма. У предыдущего пользователя были глисты.

- Мама, я думаю, мы должны сделать то, о чем просит этот человек, - сказал он.

Его голос был напряжен.

Дженнифер сердито посмотрела на сына.

- Ни в коем случае! Боже мой, Джонни, посмотри на эту штуку, она вся в дерьме! Это отвратительно и ниже нашего достоинства! Эти люди не посмеют и пальцем нас тронуть...

Она замолчала, потому что ее сын облизывал фаллоимитатор, его глаза были закрыты, язык слизывал высохшее, испещренное глистами дерьмо с него из конца в конец, пока его не вырвало на пол... именно там, где он обоссался.

- Ну вот, - пробормотал он, почти всхлипывая, все еще испытывая рвотные позывы. - Теперь чистенький. Пожалуйста, мамочка, время же уходит!

Дженнифер шевельнула губами, но не произнесла ни слова.

- Пожалуйста!

Она взяла его.

- Настоящая леди не занимается аналом, - сказала она и с изяществом и достоинством протолкнула фаллоимитатор в свою "киску", пока между ее губами не осталось всего полдюйма розового цвета.

Но, не успела она содрогнуться от вторжения в ее тело чего-либо, кроме члена ее собственного сына, как другие грешники потянулись за новыми фаллоимитаторами.

Мистер Медведь взял два и осторожно понюхал оба, прежде чем сунуть в рот менее пахнущий рыбой. Он только вдавил кончик, зажав его между зубами и убедившись, что язык не коснулся его. Он был похож на гигантскую сигару телесного цвета. Любая дырка - это цель; так сказал этот мудак, и он не собирался запихивать еще один в свою задницу.

Он всегда был тем, кто делал проникновение, и ощущение чего-то, затыкающего его анус, было не только унизительным, но и приводило в бешенство.