Ольховая река – широка и удобна для плавания крупных судов… Вот только пороги… Нужны знающие лоцманы. Нанять кого-нибудь из местных рыбаков? Нанять, конечно. Но для начала прояснить вопрос о возможности торговли хлебом. Не только для перепродажи в имперские провинции, но и для собственного потребления Нордики. Рыба – рыбой, дичь – дичью, но без зерна жизни не будет. А земля здесь родит плохо, местным племенам едва хватает для прокормления, потому и малочисленны они тут. Одни леса кругом да болота, редко встретишь где человека. Из жилья поблизости, пожалуй, одна Купава и мелкие поселочки других родов Птицы, да и те основаны пришельцами с благодатного юга, еще не вполне отказавшимися от своих прежних привычек – те же дома строили, как и у себя на родине, из плетня, обмазанного глиной. Плохое жилище для дождливой осени и морозной зимы. Кроме этого, как докладывала разведка, в лесах, по берегам местных нешироких речушек, там и сям были разбросаны мелкие – три-пять домов – деревушки веси. Их обитателей тоже надо было приохотить к поездкам в Нордику – пусть везут на торжище меха, рыбу, коровьи кожи, болотную руду.

И еще хорошо бы построить суда. Уже стучали топоры на небольшой, недавно появившейся верфи, заложили парочку не особо больших навис онерария – «круглых» купеческих судов для плавания в Колонию Агриппина. Еще можно, конечно, построить либурны – быстроходные военные суда для охраны купеческих караванов. Хотя, если подумать, зачем они нужны? Пара таких либурн вряд ли сильно поможет, если по пути нападут пираты с Руяна, а потому нечего и строить, лучше посадить побольше воинов на купеческие корабли.

– Господин, – отвлек Рысь от нахлынувших мыслей слуга, – прикажете подавать завтрак?

– Пожалуй. – Легат наклонил голову и, встав со скамьи, с удовольствием прошелся по саду.

За думами и не заметил, как выкатилось на чистый голубой небосклон солнце, окатило теплотой кусты и деревья, мазнуло золотой кистью по крышам. Звонко запели птицы, замельтешили над выкопанным в саду прудом разноцветные бабочки, деловито-пузатые шмели, синекрылые стрекозы.

Сразу после завтрака Юний проследовал в одну из базилик, где размещались городские магистратуры. Еще не успел дойти, как быстроногий посланник перехватил его на полпути.

– Явились варвары из деревни, – кратко доложил он. – Ждут у восточных ворот.

– Пропустить! – живо распорядился легат. – Где эдил, дуумвиры?

– Пошли встречать.

– Славно. Думаю, и я успею на встречу.

Юний прибавил шагу, благо идти-то здесь было всего ничего – восточные ворота располагались совсем рядом, за недостроенным зданием библиотеки и узенькой улочкой, на которой, по мысли легата, со временем должны были открыться книжные лавки. Там он и встретил гостей. Седую голову старейшины Тарха покрывала отороченная соболем шапка из красной узорчатой ткани, жрец Брячислав был без головного убора, зато с посохом, на верхушке которого красовался череп какого-то зверя. Рядом со старейшиной и жрецом, чуточку смущаясь, топтался молодой человек лет двадцати – двадцати двух на вид – высокий, сутулый, чернявый, с небольшой бородкой и быстрыми черными глазами. С покатых плеч его ниспадал довольно дорогой плащ, вытканный из тонкой шерсти и покрытый затейливыми узорами, на поясе – у единственного из всех прибывших – висел длинный меч в нарядных кожаных ножнах, украшенных серебром и яшмой. Меч был так себе – обычная галльская спата, но молодой человек, судя по всему, очень гордился своим оружием, без особой нужды держа на его рукояти левую руку. Позади этой троицы толпилось с десяток воинов, вернее, просто вооруженных рогатинами юнцов, а рядом с ними – трое парней помладше, босых, но в длинных нарядных рубахах из выбеленного солнцем холста. Рубахи были подпоясаны щегольскими красными кушаками. Рысь тут же узнал того самого паренька, что недавно был здесь в плену. Как его? Кажется, Зорко… Нет, Зарко…

Кроме гостей, возле ворот легата почтительно приветствовала вся городская верхушка – дуумвиры, эдил и даже старый полуглухой квестор. Военных представлял гастатус постериор Аврелий Фаст – третье лицо в легионе. Увидев Юния, он весело помахал рукою. Подойдя поближе, Рысь поздоровался, про себя отметив, что от Фаста сильно пахнет вином. Что и говорить, этот малый был не дурак выпить, да и круглое жизнерадостное лицо его хранило следы вчерашней пирушки – веки чуть отекли, покраснел кончик носа. Однако весельчак Аврелий, как всегда, выглядел довольно бодро и даже нарядился ради торжественного случая в ярко начищенный – больно глазам! – чешуйчатый панцирь.

Нагнувшись, Юний посмотрелся в зеркально блистающие чешуйки, пригладил волосы и, махнув рукой, первым вышел навстречу долгожданным гостям. В блестящей тунике из переливающегося шелка, с наборным поясом, в небесно-голубом плаще, заколотом золотой фибулой, легат тоже выглядел щеголем. Впрочем, он всегда любил приодеться и ничуть не скрывал этого.

– По случаю этого визита хорошо бы устроить пир, – нагнав легата, озабоченно зашептал Аврелий.

Юний на ходу кивнул:

– Обязательно устроим. Исходя из тех возможностей, что имеются у городской казны… Будьте здоровы, дорогие гости! – Подойдя к визитерам, легат перешел на язык сло-вен. – Мы все рады, очень рады видеть вас в нашем граде. Прошу, проходите в ворота.

Стражники отдали честь, стукнув о землю тупыми концами копий.

– Марк Фессий, наш… э-э-э… старейшина, – Юний начал представление с дуумвиров. – А вот наш второй старейшина, Лициний Флор.

Оба магистрата, и широколицый, добродушный с виду, Марк Фессий, и красавчик Лициний Флор, не сговариваясь, наклонили головы.

– Это Тит Фабий, эдил… – Рысь замялся, подбирая точное слово. – Наш главный страж.

Эдил кое-как натянул улыбку на свое длинное, вечно унылое лицо, но она вышла больше похожей на гримасу. Единственный из всех, он был в тоге, давно вышедшей из моды не только в Риме, но и в самых дальних провинциях.

Без затей обозвав квестора еще одним старейшиной, Юний быстро представил военного вождя – Аврелия Фаста. Чуть пошатываясь, тот даже распахнул было объятия, дабы облобызать отпрянувших от него гостей, и Рысь очень вовремя наступил ему на ногу, отвлекая вопросом о местонахождении двух других командиров.

– А, шляются где ни попадя, – расхохотался гастатус постериор. – Хирольд на тренировках, Лумиций, как всегда, проверяет посты.

«И только ты, гнусный пьяница, ничем полезным сегодня не занят», – с усмешкой подумал легат, однако вслух ничего не сказал и даже особых выводов для себя не сделал. Следовало бы, конечно, провести с разошедшимся центурионом вразумляющую беседу, да что толку? Военачальником Аврелий Фаст был вполне достойным, ну а что любил выпить – так об этом все знали. И вообще, гастатус постериор вызывал у Юния симпатию, они даже как-то кутили в одной развеселой компании. Правда, легат был вынужден быстро уйти, не хотел давать пищу слухам, да и время тогда было суровым – зима. Бывают такие люди, которые всем – ну, по крайней мере, многим – нравятся. Легки в общении, незлопамятны, незлобивы, из тех, что называют душа-человек – как раз к таким и относился Аврелий, в отличие, скажем, от своего непосредственного начальника, известного педанта Лумиция Алтуса. Да и Тит Фабий, эдил, тоже не отличался особой приветливостью.

– Я сам покажу вам наш град, – снова улыбнулся гостям Юний. – Потом вы немного отдохнете, и прошу на небольшой пир в честь вашего прибытия.

– Мы должны вернуться до темноты, – пригладив седую бороду, негромко заявил старейшина.

– Вернетесь, – кивнув, заверил Рысь. – Темнеет сейчас поздно.

Тарх обернулся, подозвав трех юношей, что сконфуженно переминались с ноги на ногу позади всех.

– Ты, сын Доброя, просил, если можно, отдать вам в учение отроков.

– Да, просил. Славно, что ты об этом вспомнил, уважаемый Тарх.

– Мы отрываем их от работ, – старейшина покачал головой. – Но раз ты просил – получай. Вернешь их к осени.